САДОК I (1040 г. до Р. X.), одиннадцатый первосвященник иудейский, сын Ахитова, происходил от Аарона, через Елеазара, а не через Ифамара. Первосвященником он сделан был Саулом после умерщвления священников Номвы (см. Ахимелех) и жил в его владениях до самой смерти своего государя. После Садок пристал к стороне Давида и разделял первосвященство с Авиафаром. Но Садок был вернее своего товарища и не запятнал своего сана низким поступком. Когда Соломон в наказание изгнал Авиафара, Садок остался один первосвященником; и таким образом, в лице его осуществилось предсказание, данное Илию, что от его племени отнимется первосвященство, которое уже давно исключительно отдано было потомству Финееса. Но еще прежде Садок является одним из главных действующих лиц в торжестве, происходившем по случаю возмущения Адонии и Авиафара. Когда в Иерусалиме узнали, что на празднике, данном сообщникам Адонии и Авиафара, Адония был провозглашен наследником Давида, несмотря на то, что Соломон был назначен преемником трона, первое чувство верных сынов было недоумение, вскоре превратившееся в живое негодование. Давид, до сего времени не хотевший верить вероломству сына, показал твердость своего характера. По его приказанию Ванея собрал войска и проводил Соломона в Гион, где Садок, в присутствии пророка Нафана, помазал его на царство и провозгласил царем. Эта новость посредством объявлений, далеко распространилась. Помазание Соломона дало ему такую власть, что он уже не страшился никаких происков Адонии, который должен был после этого отказаться от всех намерений. Впрочем, в последние дни жизни Давида, когда уже царственному пророку недолго оставалось жить, ему предложили помазать сына другой раз, чтобы положить конец всем притязаниям и пресечь навсегда несправедливые искательства. Давид согласился, и Садок опять призван был для совершения этого торжества, после которого он и сам помазан первосвященником, потому ли, что этим хотели увеличить блеск торжества, или для того, чтобы представить превосходство Садока перед его товарищем, поведение которого было довольно подозрительно. Ахимаас, который питал такую же любовь к Давиду, как и его отец, называется наследником Садока и считается двенадцатым в ряду первосвященников иудейских.

САДОК II, или ЕЛИАКИМ, или ИОАКИМ I (около 677 г. до Р. X.), двадцать четвертый первосвященник иудейский, сын и преемник Хелкии I. Он составляет одно лицо с Осаией, который, по свидетельству Иудейской летописи, проходил первосвященническое служение в царствование Манассии, и с Одией, у Иосифа Флавия, преемником Нерии (Ant. lib., X, cap. 11). Итак, Одия, преемник Нерии, и предшественник Салдома, или Селлума (по Иосифу Флавию), Осаия, преемник Нерии и предшественник Селлума, современник Манассии, и Садок, отец Селлума, или Мосоллама, упоминаемый в книгах Ездры (7:2), Неемии (11:11) и 1-й Паралипоменон (6:12; 9:11), - одно лицо. Этот Садок будет одно лицо с первосвященником Елиакимом, или Иоакимом, знаменитым в истории Иудифи (Иудиф. 6:5; 15:9) и вообще относимым к царствованию Манассии, и с Елиакимом сыном Хелкии, домоправителем царя Езекии, о котором говорит Исайя: «И будет в тот день, призову раба Моего Елиакима, сына Хелкиина, и одену его в одежду твою, и поясом твоим опояшу его, и власть твою передам в руки его; и будет он отцом для жителей Иерусалима и для дома Иудина. И ключ дома Давидова возложу на рамена его; отворит он, и никто не запрет; запрет он, и никто не отворит. И укреплю его как гвоздь в твердом месте; и будет он как седалище славы для дома отца своего. И будет висеть на нем вся слава дома отца его, детей и внуков, всей домашней утвари до последних музыкальных орудий. В тот день, говорит Господь Саваоф, пошатнется гвоздь, укрепленный в твердом месте, и будет выбит, и упадет, и распадется вся тяжесть, которая на нем: ибо Господь говорит» (Ис. 22:20-25). Эти величественные обетования, без всякого сомнения, должны были вполне исполниться только на Иисусе Христе, что видно из Апокалипсиса (Откр. 3:7). Но, по мнению многих толкователей, они отчасти исполнились и в лице Садока II, или Елиакима, который был правителем Иудеи во времена Иудифи, в царствование Манассии. Преемником его был Селлум.

САЛА (2975 г. до Р. X.), старший сын Арфаксада и отец Евера, жил 460 лет.

САЛМАНАССАР, или ЕМЕНЕССАР, или САЛМАН (724 г. до Р. X.), сын и наследник Феглаф Фалассара, царя ассирийского. Едва этот государь утвердился на престоле, как собрал войско и бросился на Сирию и Палестину, покорил Самарию, а Осию, бывшего тогда царем, сделал своим данником. Между богатствами, которые достались победителю, находился и золотой телец, отлитый Иеровоамом при возмущении 10 колен Израилевых. Но царь израильский, в надежде свергнуть это иго, вступил в союз с царем египетским. Для наказания вероломного вассала царь ассирийский собрал огромную армию, подступил к Самарии и осадил ее. Осада продолжалась около трех лет; наконец Салманассару удалось взять город; и гордый победитель заковал в цепи Осию, а народ переселил в свои владения (см. Осия). Той же участи подвергся Товия, который также со всем семейством отведен был в Ассирию. Салманассар, узнав, что в то время, когда он сосредоточил свои силы вокруг Самарии, Езекия, царь иудейский, пользуясь этими обстоятельствами, напал на филистимские города, которые были в его подданстве еще при жизни его отца, тотчас потребовал, чтобы Езекия заплатил такую же котрибуцию, какую платил Ахав его отцу. Но царь иудейский отказался исполнить это требование. Подобное разногласие, конечно, не обошлось бы без войны, если бы внимание ассирийского царя не обращено было на другие дела. Салманассар умер на двенадцатом году своего царствования, оставив престол своему сыну Сеннахириму, известному у пророка Исаии под именем Саргон.

САЛОМ, первосвященник (см. Селлум, первосвященник).

САЛОМИЯ, дочь Иродиады (см. Иродиада).

САЛОМИЯ, царица (см. Александра).

САЛОМИЯ. Родом из Галилеи, жена Заведен, имела от него двух сыновей, которые Иисусом Христом призваны были к апостольству. Один из них в Священной истории называется Иаковом, а другой Иоанном Евангелистом. Оба брата оставили промысел отца своего и пошли за Спасителем. Саломия, увлеченная примером детей своих, присоединилась к некоторым женам, чтобы слушать учение Спасителя человеков, и получила от Него личное наставление. Однажды Саломия со своими детьми приступила к Иисусу и сказала Ему: «Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим» (Мф. 20:21-23). Некоторые отцы церкви думают, что желание этого превосходства происходило у этой благочестивой жены от горячей любви к своим детям, от любви, которая просит, не разбирая последствий своего требования; ибо, говорит св. Амвросий, «любовь материнская не может ни скрывать, ни разбирать своих желаний». Некоторые из писателей церковных говорят, что Саломию научили дети предложить эту просьбу Иисусу Христу. Когда на поступок двух братьев другие апостолы изъявили негодование, тогда Божественный их Учитель для успокоения ответил следующим образом: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20:25-27). Благочестивая женщина с покорностью выслушала отказ и привязалась еще с большей любовью к Спасителю; ибо она была в числе тех женщин, которые спешили помазать тело Сына Божия и получили радостную весть о его воскресении.

САМАИ, раввин (см. Шаммай).

САМГАР, судья израильский после Аода. Он освободил иудеев от разбоев финикийских, избив костью воловьей до 600 человек; за свои подвиги он заслужил славу освободителя и защитника своего народа.

САМЕА, раввин (см. Шаммай).

САМСОН, судья израильский. Господь еще до рождения назначил его будущим мстителем за свой народ. Самсон был сын Маное, из колена Данова, родился в местечке, которое называлось Поле Даново, между Сараа и Фамнафом. Его мать, имени которой нам Священное Писание не сообщает, долгое время была бесплодной; ангел явился ей и возвестил, что она будет иметь сына, назо-рея, то есть посвященного Богу. «Итак берегись, - говорил ей ангел, - не пей вина и сикера, и не ешь ничего нечистого; ибо вот, ты зачнешь и родишь сына, и бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян» (Суд. 13:4-5). Маное, услышав об этой новости, просил Господа, чтобы он и его удостоверил таким образом, чтобы вестник и ему сказал, что у него в старости родится сын. Молитва его была принята; ангел явился Маное и сказал то же самое, что и жене его, и потом вознесся на небо среди дыма всесожжения, которое Маное приносил Богу. Сын обетования родился и возрастал при благословении Божиим; он скоро сознал то мужество и ту неодолимую силу, которые должны были распространить страх и ужас на врагов Израиля. По мнению некоторых ученых, Самсону было 18 лет, когда он, во время путешествия в город Фамнаф, находившийся во владениях филистимских, заметил юную девицу и полюбил ее; возвратившись в дом, он просил у родителей позволения жениться на ней. Отец, не зная, какими путями Провидение хочет наказывать идолопоклонников, долго отказывал сыну своему. «Разве нет женщин между дочерями братьев твоих и во всем народе моем, что ты идешь взять жену у Филистимлян необрезанных?» (Суд. 14:3). Уступая неотступным требованиям, Маное и жена его согласились исполнить волю сына своего и пошли просить руки юной девицы. Близ Фамнафа находился виноградник; когда Самсон, отойдя от родителей, вошел туда, ему навстречу вдруг выбежала разъяренная и рыкающая львица; хотя юный путешественник был без оружия, он схватил своими руками львицу и разорвал ее как козленка. И слух об этом поступке тотчас распространился по соседним странам. После, возвращаясь для брака с той, которую любил, и идя по той же дороге, он посмотрел на скелет львицы, которую он недавно разорвал; приблизившись к скелету, Самсон увидел в пасти сот меду, который положили пчелы, взял его и потом предложил своим родителям, не сказав, откуда взял его. Этот случай дал ему предмет для загадки, которую он предложил молодым филистимлянам, находившимся на свадьбе. Мужественный израильтянин обещал представить им 30 туник и 30 одежд, если они угадают смысл этой загадки в продолжение семи праздничных дней; в противном случае они обязаны со своей стороны исполнить то же, если останутся побежденными. Условия были приняты, и Самсон сказал: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое». Все их усилия остались тщетными, а между тем срок наступал; в этой крайности юноши прибегли к супруге Самсона, просили ласками расположить мужа сказать ей значение загадки; они грозились сжечь ее и дом отца ее, если она откажет им в помощи. Вся жизнь Самсона представляет преступную привязанность к женщинам, и эта-то привязанность в конце концов погубила его. Он не мог противиться просьбам и слезам той, которая была ему дороже жизни, и открыл значение загадки. Филистимлянка тотчас рассказала это своему отцу и матери, а они открыли юношам, которые лишь только зашло солнце, явились к нему с ответом. «Если бы вы не орали на моей телице, то не отгадали бы моей загадки», - сказал Самсон (Суд. 14:18). И сошел на него Дух Господень, и он отправился в Аскалон, убил 30 человек, взял их одежды и исполнил свое обещание. Но он жестоко обиделся за то, что жена его изменила ему, и в гневе удалился к отцу своему, оставив ее на время. Но жена Самсона, думая, что она уже совершенно забыта, вышла замуж за одного из тех юношей, которые были на ее свадьбе. Спустя некоторое время Самсон, гнев которого утолился, пришел к своему тестю и принес в подарок козленка. Но, узнав, что его жена вышла замуж за другого, оставил вероломных, отвергнул младшую дочь, которую предлагал ему тесть взамен первой, и поклялся отомстить врагам: «Теперь я буду прав пред Филистимлянами, если сделаю им зло» (Суд. 15:3). Во время жатвы он поймал 300 лисиц и связал их хвостами по две; потом к каждой паре привязал зажженный факел, которыми лисицы, бегая туда и сюда, зажгли богатые поля, виноградники и сады филистимские. Враги народа Божия, узнав виновника их бедствия, тотчас явились к нему, чтобы узнать причину его гнева. Потом, думая прекратить его ярость мщением тому человеку, который нанес ему обиду, зажгли дом его тестя, который вместе со своими двумя дочерьми погиб в пламени. Но Самсон не удовольствовался этим. Он вышел в поле и один убил такое множество врагов, что ужас объял всю страну. После этих побед он затворился в пещере Елам. Это бездействие героя еврейского ободрило филистимлян; они решились отомстить за все обиды, поражения и потери, какие причинил им один человек. Собрав войско, они напали на Иудею с намерением овладеть своим страшным врагом. Чтобы избежать войны, успех которой мог быть сомнителен, жители того колена, где затворился Самсон, явились в его убежище с намерением связать его. Самсон, узнав, что его соотечественники хотят только связать его, а не убивать, предался в их руки беспрекословно и, связанный, предан был врагам; крики радости послышались со всех сторон в стане филистимлян при виде связанного врага; но мститель народа иудейского с легкостью разорвал цепи, которыми был связан, и, схватив ослиную челюсть, убил ею около 1000 человек. Изнемогая от сильной жажды, победитель обратился с молитвой к Богу, который извел воду из челюсти, и Самсон утолил свою жажду. Это место прозвалось источником призывающего - имя, которым оно называлось потом долгое время. В вознаграждение таких подвигов Самсон облечен был властью судейской и исполнял эту должность около двадцати лет. Однажды Самсон, будучи в Газе, зашел к блуднице, которая рассказала об этом в городе; филистимляне тотчас окружили город, приставили стражу к воротам, а сами молча ждали утра, чтобы при выходе убить оплошавшего врага. Самсон спокойно спал до полуночи, потом встал и, проходя мимо ворот, выломил их и унес на своих плечах на вершину горы, которая лежала близ Хеврона. Этим подвигом оканчиваются победы этого судьи; отныне он отдается во власть тех, для коих был ужасом столь долгое время. Преступная привязанность к женщинам сделала его виновным пред Богом, Который и наказал своего раба за оскорбление его обязанности. Самсон опять полюбил женщину, по имени Далида, которая жила в филистимском городе Сорих; филистимлянка прельстилась наградой в 1100 сребреников, предложенных ей начальниками, и решилась употребить все средства, чтобы узнать, в чем заключается чудная сила этого человека, и потом предать его в руки врагов. После настоятельных просьб он сказал ей, что если его свяжут семью толстыми намоченными канатами, то он потеряет всю силу и будет подобен прочим людям. Начальники филистимские принесли Далиде канаты, и вероломная женщина во время сна связала ими еврейского героя. Филистимляне сидели у нее молча, ожидая счастья от этого предприятия. «Самсон! - вскричала Далида. - Филистимляне идут на тебя», герой поднялся, и канаты лопнули, как тонкая нитка, пережженная огнем. «И сказала Далида Самсону: вот, ты обманул меня и говорил мне ложь; скажи же теперь мне, чем связать тебя?» Самсон отвечал: «Свяжите меня новыми канатами, и тогда я буду так же слаб, как и другие люди». Она еще раз поверила словам Самсона и, воспользовавшись удобным случаем, связала его; потом, как и в первый раз, вскричала: «Самсон! Филистимляне идут на тебя». И эти узы Самсон разорвал, как тонкую нить. «И сказала Далида Самсону: все ты обманываешь меня и говоришь мне ложь; скажи мне, чем бы связать тебя ?» (Суд. 16:9-13) Далида исполнила и это; но без успеха. Наконец постоянство Самсона начало колебаться и он не устоял против постоянных убеждений и открыл, что сила его заключается в волосах: «Если ты воткешь семь кос головы моей в ткань и прибьешь ее гвоздем к ткальной колоде, то я буду бессилен, как и прочие люди». Далида теперь уже уверилась, что она владеет тайной, и сказала филистимлянам: «Идите теперь; он открыл мне все сердце свое». Филистимляне с удовольствием исполнили ее волю и принесли серебро, обещанное ей. Между тем Далида готовилась к преданию человека, который вверился ей так беззаботно. Ласками и льстивыми словами она усыпила героя Израиля; голова его покоилась на коленях преступной и вероломной женщины. Когда Далида убедилась, что он спит, призвала брадобрея, который снял с головы Самсона длинные волосы. Далида оттолкнула его без всякого усилия, потому что сила уже оставила человека, посвященного Богу. «Филистимляне идут на тебя, Самсон!» - вскричала Далида по обыкновению. Самсон проснулся и сказал: «Пойду, как и прежде, и освобожусь. А не знал, что Господь отступил от него» (там же, 16:20). Враги тотчас связали Самсона, потому что он был слаб, как дитя, выкололи ему глаза и отвели в Газу, где и заставили его молоть муку в темнице. В то время как у пленника начали вырастать волосы, филистимляне решились принести жертву своему богу Дагону, по случаю праздника о несчастии того, кто столько им сделал зла. Во время торжества решились позвать Самсона, чтобы он играл перед ними. Бедный пленник был предметом посмеяния для всего народа, которого набралось во храме более трех тысяч человек. Чтобы успокоиться от волнения, Самсон просил своего проводника поставить его между столбов, поддерживавших здание. Получив эту милость, он сказал: «Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отметить Филистимлянам за два глаза мои» (там же, 16:28), и своими мощными руками обхватил обе колонны и потряс их с такой силой, что храм со своими ложными богами весь обрушился, и сам виновник этого несчастья, и все, бывшие там, погибли под развалинами этого здания. Братья и родные погибшего судьи пришли и взяли его труп и погребли во гробе отца его Маное. Самсон жестоко мстил за свой народ, но не избавил его от рабства. Самуилу принадлежит честь этого избавления. Рассматривая историю Самсона, часто спрашивают, где он мог взять 300 лисиц, чтобы зажечь поля и виноградники филистимлян? Каким образом безоружный судья мог убить одной челюстью до 1000 человек? По свидетельству древних мы знаем, что в Палестине было очень много лисиц. Иисус Навин говорит о Газер-Суале, то есть о городе лисиц; и этот город, разумеется, не мог иначе получить своего имени, если бы в окрестностях его не было множества животных этого рода. Давид говорит, что враги его убиты мечом, а тела их, оставленные без погребения, съедены лисицами. «Уничтожь лисиц, которые опустошают твои виноградные сады», - говорит супруга в Песне песней. Езекииль сравнивает множество ложных пророков с беглыми лисицами. Впрочем, неверующие не спрашивали бы, в каком месте Самсон взял такое множество лисиц, если бы они знали, что и ныне находится в Палестине множество этих зверей (Путеш. de Charden de Belon et Morizon). Если Священное Писание говорит, что Самсон поймал лисиц, то надобно ли предположить, что он исполнил это один? Разве мы не видим, что на всех языках и у всех народов дела приписываются одному начальнику, хотя и исполняются другими по его приказанию, которые никогда не упоминаются. Чтобы отвечать на второе возражение, надобно вспомнить, что еврейское слово, которое по-славянски переведено изби, не означает, что Самсон убил тысячу филистимлян всех до одного, но означает, что он, схватив челюсть ослиную, убил только часть из этой толпы, а остальные обратились в бегство. История филистимлян так тесно связана с историей иудеев, что последняя не может быть понятной без первой; поэтому мы решились сообщить некоторые сведения об этом народе. Филистимляне занимали часть земли Ханаанской, которая граничила с Египтом и простиралась вдоль Средиземного моря. К северу они граничили с коленом Дановым, к северо-востоку - с частью колена Иудина, частью колена Симеонова, на юг и юго-восток - с Аравией; море окружало с запада. Главные города были Азот, Аскалон, Аккарон, Газа и Рафия. Этот народ называется керефинами. Семьдесят толковников слово филистимляне перевели словом аллоилои, то есть пришедшими из другой страны. Это имя было самое презренное, каким евреи, всегдашние враги филистимлян, называли их. Керефины происходили от Хаслуя, отца кафториян; они вышли из острова Кафтор и подчинились законам хананейским. Но нет ничего определенного о местоположении их отечества. Некоторые из ученых думают, что Кафтор есть остров Крит, и свое мнение основывают на авторитете семидесяти толковников, которые керефинян называют критянами, а Кероф Критом, и на сходстве нравов и религии керефинян с религией и нравами критян заключают, что оба эти народа были воинственны и имели одинаковое происхождение, что большая часть керефинян и филистимлян, составлявшие иностранную стражу Давида, отличались храбростью. Но все это мало доказывает и объясняет происхождение филистимлян. Религия филистимлян была политеизм; вот имена пяти их богов: Дагон, почитаемый особенно в Газе и в Азоте; Веельзевул, бог мух, ему был воздвигнут храм в Аккароне; Астарта, думают, что это греческая Венера, пользовалась большой честью в Аскалоне; Марма, божество, почитаемое в Газе, и Ваал, одно только имя которого сохранилось для нас. При поселении евреев в Палестине филистимляне не раз нападали на пришельцев и много беспокоили их не только при судьях, но и при царях, когда государство было лучше управляемо. Но и филистимляне вместе с народом Божиим разделили участь плена от царей вавилонских; после падения империи Халдейской они остались под владычеством персов, а после смерти Александра принадлежали сильнейшему: то Египту, то Сирии. Уже после, пользуясь слабостью и раздорами этих двух государств, Маккавеи напали на филистимлян и покорили их, и с этих пор этот народ жил под владычеством иудеев даже до разрушения Иерусалима. Но после разрушения столицы израильской существование филистимлян как народа прекращается и имя их исчезает в истории.

САМУИЛ (1092 г. до Р. X.), последний судья израильский, пророк, сын Елканы и Анны, из колена Левиина, сын благословения (см. Анна), был посвящен Богу, воспитывался при храме и был любим тогдашним первосвященником Илием. Он «будет ходить пред помазанником Моим во все дни» (1 Цар. 2:35). Два сына первосвященника были предметом соблазна для всей страны (см. Офни и Финеес). А отец их, удрученный старостью, мало обращал внимания на беспорядки детей и наказывал их только выговорами. Но беспорядки наконец до того увеличились, что Иегова решился прекратить их и наказать слабого отца и преступных детей. Пророки были тогда редки и чрезвычайны в Израиле; впрочем, нашелся один благочестивый муж, человек Божий, и осмелился высказать первосвященнику и его заблуждения и грозный суд Божий. За то, что Илий «попираете ногами жертвы Мои и хлебные приношения Мои, которые заповедал Я для жилища Моего, и для чего ты предпочитаешь Мне сыновей своих», за это Всевышний определяет, что «дом твой и дом отца твоего будут ходить пред лицем Моим вовек». Но теперь говорит Господь: да не будет так, ибо Я прославлю прославляющих Меня, а бесславящие Меня будут посрамлены. Вот, наступают дни, в которые Я подсеку мышцу твою и мышцу дома отца твоего, так что не будет старца в доме твоем [никогда]» (там же, 29-31). Илий и Самуил спали при скинии; однажды во время ночи, при тусклом свете лампы, вдруг послышался голос: «Самуил, Самуил!» - «Вот я!» - отвечал отрок и тотчас встал и пошел к первосвященнику. «Вот я! - говорил он ему. - Ты звал меня». Илий отвечал: «Я не звал тебя, сын мой; пойди назад, ложись». Самуил повиновался. Но едва он успел уснуть, как вдруг опять послышался тот же голос. Самуил опять встал и пошел к первосвященнику, который сказал то же самое и опять велел идти спать. Дитя еще в то время, он «не знал тогда голоса Господа, и еще не открывалось ему слово Господне». Но то же самое он услышал и в третий раз, и первосвященник, догадавшись наконец, кто призывает отрока так настоятельно, дал ему следующее наставление: «Пойди назад и ложись, и когда [Зовущий] позовет тебя, ты скажи: говори, Господи, ибо слышит раб Твой» (1 Цар. 3:9). Самуил, при следующем призвании, исполнил совет своего наставника. Тогда Господь сказал ему: «Вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах; в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу; Я объявил ему, что Я накажу дом его на веки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их; и посему клянусь дому Илия, что вина дома Илиева не загладится ни жертвами, ни приношениями хлебными вовек» (там же, 3:11-14). На другой день Самуил встал и, по обыкновению, пошел отпереть двери храма. Он не смел открыть Илию своего видения. Старец позвал отрока к себе и просил его рассказать все виденное и не утаивать от него ничего. Самуил со страхом рассказал все, что слышал. Илий отвечал: «Он - Господь; что Ему угодно, то да сотворит». Прославленный пред Илием в присутствии всего собрания старейшин, которые помогали судить в деле управления народом, юный левит не замедлил приобрести всеобщее уважение. «И возрос Самуил, и Господь был с ним; и не осталось ни одного из слов его неисполнившимся. И узнал весь Израиль от Дана до Вирсавии, что Самуил удостоен быть пророком Господним. И продолжал Господь являться в Силоме после того, как открыл Себя Самуилу в Силоме чрез слово Господне. /И уверились во всем Израиле, от конца до конца земли, что Самуил есть пророк Господень. Илий же сделался очень стар, а сыновья его продолжали ходить беззаконным путем своим пред Господом]» (там же, 3:19-21). Между тем наказание, предсказанное Илию, исполнилось со страшной точностью. Во время одной несчастной войны с филистимлянами оба сына его лишились жизни; к довершению несчастья самый Кивот Завета, который был взят на войну для возбуждения храбрости, взят был неприятелями. Эти вести поразили несчастного старца до того, что он лишился чувств, упал с кресел близ дверей дома Божия и умер. Победа в Афеке восстановила господство иноплеменников над Израилем. Филистимляне, захватившие в свои руки Кивот Завета, перевезли его в Азот и поставили в храме Дагона; но святой, ревнивый о своей славе, Бог не потерпел, чтобы в Его присутствии находился нечестивый идол. Он был уничтожен и унижен; его члены были разбросаны до самого порога, и жрецы Дагона, пришедшие ко храму, не осмелились переступить за его порог, потому что у него лежали голова и другие члены их бедного божества. Но этого еще мало. Всемогущий хотел дать почувствовать, как велик гнев Его за оскорбление святыни; ужасное несчастье поразило весь город Азот - бесчисленное множество мышей, которые вышли из своих тайных убежищ и распространились повсюду. Опустошение было ужасное: только и видны были страждущие и умирающие. Напрасно знаменитейшие граждане филистимские в собраниях рассуждали о средствах, как предотвратить зло; напрасно Кивот Завета переносили из города в город; Геф, Аккарон и другие города попеременно испытали участь Азота. Наконец, после семи месяцев странствования, совет князей филистимских определил отослать обратно в Иудею Кивот Завета. Жрецы и гадатели приняли единодушно это мнение, но хотели принести дары Господу, во искупление грехов, которые навлекли на них гнев небесный. Жрецы говорили: «Если вы хотите отпустить ковчег [завета Господа] Бога Израилева, то не отпускайте его ни с чем, но принесите Ему жертву повинности; тогда исцелитесь и узнаете, за что не отступает от вас рука Его. И сказали они: какую жертву повинности должны мы принести Ему? Те сказали: по числу владетелей Филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых; ибо казнь одна на всех вас и на владетелях ваших; итак сделайте изваяния наростов ваших и изваяния мышей ваших, опустошающих землю, и воздайте славу Богу Израилеву; может быть, Он облегчит руку Свою над вами и над богами вашими и над землею вашею; и для чего вам ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон вот, когда Господь показал силу Свою над ними, то они отпустили их, и те пошли; итак возьмите, сделайте одну колесницу новую и возьмите двух первородивших коров, на которых не было ярма, и впрягите коров в колесницу, а телят их отведите от них домой; и возьмите ковчег Господень, ч поставьте его на колесницу, а золотые вещи, которые принесете Ему в жертву повинности, положите в ящик сбоку его; и отпустите его, и пусть пойдет» (1 Цар. 6:3-8). Совет этот исполнен с точностью. Сделали новую колесницу и, положив на нее святыню Израилеву, впрягли коров, которые пошли по дороге в Вефсамис; прибывши в страну, они остановились на поле Осии Вефсамисского, прошедши всю дорогу, «шли и мычали, но не уклоняясь ни направо, ни налево». Жители этого города, увидя Кивот, с радостью вышли ему навстречу; они с песнями провожали колесницу; прибывши к месту, принесли в жертву Богу двух юных коров и самую колесницу, и другие жертвы были в тот день бесчисленны; потом левиты открыли ларчик, где были положены дары филистимского народа, и принесли их в дар Господу. После этого начальники филистимские, сопровождавшие Кивот до места, отправились в свое отечество. Но смелость вефсамитян при возвращении Кивота Завета оскорбила Иегову, Который поразил дерзких страшным наказанием; 50 070 человек пали мертвыми; старейшины города до того поражены были этим ударом, что не знали, что делать и куда отправить Кивот. «Кто может стоять пред Господом, - говорили они в страхе, - сим святым Богом?и к кому Он пойдет от нас?» (там же, 6:20). Наконец, несчастные решились послать в Кариа-фиарим, чтобы жители его пришли и взяли к себе Кивот, Просьба их была исполнена. Ковчег Завета был перенесен из Вефсамиса и поставлен в дом Аминадава под присмотром Елеазара, происходившего из колена Иудина, и святыня Израилева находилась здесь до царствования Давида. Прошло 20 лет после этого времени, и ничего не случилось достойного памяти потомства. Священная история проходит молчанием этот долгий период, в который дети Иакова, порабощенные игу филистимлян, забыли Бога отцов своих и впали в то состояние слабости и презренного ничтожества, в которое впадают все нации, порабощенные и забывшие свои обязанности. Но возможно ли, чтобы Иегова дал погаснуть тому светильнику, свет которого некогда должен был разлиться на всю землю? Долго вопли оставались безуспешными; наконец несчастные израильтяне начали обращаться к своему Господу и обратились к Самуилу, чтобы он свергнул иго. Самуил отвечал: «Если вы всем сердцем своим обращаетесь к Господу, то удалите из среды себя богов иноземных и Астарт и расположите сердце ваше к Господу, и служите Ему одному, и Он избавит вас от руки Филистимлян». Потом Самуил собрал весь Израиль в Массифафе и здесь в первый раз отправлял должность главного судьи; он приказал готовиться к сражению посредством поста и молитвы и старался внушить храбрость соотечественникам. Между тем филистимляне при вести об этом чрезвычайном собрании, цель которого от них не могла ускользнуть, расположились на высотах Массифафа. Это быстрое появление неприятелей поразило страхом робких иудеев. «Не переставай взывать о нас к Господу Богу нашему, чтоб он спас нас от руки Филистимлян». Но враги приближались, и, когда великий судья начал приносить жертву, нападение уже началось. Но в это-время, как и во дни Иисуса Навина, стихии начали сражаться за иудеев; небо вдруг покрылось тучами, и страшный гром поразил ужасом ряды филистимских воинов, которые со страху обратились в бегство и убиваемы были по частям до Вефхора. Самуил поставил каменный памятник между Массифафом и Саном, и место это названо было камнем помощи. После этой победы израильтяне сделались независимыми; Самуил возвратил все потерянные города, и мир не был нарушаем во все долгое правление Самуила. Освободив свое отечество, великий судья занялся управлением своей страны; он каждый год посещал Вефиль, Галгалы и Масси-фаф, чтобы самому видеть, как соблюдается правосудие в его областях; наконец, в Рамафе, своей резиденции, он посвящал все время или делам публичным или богослужению. Под старость судья для облегчения своей тяжести разделил свою власть с двумя своими детьми. Но дети Самуила не оправдали его надежд. Они ьели нескромную жизнь и брали взятки. Этим воспользовались старейшины народа и начали просить у Самуила царя, по примеру других народов; ибо еще при Гедеоне они хотели учредить монархическое правление. Иудеи представляли, что постоянный и наследственный повелитель лучше может защитить их от врагов, сосредоточив все силы и интересы народа. Они смотрели на этот предмет с его хорошей стороны; но строгий Самуил представил дело так, как оно есть. «Вот какие будут права царя, - говорил пророк народу, - который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяче начальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варшш кушанье и пекли хлебы». Далее говорит он, что царь имение их отдаст своим рабам и на их собственность наложит подать, а их самих сделает рабами. «И восстенаете тогда от царя вашего, - продолжал маститый старец, - которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда. Но народ не согласился послушаться голоса Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами» (1 Цар. 8:11 - 19). Но народ решительно требовал царя и не внимал никаким убеждениям. «Нет, пусть царь будет над нами, - говорили иудеи, - и мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши». Итак, Самуилу ничего не оставалось делать, как заняться избранием достойного человека; одно чрезвычайное обстоятельство привело к нему избранного Богом. Молодой человек, из колена Вениаминова, искал своих заблудившихся ослов и переходил, таким образом, из колена в колено; наконец уже хотел было возвратиться домой, как один из его служителей обратил его внимание на Самуила как на человека, который может ему указать, где найти заблудившихся животных. И странники пришли к судье в то время, когда он шел благословлять жертвоприношение народа. Увидев прекрасного молодого человека, пророк, по внушению Божию, узнал, что он назначен быть царем над народом еврейским, а поэтому и решился его помазать при настоящем случае. Человек этот назывался Саулом, был статный и красивый собой; а известно, что красота физическая и высокий рост в древности считались необходимыми принадлежностями героя; притом этот молодой человек происходил из младшего колена, из такого семейства, которое отличалось тихим и кротким характером; все это располагало в пользу Саула и заставляло думать, что он не способен быть гордым и непослушным. Пророк пригласят будущего царя и его отрока на праздник, куда и сам шел и где было около тридцати человек. Пришедши в собрание, судья, к великому изумлению всех присутствовавших, дал молодому человеку первое место между старейшинами. На следующее утро, после долгого совещания Саула с судьей, последний, при отъезде сына Кисова, взял сосуд с елеем и возлил на главу его и, поцеловав, сказал: «Вот, Господь помазывает тебя в правителя наследия Своего [в Израиле, и ты будешь царствовать над народом Господним и спасешь их от руки врагов их, окружающих их]» (там же, 10:1). И в доказательство справедливости слов своих Самуил предсказывает ему все, что случится с ним на дороге. Потом он приказал помазанному царю через 7 дней явиться в Галгалы прежде его, где они принесут вместе жертву, а он (Саул) после получит наставление, что делать. Между тем Самуил открыл всеобщее собрание в Массифафе, чтобы узнать, на кого падет определенно избрание Божье. Здесь опять судья старался поколебать решимость народа; но успел так же мало, как и в первый раз. Поэтому он решился бросить жребий, который и пал сначала на колено Вениамина, потом на семейство Маттарина, наконец на Саула, сына Кисова. Тогда пророк отыскал Саула, скрывавшегося в суматохе, и представил его народу, который принял своего повелителя с криками: «Да здравствует царь!» Самуил потом громким голосом прочитал основные законы, относящиеся к царствованию, и написал все эти слова в книге, которую он положил в Ковчеге. «Когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, и овладеешь ею, и поселишься на ней, и скажешь: «поставлю я над собою царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня», то поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою {царем/ иноземца, который не брат тебе. Только чтоб он не умножал себе коней и не возвращал народа в Египет для умножения себе коней, ибо Господь сказал вам: «не возвращайтесь более путем сим»; и чтобы не умножал себе жен, дабы не развратилось сердце его, и чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно. Но когда он сядет на престоле царства своего, должен списать для себя список закона сего с книги, находящейся у священников левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребыл на царстве своем, он и сыновья его посреди Израиля» (Втор. 17:14-20). После этой церемонии весь народ разошелся по домам. Но в это время послышался ропот недовольных, которые говорили: «Кто спасет нас? Не этот ли человек, который не одержал еще ни одной победы над врагами?» Для предупреждения дальнейших неудовольствий новый царь представил доказательство своего мужества, одержав победу над ам-монитянами. Самуил назначил опять всеобщее собрание в Галгалах. Здесь весь народ утвердил своего царя и праздновал его восшествие на престол. Тогда-то старец Самуил предстал всему народу иудейскому и сказал ему: «Вот, я послушался голоса вашего во всем, что вы говорили мне, и поставил над вами царя, и вот, царь ходит пред вами; а я состарился и поседел; и сыновья мои с вами; я же ходил пред вами от юности моей и до сего дня; вот я; свидетельствуйте на меня пред Господом и пред помазанником Его, у кого взял я вола, у кого взял осла, кого o6идете и кого притеснил, у кого взял дар и закрыл в деле его глаза мои, - и я возвращу вам». Тогда народ единогласно отвечал: «Ты не обижал нас и не притеснял нас и ничего ни у кого не взял» (1 Цар. 12:1-4). Оправданный всеобщим свидетельством народа правдивый судья произнес строгий суд над тем же самым народом; он напомнил ему все его заблуждения и указал на последнее неблагоразумие. «Теперь станьте и посмотрите на дело великое, которое Господь совершит пред глазами вашими: не жатва ли пшеницы ныне? Но я воззову к Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя». По призвании Самуилом Господа вдруг ударил страшный гром и пошел проливной дождь с такой силой, что все поля вскоре представляли ужасную картину опустошения, производимого водой. Пораженные ужасом иудеи обратились к пророку и просили воссылать к Господу Богу молитвы, чтобы не умереть им, за то что они ко всем прочим проступкам присоединили еще просьбу о царе. Самуил отвечал: «Не бойтесь, грех этот вами сделан, но вы не отступайте только от Господа и служите Господу всем сердцем вашим и не обращайтесь вслед ничтожных богов, которые не принесут пользы и не избавят; ибо они - ничто; Господь же не оставит народа Своего ради великого имени Своего, ибо Господу угодно было избрать вас народом Своим; и я также не допущу себе греха пред Господом, чтобы перестать молиться за вас, и буду наставлять вас на путь добрый и прямой; только бойтесь Господа и служите Ему истинно, от всего сердца вашего, ибо вы видели, какие великие дела Он сделал с вами; если же вы будете делать зло, то и вы и царь ваш погибнете» (там же, 12:20-25). Саул царствовал после этого два года; неприятности с филистимлянами начали опять возобновляться, и оба народа уже готовы были завязать жаркую войну. Самуил запретил царю приносить жертву, которая должна предшествовать сражению, прежде его пришествия. Но Саул, видя, что 7 дней, определенных судьей, прошли, а он не являлся, между тем люди, окружающие его, расходятся, решился сам принести жертву всесожжения; в это время вдруг явился разгневанный старец и отступил от царя, когда последний подошел к нему, чтобы приветствовать. «Что ты сделал?» - сказал он грозным голосом Саулу, который напрасно старался оправдаться тем, что воины его начали расходиться, и он боялся, что враги могли явиться в Галгалы и застать его неготовым к сражению. «Худо поступил ты, - сказал Самуил царю, - что не исполнил повеления Господа Бога твоего, которое дано было тебе, ибо ныне упрочил бы Господь царствование твое над Израилем навсегда; но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом» (1 Цар. 13:13-14). Эти страшные угрозы исполнились на тех же самых долинах Галгалы, которые видели возвышение Саула. Против формального определения закона, и несмотря на почтение его к судье, несчастный государь осмелился удержать лучшую часть добычи амаликитян и оставить в живых царя этого народа. Лишь только узнал это Самуил, как тотчас явился на гору Кармил, где царь расположился на лугу торжествовать свою победу и принести всесожжение Богу. Саул увидел судью и сказал: «Благословен ты у Господа; я исполнил слово Господа». Самуил отвечал: «А что это за блеяние овец в ушах моих и мычание волов, которое я слышу?» Саул отвечал: «Привили их от Амалика, так как народ пощадил лучших из овец и волов для жертвоприношения Господу Богу твоему; прочее же мы истребили». И сказал Самуил Саулу: «Подожди, я сказку тебе, что сказал мне Господь ночью». Сказал ему Саул: «Говори». Самуил продолжал: «Не мальм ли ты был в г/газах твоих, когда сделался главою колен Израилевых, и Господь помазал тебя царем над Израилем? И послы тебя Господь в путь, сказав: «иди и предай заклятию нечестивых Амаликшпян и воюй против них, доколе не уничтожишь их». Зачем же ты не послушал гласа Господа и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа?» Саул отвечал, что он исполнил волю людей своих и волю Божью, привел Агага, царя амаликитян, самый народ истребил и взял богатую добычу, из стад и буйволов состоявшую, и все это принес в жертву Богу. Пророк сказал на это: «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем [над Израилем]» (1 Цар. 15:13-23). После этого грозного определения Самуил хотел идти, но Саул, чтобы остановить его, схватился за край одежды его и разодрал ее. Тогда старец сказал: «Ныне отторг Господь царство Израильское от тебя и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя» (там же, 28). Впрочем, Самуил согласился не унижать царя в присутствии народа и его старейшин и согласился с ним идти молить Господа Бога. Но здесь опять представилось новое доказательство его характера. Пророк приказал привести царя амаликитского. Агаг тотчас явился, трепеща всем телом; и при виде блистающего оружия в руках судьи, он вскричал: «Конечно горечь смерти миновалась?» - «Как меч твой жен лишал детей, так мать твоя между женами пусть лишена будет сына». И с этими словами Самуил вонзил кинжал в горло несчастного царя и убил его. После этого поступка пророк удалился в Армафем и не переставал оплакивать участь несчастного Саула. «И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем? Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя». Самуил отвечал: «Как я пойду? Саул услышит и убьет меня». Господь отвечал: «Возьми в руку твою телицу из стада и скажи: «я пришел для жертвоприношения Господу»; и пригласи Иессея [и сыновей его] к жертве; Я укажу тебе, что делать тебе, и ты помажешь Мне того, о котором Я скажу тебе» (1 Цар. 16:1-3). Приход старца в Вифлеем встревожил весь город, и старейшины его вышли к пророку навстречу и спрашивали, мирен ли его приход в город? Самуил отвечал: «Мирен, для жертвоприношения Господу пришел я; освятитесь и идите со мною к жертвоприношению». Потом он назначил праздник и пригласил Иессея и всех его сыновей. «Не этот ли избранный Богом?», .- сказал пророк, видя Елиава, красота которого и статный вид понравились ему. Но Господь отвечал: «Не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце». Потом Иессей привел всех шестерых сыновей и поочередно представил их пророку. «Нет ли у тебя еще детей?» - спросил Самуил, осмотревши пришедших. Иессей отвечал, что у него есть еще сын самый младший, но теперь он пасет стада. Самуил велел его привести. Юный пастырь явился перед великим судьей. Это был Давид, «он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем». И сказал Господь к Самуилу: «Встань, помажь его, ибо это он». Пророк тотчас взял сосуд с елеем и возлил его на главу Давида, и «почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после». Это был последний подвиг общественной жизни великого судьи; последние дни его протекли в уединении, где он не переставал поучать своих собратий и молиться за них. Давид, преследуемый Саулом, нашел у него убежище на некоторое время. На 78-м году своей жизни судья скончался за два года до смерти Саула; весь Израиль проливал горькие слезы над гробом своего благодетеля и судьи. Так скончался великий человек, который между знаменитостями еврейского народа должен занять место непосредственно подле Моисея. Это один из самых замечательнейших характеров древности; он принадлежит к числу тех знаменитых людей Рима и Греции, имя которых возбуждает такой энтузиазм и которые всегда окружены благоговейным удивлением. Какая непоколебимая привязанность к законам отечественным! Какая любовь к независимости своей страны и к свободе своих сограждан. Он один извлек Израиль из состояния унижения и рабства, в которое они впали, забыв свой закон. Моисей говорил им: «Вас двенадцать колен, но сражайтесь как один человек». Но они думали, что каждое из них, поражая своего врага отдельно, покажет более храбрости. И сами они большими потерями познали ложность своей мысли, как это показывает история от Иисуса Нави на до последнего судьи. Моисей приказал, при вступлении в землю обетованную, истребить хананеян и никогда, по крайней мере, не смешиваться с ними. Но мы знаем, что хананеяне не были истреблены и жили долгое время между евреями, или независимо от них, или как их данники или союзники, откуда проистекали по большей части те бедствия, которые предвидел их законодатель. Израильтяне женились на дочерях хананеян и сами отдавали своих дочерей за детей врагов, и от этого так часто забывали Иегову, впадали в постыдное идолопоклонство, учреждали священные рощи для своих новых богов и в наказание за это подвергались рабству иноплеменников. Время от времени Бог поставлял им освободителя, который, освободив свой народ от ига, успевал на некоторое время обратить их на добрый путь; но несчастная наклонность к идолопоклонству опять приводила их к рабству. Известны печальные следствия вражды, вспыхнувшей между гаваонитянами и ефремлянами; и кровавые плоды жестокости, которую употребили дети Вениамина против жены одного левита. По замечанию Священного Писания, после Самсона в Израиле не было судьи; и всякий делал то, что сам считал лучшим. И эта анархия продолжалась в несчастное правление Илия. Правда, этот судья не имел недостатка в способностях к управлению; но слабость его характера была причиной ужасных беспорядков, жертвою которых он был первый. Дети, чуждые его добродетели, были убиты в сражении, Кивот Завета попал в руки врагов - филистимлян, которые подчинили себе на 20 лет народ Божий. С этого времени начинается история Самуила. Эгот великий человек, с гением своего ума соединявший высокую добродетель, лишь только получил власть, которую Иегова и народ ему вручили, тотчас расторг узы ига, столь долго тяготившего его соотечественников, и надолго водворил в своей стране мир и независимость. Можно ли представить, чтобы Самуил без благоразумия и таланта мог управлять своим отечеством так долго и умирить его внутри и извне. Некоторые из ученых думают, что Самуил был первосвященником и наследовал эту должность после Илия, но это несправедливо; этот судья происходил от простого левита, из рода Корея; но известно, что первосвященническое достоинство было наследственным в семействе Аарона; и по закону простой левит тогда только мог бы совершать эту должность, когда семейство Аароново совершенно исчезло. Но мы знаем, что достоинство первосвященника оставалось в фамилии Илия до Соломона, при котором старшую линию дома Ааронова заменила младшая. Но возражают, что Самуил сам приносил жертвы. На это надо заметить, что судья более распоряжался жертвоприношением без своего участия в исполнении обрядов, и самый подлинник приводит к той же мысли; еврейское слово, немного измененное, может представить три различные значения: разить, поражать и приказывать поражать. Мы и сами часто говорим: я построил дом, вместо выражения: я приказал построить дом. Самуилу приписывают также учреждение помазания царей. Но то помазание, которое пророк дал Саулу и Давиду, не должно быть смешиваемо с помазанием наших царей; это было не что иное, как простое избрание Божье, которое должно быть подтверждено словами урима и туммима, которые во всяком случае должны предшествовать священному действию. Самуил в старости образовал школу пророков в деревне Наиоф, невдали от Рамафы, его отечественного города. Здесь-то, в тишине уединения, он преподавал им свои пророческие вдохновения. Подобные школы существовали и после смерти судьи во время Илии и Елисея; можно сказать, что это благочестивое заведение давало пророков постоянно до самого плена. Самуилу приписывают написание Книги Судей. Это мнение общее и самое вероятное. Впрочем, есть очень замечательные писатели, которые приписывают ее не Финеесу, или Езекии, или Ездре, судьям, каждый из которых был автором истории своего времени. Книга Судей по-еврейски называется Шофетим; это слово очень близко финикийскому суффет (карфагенский судья). Но, может быть, скажут, что между этими словами нет ничего общего, кроме звуков одинаковых? Этот вопрос мы постараемся решить исследованием формы правления судейского у евреев. Известно, что Карфаген управлялся сенатом и двумя судьями, или суффетами, избираемыми пожизненно; в то же время народ назывался правителем и принимал участие в законодательстве. Архонты афинские и диктаторы Рима мало чем отличались от суффетов карфагенских. У евреев правление разделялось между синедрионом, правительством священным, и военным начальником, избираемым пожизненно; в важных случаях был созываем народ, большинство голосов которого всегда решало дело. Некоторые из ученых иудейское правление при судьях сравнивают с правлением германцев, галлов и бриттов до завоевания их римлянами. Греции думает, что военный начальник еврейский отличался от царя только тем, что не окружал себя ни пышностью, ни великолепием. Судье, говорит Иосиф, евреи всегда давали величайшую власть как гражданину, отличному по храбрости и талантам воинским. Мы к этому прибавим, что избрание судьи независимо от людей; Бог, верховный начальник Своего народа, давал им в случае нужды освободителя, который заступал Его место и действовал Его властью. «Ни я, ни дети мои, - говорил Гедеон, - не будут царями и не будут управлять вами; один только Иегова ваш Господь». Когда Самуил жаловался Господу на упрямство евреев, при испрошении царя, «не тебя, а Меня они отвергнули», отвечал ему Иегова. Притом замечательно, что Божественное избрание со стороны Бога должно быть принято свободно от народа; к этой мысли приводят нас многие места Священного Писания. Бог может дать закон, но Он довольствуется только предложением. И тот человек, который уважает свободу, может почитать свободу и целой нации. Если истинно, что некоторые судьи управляли только некоторыми коленами, то в Священном Писании также нигде не говорится, чтобы колена, не признающие их власти, были покоряемы или принуждаемы. Иоффай сначала был избран народом только для того, чтобы защитить Израиля от аммонитян; но можно сказать, что Бог утвердил это избрание за личное достоинство храброго израильтянина. Судьи часто председательствовали в синедрионе; но всегда управляли армией; они также имели власть назначать общее собрание народа, но не принимали почти никакого участия в его ходе; они пользовались только тем уважением, которое свойственно их лицу и достоинству. Впрочем, надо различать два состояния народа, до и после завоевания. До завоевания весь народ иудейский представлял армию, которою надо было управлять начальнику постоянному, почти с диктаторской властью. После занятия Палестины судья не исполнял никаких обязанностей, если не было войны; власть тогда уже переходила к синедриону. «Судьи не пользовались неограниченной властью, - говорит Пасторет, - они не были подобны правителям других народов, не украшались короной, не окружали себя толпой телохранителей, не собирали дани. Когда же наступало время войны, власть их была неограниченна; они имели даже право над жизнью и смертью» (Hist, de la legislat). Это место пожизненного консульства могло оставаться свободным на некоторое время и даже довольно долго; но, когда судья избирался, он безусловно подчинялся закону и был окружен любовью народной; не было примера, чтобы судья начал злоупотреблять своей властью, и под их управлением народ всегда наслаждался спокойствием, чего часто не видишь у других народов... Власть судей никогда не простиралась до того, чтобы они могли издать новый закон или установить новое наказание для народа; впрочем, в этом отношении они нисколько не отличались от царей. «Власть царей еврейских, - говорит Флери, - была очень ограничена; они обязаны были охранять закон, как и другие обычаи; они не могли ни изменить, ни прибавить ничего. Нет примера, чтобы царь еврейский издал новый закон». И женщины не были лишены права быть судьей народа, как показывает история знаменитой и вдохновенной Деворы. Все писатели иудейские и многие из христианских приписывают Самуилу 24 первые главы 1-й книги Царств, именно историю своего правления, большую часть царствования Саула и начало царствования Давида; в этом случае они опираются на слова книги Паралипоменон, где говорится, что первые и последние действия царя Давида написаны в книге Самуила, в книге пророка Нафана и пророка Гада (1 Пар. 29:29). Другие же думают, что Иеремия составил эту книгу из древних памятников; а некоторые приписывают самому Давиду или Езекии; есть и такие, которые считают автором 1-й книги Царств Ездру. Один из ученых новейшего времени говорит, что эта книга написана одною рукою и должна быть составлена человеком, который жил гораздо позже этого времени и при составлении своего творения пользовался современными записками. Среди многих доказательств, приводимых в пользу этого мнения, можно указать на похвалы, которые воздаются Самуилу в книге, приписываемой ему. Несмотря на эти доказательства, мы считаем за лучшее следовать большинству. Из одного места, находящегося в книге Руфь, можно видеть, что Самуил был автором и этой книги. Память св. пророка Самуила празднуется 20 августа.

САПФИРА, см. Анания и Сапфира.

САРЕЯ I, первосвященник (см. Азария IV).

САРЕЯ II (586 г. до Р. X.), двадцать восьмой первосвященник иудейский, сын и преемник Азарии IV. Он проходил первосвященническое служение в конце царствования Седекии, когда Иерусалим был взят и разрушен Навуходоносором. Сарея был схвачен Навузарданом (4 Цар. гл. 25) и приведен к Навуходоносору, который приказал умертвить его. Этот первосвященник опущен в летописи Иудейской. Преемником его был Иоседек.

САРРА, супруга Авраама и в то же время его сестра по отцу; другие думают, что она была просто племянница патриарха или, будучи дочерью Аррана, старшего сына Фарры, была сестра Лота и Мелхи, жены Нахора. Первое мнение кажется более вероятным и общепринятым по множеству доказательств. Впрочем, Авраам относительно этого предмета так ясно выражается, что надо сделать натяжку текста Священного Писания, чтобы понимать это иначе. Когда Авимелех, узнавший во сне о тех бедствиях, которые угрожали ему за Сарру, дружески жаловался Аврааму на его хитрость, патриарх, оправдываясь в этом поступке, между прочим сказал: «Да она и подлинно сестра мне: она дочь отца моего, только не дочь матери моей; и сделались моею женою» (Быт. 20:12). Замечательно, что это пояснение патриарх сделал не из страха, как прежде, а по доброй воле. Супруга Авраама сначала называлась Сара; мы постараемся представить, по какому случаю это имя было изменено. Сарра была уже замужем, когда ее тесть Фарра оставил город Ур в. Халдее и решился поселиться в Харране, в Месопотамии. Верная супруга последовала за своим мужем в страну Ханаанскую, а потом в Египет, куда принудил их удалиться голод. Здесь-то патриарх, опасаясь подвергнуться неприятностям этого варварского народа из-за жены, которая была красавица, решился выдать ее за свою сестру. «Вот, я знаю, - говорил он своей супруге, - что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя» (Быт. 12:11-13). Предположения его исполнились; фараон, узнав красавицу-иностранку, взял ее к своему двору, а брата ее осыпал подарками, и возвратил ее по принадлежности, Аврааму только по убеждению предсказателей, которые приписывали этому поступку ту казнь, которую Бог послал на его дом; когда зараза появилась в стране, царь советовался со своими жрецами об этом; они сказали, что насилие, которое он сделал иностранной женщине, есть причина несчастья (loseph Ant. lud.). Благочестивое семейство, тотчас отправленное из Египта по приказанию фараона, возвратилось в землю Ханаанскую. Сарра долго страдала бесчадием, хотя Бог уже три раза повторял ее господину следующее возвышенное обещание: «Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение». Огорченная несчастьем, она сказала своему мужу: «Вот, Господь заключи/i чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее». Авраам исполнил волю своей печальной подруги, и Агарь зачала. Но египтянка, возгордившись этим преимуществом, осмелилась укорять свою госпожу, которая не могла снести этой обиды и жаловалась своему супругу: «В обиде моей ты виновен; я отдала служанку мою в недра твое; а она, увидев, что зачала, стала презирать меня; Господь пусть будет судьбою между мною и между тобою». Авраам отвечал: «Вот, служанка твоя в твоих руках; делай с нею, что тебе угодно» (Быт. 16:5-6). И гордая раба, униженная своей госпожой, должна была оставить дом, куда, впрочем, вскоре возвратилась и просила прощения, по наставлению ангела, явившегося ей на пути. Сарра между тем уже почти теряла надежду сделаться когда-либо матерью; потому что уже 4 года прошло с того времени, как Бог обещал отцу верующих, что Он даст ему сына, который будет родоначальником многочисленного потомства. Наконец св. патриарх получил новое видение, в котором между прочим сказал ему Бог: «Сару, жену твою, не называй Сарою, но да будет имя ей: Сарра; Я благослов.1Ю ее и дам тебе от нее сына; благословлю ее, и произойдут от нее народы, и цари народов произойдут от нее». Патриарх поклонился до земли и думал про себя: «Неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит?» Потом, обращаясь к Богу, он просил Его, чтобы Он сохранил жизнь Измаила, его сына. «Бог же сказал [Аврааму]: именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак; и поставлю завет Мой с ним заветом вечным [в том, что Я буду Богом ему и] потомству его после него. И о Измаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма, весьма размножу; двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ» (Быт. 17:15-20). Далее Он предсказал, что Сарра родит сына через год от этого времени. Отец верующих жил в долине Мамврийской. Однажды, сидя у дверей своей палатки, он, около полудня, увидел трех странников, которые приближались прямо к нему. Радушный хозяин тотчас вышел им навстречу и предложил свое гостеприимство. Под ветвистым и тенистым дубом патриарх предложил своим гостям трапезу, состоявшую из упитанного теленка, хлеба, молока и пирогов, приготовленных его супругой. Во время разговора, который завязался между хозяином и странниками, один из них направил речь на предмет его желаний, утешал хозяина от имени Божия, что не пройдет и года, как у него родится сын, столь желанный; Сарра, слыша это, не могла не улыбнуться, говоря про себя: «Мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар». Странник, обращаясь к Аврааму, спрашивал его, отчего невозможно для Всемогущего исполнить то, что он ему говорит: «Есть ли что трудное для Господа?» Сарра отреклась, «а сказала: я не смеялась». Посланник Божий настаивал и наконец заставил ее сознаться; потом обещал двум престарелым супругам, что он в следующий год возвратится к ним, чтобы посмотреть сына, который у них родится в это время. Вскоре после этого посещения трех ангелов Авраам оставил долину Мамврийскую и поселился в Герарах, между Гацисом и Суром. Здесь он прибег к той же хитрости, как и в Египте, и назвал Сарру опять своей сестрой, которая, несмотря на свои 90 лет, была еще очень хороша лицом. Но и здесь, как и в земле фараона, не избавил от неприятностей свою супругу; Сарра, беременная Исааком, была взята Авимелехом, царем герарским; но Бог, хранящий свою рабу, не позволил, чтобы она осквернила себя, разделивши ложе с иноплеменником: Он явился во сне похитителю и угрожал ему смертью, если он не отдаст тотчас своему супругу женщины, похищенной им; а в наказание за этот поступок он поразил его дом бесплодием. Авимелех, устрашенный этим видением, извинялся своим незнанием, исполнил приказание Божие и возвратил Сарру неприкосновенной Аврааму, сказав ему, зачем навлек на него гнев небесный. Патриарх отвечал, что он не знает благих его намерений и опасался из-за жены за свою жизнь, притом она и в самом деле его сестра по отцу. Царь осыпал его подарками и позволил ему жить в его владениях где угодно. Обращаясь к Сарре, он сказал: «Вот, я дал брату твоему тысячу сиклей серебра; вот, это тебе покрывало для очей пред всеми, которые с тобою, и пред всеми ты оправдана» (Быт. 20:16). Авраам и Сарра помолились Господу, чтобы Он разрешил бесплодие, которое наложил на дом Авимелеха. Бог услышал их молитву и исцелил Авимелеха, жену его и рабынь его, и они начали рождать. Наконец исполнилось их пламенное желание; к концу года, означенного Господом, Сарра родила Исаака, что значит смех, потому что дитя благословения низвело улыбку радости на уста его родителей. «Смех сделал мне Бог! - вскричала счастливая Сарра. - Кто ни услышит обо мне, рассмеется. Кто сказал бы Аврааму, - прибавила она, - Сарра будет кормить детей грудью? ибо в старости его я родила, сына» (Быт. 21:6-7). И в самом деле, Сарра сама кормила сына молоком, и когда пришло время отнять его от груди (Исаак отнят был от груди на шестом году, по преданию еврейскому, подтверждаемому бл. Иеронимом), Авраам сделал большой праздник по этому случаю. Но, боясь зависти своей соперницы, Сарра обратилась с просьбой к Аврааму, чтобы он изгнал Агарь и сына ее: «Выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком». Но слова эти показались патриарху слишком жестокими; Бог явился ему и приказал исполнить волю Сарры. «Не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее, ибо в Исааке наречется тебе семя». После этого жена Авраама жила еще 34 года. Возвратившись в Хеврон, она умерла на 127 году своей жизни. Ее супруг решился купить поле, которое можно было бы сделать кладбищем для всей его фамилии. Достойна замечания благородная распря, которая возникла между хеттеянами, желавшими отдать место даром, и патриархом, который предлагал за это деньги. «Послушай нас, - говорили хеттеяне Аврааму, - господин наш; ты князь Божий посреди нас; в лучшем из наших погребальных мест похорони умершую твою; никто из нас не откажет тебе в погребальном месте, для погребения [на нем] умершей твоей». На эти слова Авраам поклонился, по обыкновению той страны, и отвечал: «Если вы согласны, чтобы я похоронил умершую мою, то послушайте меня, попросите за меня Ефрона, сына Цохарова, чтобы он отдал мне пещеру Махпелу, которая у него на конце поля его, чтобы за довольную цену отдал ее мне посреди вас, в собственность для погребения» (Быт. 23:4-9). Но Ефрон просил патриарха взять это место даром; Авраам не соглашался и наконец убедил продать ему поле, пещеру и деревья вокруг них, и все это стоило 400 дидрахм серебра чистого. И в этой-то пещере положил престарелый патриарх подругу своей жизни. Поле это с пещерой, находившейся в Хевроне, были утверждены навсегда за Авраамом от детей хеттовых.

САУЛ (1080 г. до Р. X.), первый царь израильский, сын Киса, из колена Вениаминова. Когда ослы его отца заблудились, Саул послан был искать их со своими служителями. Бесполезно обошедши всю страну и боясь, чтобы долгое отсутствие не наделало беспокойств родителям, юноша хотел возвратиться домой и убеждал идти за собой и своего товарища; но последний отказался и убеждал Саула войти в город, где живет человек Божий: «Вот в этом городе есть человек Божий, человек уважаемый; все, что он ни скажет, сбывается; сходим теперь туда; может быть, он укажет нам путь наш, по которому нам идти». Саул возразил: как же они пойдут к человеку Божию, если у них все истощилось, хлеба нет, поэтому и нечего принести служителю Божию. Юноша отвечал, что у него хотя бы осталось немного денег, именно четвертая часть сикля; если они это отдадут человеку Божию, то возвестит им путь (известно, что в древности к царям и людям знаменитым нельзя было являться без подарков). Саул согласился, и оба вместе отправились искать пророка. При входе в город они встретили несколько девиц, идущих за водой, и просили сказать, где им найти прозорливца. Девицы отвечали: «Есть; вот, он впереди тебя; только поспешай, ибо он сегодня пришел в город, потому что сегодня у народа жертвоприношение на высоте». Едва молодые странники вошли в город, как встретились с Самуилом, который лишь только собрался в путь. Саул, не зная в лицо пророка, обратился к нему со следующим вопросом: «Скажи мне, где дом прозорливца?» Самуил отвечал: «Я прозорливец», - и по внушению Божию узнал в этом молодом человеке будущего царя, которого ему надобно помазать. «Иди впереди меня на высоту, - сказал он Саулу, - и вы будете обедать со мною сегодня, и отпущу тебя утром, и все, что у тебя на сердце, скажу тебе; а об ослицах, которые у тебя пропали уже три дня, не заботься; они нашлись. И кому все вожделенное в Израиле? Не тебе ли и всему дому отца твоего?» Саул вовсе не ожидал подобной чести и теперь считал себя недостойным и говорил пророку: разве ему неизвестно, что он происходит из колена Вениаминова, самого младшего из колен иудейских, а семейство его также принадлежит к числу последних в своем колене. Несмотря на это, Самуил взял Саула с товарищем и повел в Ваму. Пришедши туда, он ввел их в собрание, дал ему первое место между 70 мужами, званными на праздник, и приказал служить ему с особенным усердием и воздавать ему особенную честь. На следующий день Саул получил священное помазание из рук великого судьи, который, чтобы утвердить его в этой уверенности, предсказал ему все, что случится с ним на дороге. «Когда эти знамения сбудутся с тобою, тогда делай, что может рука твоя, ибо с тобою Бог. И ты пойди прежде меня в Галгал, куда и я приду к тебе для принесения всесожжении и мирных жертв; семь дней жди, доколе я не приду к тебе, и тогда укажу тебе, что тебе делать» (1 Цар. 10:7-8). После этого Саул отправился со своим служителем, и все то, что пророк им предсказал, исполнилось в точности. Пришедши на холм, на котором стоял городок, где филистимляне имели свой гарнизон, оба путешественника встретили толпу пророков, которые, сопровождаемые музыкой, спускались с этого возвышения; тотчас Дух Божий сошел на Саула, и он сделался другим человеком и начал пророчествовать с ними. Все знавшие Саула с удивлением говорили: «Что это сталось с сыном Кисовым? неужели и Саул во пророках?» И эти слова повторял каждый, так что они наконец обратились в пословицу. После этого юный царь встретил своего дядю (вероятно, Нира, отца храброго Авенира и брата Киса) и сказал ему, что они уже узнали об ослах от прозорливца; но о прочем умолчал; между тем Самуил назначил общее собрание в Массифафе, чтобы представить народу избранного Иеговой; и выбор пал на Саула. Но несколько недовольных отказались признать его царем, под тем предлогом, будто он неспособен защитить свою страну от неприятеля. Новый царь скрыл неудовольствие и ждал удобного случая, чтобы отвести это обвинение самым торжественным образом и тогда уже явиться строгим судьей. Немного спустя Наас, царь аммонитян, собрал войско для войны с израильтянами и осадил Иавис Галаадский. Устрашенные жители просили Нааса принять их в число своих союзников. Но гордый язычник отвечал: «Я заключу с вами союз, но с тем, чтобы выколоть у каждого из вас правый глаз и тем положить бесчестие на всего Израиля» (1 Цар. 11:2). Многие путешественники представляют часто примеры такого варварства восточного. Такой жестокий ответ поразил отчаянием несчастных жителей Иависа; они послали новое посольство своему врагу, с просьбой дать им 7 дней срока, и если по истечении этого времени никто не подаст им помощи, то они безусловно отдадутся на его волю. Царь аммонитский согласился, в надежде, что эта попытка не будет иметь никакого благоприятного следствия. Тогда послы отправились из Иависа сказать эту печальную новость всем сынам Иакова и просить их о скорой помощи. Ужас распространился в народе при вести о жестоком решении Нааса. Саул, пришедший лишь с поля со своими волами и видя народ печальным, спросил, о чем просят эти люди. Ему рассказали просьбу послов иависских. Тогда царь почувствовал в себе живое негодование, узнав, в какой крайности находятся жители осажденного города. Но для него еще невозможно было сражаться; не теряя ни минуты, Саул взял двух волов, рассек их на части и послал мясо, еще трепещущее жизнью, во все колена со следующим приказанием: «Так будет поступлено с волами того, кто не пойдет вслед Саула и Самуила» (Вальтер Скотт говорит, что древние шотландцы употребляли тот же способ, когда хотели собрать армию в своей стране). Эти слова, полные смелости и благородства, имели полный успех. Весь Израиль вооружился единодушно и соединился вокруг своего царя, который в несколько дней увидел себя главой 600 тысяч воинов, собравшихся из всех колен, и 70 тысяч из колена Иудина. «Так скажите жителям Иависа Галаадского: завтра будет к вам помощь, когда обогреет солнце» (-гам же, 9). Эта новость оживила надеждой сердца осажденных, и чтобы поддержать в неприятеле прежнюю беспечность, чтобы он, узнав все, не вздумал бы броситься в город или обратиться в бегство, осажденные послали к нему сказать, что вскоре они отдадутся в его волю. На другой день Саул, горя нетерпением отомстить за обиды братьев своих, разделив свою армию на три корпуса, нечаянно напал на лагерь аммонитян; упорное сражение продолжалось от утра до захождения солнца; враги потерпели совершенное поражение. Тогда народ в восторге от храбрости своего царя с гневом требовал на смерть тех, которые осмелились говорить: «Саулу ли царствовать над нами?» - «В сей день никого не должно умерщвлять, - сказал великодушный победитель, - ибо сегодня Господь совершил спасение в Израиле». Евреи потом собрались в Галгалах, чтобы утвердить избрание царя, и на этом-то собрании мудрый судья дал отчет в своем управлении перед всем Израилем и был публично оправдан во всех своих действиях. Саул царствовал более года, как завязались неприязненные действия с филистимлянами. Царь иудейский имел тогда в распоряжении только 3 тысячи человек, из которых тысяча была с сыном его Ионафаном в Гаваи; впрочем, и с этой горстью храбрых сын Саула решился сразиться с гарнизоном неприятельским. Слух об этом храбром поступке распространился по всей Иудее, и оба враждующих народа, равно воодушевленные жаждой битвы, выступили в поле со всеми своими войсками. Иудеи соединились вокруг Саула в Галгалах, филистимляне расположились лагерем в Махмасе со значительной армией, которая состояла из множества пехоты, 300 колесниц военных и 6 тысяч конницы. При виде этого многочисленного войска израильтяне пришли в ужас и искали спасения в бегстве: все они скрылись в потайных местах в горах и пещерах; большая часть из них убежала даже за Иордан в Галаад. Бегство более и более опустошало лагерь Саула, который ничего не мог предпринять до прихода Самуила. Наконец, по исходе семи дней, видя, что все воины его оставили, он решился сам принести всесожжение, которое должно предшествовать сражению: из этих обстоятельств можно видеть, что понудило несчастного Саула решиться на это неблагоразумное дело. По удалении строгого судьи у Саула осталось только 600 человек. Но сам царь и сын его Ионафан стоили целой армии! Два смелых воина, сопровождаемые некоторыми бесстрашными смельчаками и первосвященником Ахиею, вышли навстречу неприятелю при Гаваи. Филистимляне, до сих пор стоявшие лагерем в Махмасе, напали на землю Иудейскую тремя значительными корпусами и рассеялись по различным дорогам, сжигая и опустошая все встречающееся на пути. Израильтянам труднее было остановить этот губительный набег; сами филистимляне лишили их средства вооружаться, похищая всех кузнецов и отводя их в свою землю, где они должны были острить и чинить полевые орудия; даже воины, которые были в Гаваи, оставались безоружными, только Саул и Ионафан были вооружены. Между тем как авангард филистимский подвигался к Гавае и угрожал нападением на армию израильтян, мужественный Ионафан переменил отношения враждующих народов одним из тех подвигов, которые могут быть исполняемы только героями, и одержал знаменитую победу. Сопровождаемый своим оруженосцем, он решился проникнуть в авангард неприятельский. «Ступай, перейдем к отряду этих необрезанных; может быть, Господь поможет нам, ибо для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих», - говорил Ионафан своему товарищу. «И отвечал оруженосец: делай все, что на сердце у тебя; иди, вот я с тобою, куда тебе угодно» (1 Цар. 14:6-7). После невероятных усилий храбрые юноши взобрались наконец на скалу, которая отделяла их от филистимлян, бросились с быстротой молнии на неверных и в несколько минут повергли мертвыми около двадцати человек. Филистимляне, пораженные такой невиданной храбростью, обратились в бегство и распространили ужас во всем лагере. Между тем караульные иудейские, видя мертвых и бегущих, сказали об этом Саулу, который только тогда узнал, что сына его нет в лагере. В это время страшный шум, усиливающийся более и более, заставил обратить внимание на лагерь неприятельский. Саул, беспокоясь о том, что сын его, может быть, находится в опасности, и предчувствуя чудесное освобождение, приказал тотчас собраться своим воинам. Дав клятву умереть или победить, они направились в Махмас, но лагерь филистимский был наполнен трупами. Несчастные, пораженные паническим страхом при бегстве преследуемых Ионафаном, обратили оружие друг против друга и начали ужаснейшую резню. Весь Израиль испустил крики радости при виде этого нечаянного убийства, и иудеи, вышедши толпами из своих убежищ, присоединились к Саулу, который вдруг явился предводителем 10 тысяч человек. Они бросились в погоню за врагом, и царь, нетерпеливо желавший кончить сражение, дал следующее приказание: «Проклят, кто вкусит хлеба до вечера, доколе я не отомщу врагам моим». Преступление этого приказания чуть не стоило жизни храброму Ионафану, который не слышал слов отца своего (см. Ионафан). Филистимляне были преследуемы от Махмаса до Аиалона; наконец победители, утомленные преследованием и голодом, бросились на добычу, захватили часть скота, который был убит на месте и съеден с кровью, несмотря на запрещение закона. Когда Саул узнал об этом, то приказал заколоть животных на большом камне, приготовленном для этого, и для утоления гнева небесного он воздвиг жертвенник на том же месте Богу браней (Священное Писание замечает, что это было в первый раз). Потом Саул приказал первосвященнику вопросить Бога, чтобы узнать, надобно ли ему преследовать своих врагов; но ответа не получил. Тогда царь узнал, что разгневанный Бог требует жертвы за преступление, оставшееся ненаказанным; обрек смерти виновного, который был Ионафан... Весь народ стал на одну сторону, а Саул с сыном - на другую; жребий пал сначала на последних, а потом на Ионафана. И храбрейший из всего Израиля обречен был смерти; но народ спас его; он не хотел, чтобы тот, который должен быть удостоен высочайших почестей в этот достопамятный день, погиб от недоразумения или обмана. Филистимляне не были преследуемы и тихо удалились в свои города. С этого времени царствование Саула утвердилось в Палестине, и победа не оставляла его до последних дней. Иегова, помня поведение Амалика во время странствования израильтян в пустыне, повелел Самуилу напомнить царю определение Божие истребить этот народ. Пророк, явившись к Саулу, сказал: «Вспомнил Я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостал ему на пути, когда он шел из Египта; теперь иди и порази Амалика [и Иерима] и истреби все, что у него; [не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию все, что у него;/ и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (1 Цар. 15:2-3). Саул выступил против амаликитян во главе 200 тысяч человек; на дороге он сделал засаду в одном потоке и послал известить кинеян, чтобы они вышли от амаликитян, желая избавить их от угрожающей опасности. Наконец он нашел врагов, разбил их и умертвил всех, не оставив ни одного в живых; но победитель сохранил жизнь царю народа осужденного. Бог оставил Саула, и юный сын Иессея помазан был на царство. С этого времени дух мудрости оставил царя; грустная меланхолия овладела его душой; остаток дней несчастного проходил в угрызении совести. Этот характер, прежде столь мужественный, твердый и неустрашимый, подчинился теперь пустым химерам и суеверию! Офицеры и его друзья, сожалея о несчастном положении, в каком находился их государь, употребляли все средства, могущие рассеять его печаль, и наконец прибегли к музыке. Один из них предложил Саулу найти человека, который умел бы играть на гуслях, и когда дух лукавый будет его мучить, игра эта могла бы успокаивать. «Вот, я видел у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть, - прибавил он далее, когда получил согласие царя, - человека храброго и воинственного, и разумного в речах и видного собою, и Господь с ним» (1 Цар. 16:18). Это был Давид, который поэтому и не замедлил явиться в присутствие государя; кроткий Давид так ему понравился, что он сделал его своим телохранителем и оруженосцем. А арфа юного пастыря произвела спасительное действие на больного; ему сделалось легче, и Давид оставил двор. (Древние и новейшие ученые единогласно говорят о чудном действии музыки. Музыка Тимофея своими гармоническими звуками возбуждала в Александре ярость, радость и жар к битве. Ерик был настроен музыкой убить своих вернейших рабов.) Филистимляне, столько раз побежденные, были, однако, далеки от того, чтобы покориться; стыдясь своих поражений, они решились опять попытаться в оружии счастья и, собрав значительное войско, расположились лагерем в Сокхове в Иудее. Саул, к которому возвратилась вся его энергия, когда он начал готовиться к войне, выступил навстречу врагу и выстроил свою армию в боевой порядок в долине Теревинфа. Враждующие армии, будучи в виду одна другой и разделенные одной долиной, находились в бездействии. Наконец из лагеря филистимлян выходит огромного роста великан, который всем воинам еврейским начал делать вызов на единоборство, и пал от рук юного пастыря, вооруженного только пращей (см. Давид и Голиаф). Этот нечаянный случай решил битву. Филистимляне, видя, что самый храбрый между ними был убит, обратились в бегство; тогда евреи, испустив крики радости, бросились преследовать врага и разили его даже до Аккарона. Возвратившись, они ограбили лагерь; Давид отсек голову Голиафа, а оружие повесил в храме Иеговы в знак победы. Этот замечательный день имел различные последствия как для Саула, так и для Давида: первого лишил наследства, а второго возвысил, приобрел ему почтение и любовь народа, и особенно армии, и дружбу Ионафана, дружбу столь трогательную и редкую (см. Ионафан). С этого времени новая рана поразила сердце царя, уже и прежде глубоко раненное; эта рана была зависть. Отдавая, впрочем, полную справедливость воинским дарованиям Давида, Саул призвал его ко двору, сделал его начальником над своими воинами; но питал к нему тайную ненависть; он не мог простить ему того преимущества, какое воздал народ. Когда возвращались с битвы, народ, встречая победителей, пел: Саул победил тысячи, а Давид тьмы. Последствие этого происшествия не могло быть другим, кроме гибельного раздора. Когда Давид, желая рассеять звуками своей арфы мрачное облако печали, которая овладела душой государя, в это время несчастный царь в припадке болезни хотел два раза пронзить копьем своего оруженосца; безуспешные попытки убийцы ясно показали ему, что жизнь его юного противника находится под невидимым покровительством. Но руководимый страшной ненавистью и отчаянием от неудач, Саул решился погубить своего врага оружием неприятелей; поэтому он удалил его от двора и приказал ему напасть на филистимлян, предводительствуя тысячей воинов, и за эту услугу обещал отдать ему свою старшую дочь. Давид тотчас отправился на войну и возвратился со славой; но царь забыл о своем обещании и отдал Мерюву другому. Но, узнав, что юный герой был любим второй его дочерью, обещал ему отдать ее за сто крайнеобрезаний филистимлянских. Условие было принято и вскоре исполнено, к великому удивлению царя, который на этот раз не мог изменить своему слову. Но Давид, и сделавшись зятем, был так же ненавидим, как и прежде. И мог ли Саул оставаться равнодушным, слыша, какими похвалами осыпают юного воина его лучшие генералы. Ненависть царя, казалось, возрастала вместе с восхвалениями народа. Безумный! Он в преследовании своего противника узнавал только свою слабость. В безумной ярости Саул убеждал Ионафана и своих служителей убить Давида; но, будучи чужд преступных намерений, благородный Ионафан сказал своему другу об опасности, угрожающей ему; потом, возвратившись к своему отцу, самым трогательным образом выставил заслуги сына Иессеева, так что Саул забыл свое неудовольствие и возвратил Давида к себе. Но это продолжалось недолго. Новые успехи против филистимлян тотчас открыли еще не зажившую рану царя; он опять начал злоумышлять на жизнь своего соперника. Давид узнал тогда, что его преследуют серьезно, и поэтому почел за лучшее удалиться от двора. Саул приказал своим солдатам схватить его в доме и убить; но заботливая Мелхола, узнав об опасности своего супруга, посредством хитрости дала ему средство убежать и таким образом сделала бесполезной и эту преступную попытку царя. Преследуемый юноша удалился в Наваф к Самуилу; Саул хотел его взять оттуда; три раза он посылал туда своих воинов, и всякий раз посланные забывали свое поручение в присутствии маститого судьи и пророков. Тогда разгневанный царь решился сам идти в Наваф; но, приблизившись к священному месту, он почувствовал себя одушевленным пророческим восторгом; Дух Божий сошел на Саула, и он воодушевился подобно пророкам, которых Самуил собрал вокруг себя. Давид, пользуясь этим случаем, отыскал своего друга Ионафана и начал жаловаться на жестокость его отца; верный друг успокоил его и обещал открывать ему все намерения царя, чтобы спасти от мести. Следующий день после этого случая был первый день месяца; в это время Саул имел обыкновение приглашать своих приближенных к своему столу; Давид, который принадлежал к этому кругу, на этот раз не был. Во время обеда все заняли свои места, только место Давидово осталось пустым. Царь тогда ничего не сказал; но на следующий день он спрашивал у Ионафана о причине отсутствия его друга; Ионафан старался извинить Давида. «Сын негодный и непокорный! - вскричал Саул, - разве я не знаю, что ты подружшся с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей? ибо во все дни, доколе сын Иессеев будет жить на земле, не устоишь ни ты, ни царство твое; теперь же пошли и приведи его ко мне, ибо он обречен на смерть» (1 Цар. 10:30-31). За что же должен умереть этот юноша, спрашивал сын разгневанного отца, который после этих слов схватил копье и бросил его в сына с намерением убить его. Ионафан живо чувствовал несправедливость, какую делали его другу, и обиду, причиненную ему. На другой день он увиделся с Давидом и рассказал ему о злых намерениях отца своего; друзья долго плакали; расставаясь, они дали друг другу клятву быть друзьями до фоба. Сын Иессея удалился в Номву, к первосвященнику Авимелеху, который дал ему хлебы предложения и меч Голиафа; и все это случилось в присутствии Дойка идумеянина, который находился здесь, к их несчастью. Отсюда Давид пошел в Геф к царю Анхусу и долго скитался по странам филистимским, пока наконец, по совету пророка Гада, возвратился в Иудею во главе небольшого числа воинов, бродяг, привязанных к его счастью. Саула не замедлили уведомить о возвращении его врага, и страх, на время исчезнувший, охватил его с новою силою. Однажды, находясь в густом лесу Рамы, близ Гаваи, он горько жаловался, что при его дворе никто не привержен к нему искренно. «Послушайте, сыны Вениаминовы, - говорил он окружающим отрокам, - неужели всем все даст сын Иессея поля и виноградники и всех вас поставит тысяченачальниками и сотниками, что вы все сговоришсъ против меня, и никто не открыл мне, когда сын мой вступил в дружбу с сыном Иессея, и никто из вас не пожалел о мне и не открыл мне, что сын мой возбудил против меня раба моего строить мне ковы, как это ныне видно?» (там же, 22:7-8). Но эти слова не произвели никакого действия. Тогда, желая показать свою верность, Доик идумеянин подошел к Саулу и рассказа ему, как он видел Давида в Номве и как ему первосвященник отдал священные хлебы и меч Голиафа. Саул закипел гневом и тотчас приказал призвать Авимелеха и всех священников Номвы, и требовал у них отчета в их поведении и открыть причину посещения их жилища Давидом. Напрасно несчастный первосвященник старался убедить царя, что человек, которого он преследует с таким ожесточением, ничего преступного не предпринимает против него. «Ты должен умереть, Авимелех, ты и весь дом отца твоего», - вскричал раздраженный монарх, и в то же время он приказал умертвить потомков Ифамара. Но никто из его стражи не дерзнул поднять руку на помазанника Господня; должно было совершить это страшное преступление Дойку; он как гигр бросился проливать кровь несчастных жрецов, и 85 жертв пали от руки этого злодея. Но такого злодейства было мало; безумный царь прибыл в Номву и умертвил всех мужчин, детей и стариков и даже животных... Только один потомок Илия, Авифар, сын Авимелеха, избежал смерти и явился к Давиду с этой печальной новостью. «Я знал в тот день, - сказал юный царь, проливая слезы, - когда там был Доик Идумеянин, что он непременно донесет Саулу; я виновен во всех душах дома отца твоего» (1 Цар. 22:22). Новый первосвященник унес с собой ефуд священный и уже не разлучался с Давидом. Юный герой всякий раз давал о себе знать каким-нибудь подвигом, а это еще более растравляло душу Саула. Когда он узнал, что Давид находится в Кеиле, который он освободил из рук филистимских, тотчас послал свои войска и приказал осадить город; Саул тем более мог рассчитывать на успех этого предприятия, что жители этого города были ему преданы. Уведомленный заранее, сын Иессея вышел отсюда со своими воинами и после долго блуждал, не находя для себя надежного убежища; наконец приютился в дремучих лесах горы Зиф. Верный Ионафан нашел его здесь и укреплял его мужество. «Не бойся, - говорил великодушный сын Саула, - ибо не найдет тебя рука отца моего Саула, и ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым по тебе; и Саул, отец мой, знает это» (23:17). Между тем жители страны Зиф дали знать Саулу, что Давид скрывается в их горах и что они намерены выдать его. «Благословенны вы у Господа за то, что пожалели о мне, - сказал царь при этой вести, - идите, удостоверьтесь еще, разведайте и высмотрите место его, где будет нога его, и кто видел его там, ибо мне говорят, что он очень хитер; и высмотрите, и разведайте о всех убежищах, в которых он скрывается, и возвратитесь ко мне с верным известием, и я пойду с вами; и если он в этой земле, я буду искать его во всех тысячах Иудиных» (там же, 21-23). И в самом деле Саул вскоре узнал, что его соперник находится в пустыне Маон, и поспешил туда; Давид, желая скрыться от преследующих, удалился на самый крутой утес; но Саул тотчас его нашел. Таким образом, оба врага находились на вершине одной горы; сопровождающие Саула так стеснили Давида с его дружиной, что бежать им не было возможно; что оставалось делать несчастным? Смерть была у них перед глазами!.. Но вдруг чудный случай спас их. Вестник прискакал с объявлением, что филистимляне вторглись в пределы земли Израильской. При этой вести Саул забыл личную месть. Он оставил своего врага, которого можно было поймать, и полетел на защиту своей страны от другого, более грозного. Но победа, одержанная Саулом над филистимлянами, нисколько не ослабила ненависти его к своему противнику. Едва он вступил в свои владения, как опять с тремя тысячами избранных воинов пошел искать Давида; в своих поисках он даже углубился в дикую пустыню Енгадди, убежище диких коз. Здесь скрывался и Давид; мучимый естественной необходимостью, Саул зашел в пустую пещеру, где был и Давид со своими товарищами. Какой благоприятный случай избавиться от врага! Воины советовали сыну Иессееву это; но благородный юноша отверг это предложение; он не только не хотел убивать врага беззащитного, но даже боялся поднять руку на помазанника Господня. Он довольствовался только тем, что отрезал край его одежды. Саул между тем вышел из пещеры, не подозревая нисколько о той опасности, какой он сейчас подвергался. За царем вышел Давид и начал звать Саула, который осмотрелся и увидел перед собой своего врага, с почтением ему кланяющегося. Тысячи грустных чувствований волновали грудь несчастного царя. «Ты правее меня, - сказал растроганный Саул, - ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом; ты показал это сегодня, поступив со мною милостиво, когда Господь предавал меня в руки твои, ты не убил меня. Кто, найдя врага своего, отпустил бы его в добрый путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты мне сегодня. И теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет твердо в руке твоей. Итак поклянись мне Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего» (1 Цар. 24:18-22). Давид дал клятву, и оба врага разошлись в разные стороны. Саул пошел в Гаваю; а его преемник, не сомневаясь более в добром расположении своего тестя, пошел искать надежное для себя убежище. В продолжение этого краткого перемирия Давид вступил в брак с Авигеею, женой Навала, и с израильтянкой Ахиноам. Саул почел это оскорблением своей дочери и отдал Мелхолу замуж за Фалтия, сына Амисова из Роммы. Жители Зиф старались отдать Давида в руки его врага; и поэтому, лишь только узнали, что он скрывается на холме Ехелаф, тотчас сказали об этом Саулу, и жестокий монарх пошел еще раз преследовать своего соперника с тремя тысячами избранных воинов. Но Давид, узнав то место, где царь расположился лагерем, осмелился во время ночи, когда все были погружены в глубокий сон, проникнуть в палатку царя. Храбрый Авесса хотел убить спящего неприятеля; но Давид воспротивился и клялся, что царь умрет не иначе, как от руки Божией или от меча неприятельского. Он только унес копье и чашу Саула, чтобы после показать, что и в этот раз жизнь его находилась в руках его, и вышел из лагеря тихо. Но отошедши на такое расстояние, где их можно было бы видеть, Давид громким голосом начал звать окружающих Саула и укорять их в беспечности, относительно сохранения особы царя; верного и храброго Авенира признал достойным наказания. Шум этот разбудил царя, который тотчас узнал голос Давида. «Твой ли это голос, сын мой Давид?» - спросил Саул. «Мой голос, господин мой, царь», - отвечал преследуемый и потом начал укорять царя в той непреклонной злости, с какой он преследует его и ревностных его рабов. «Согрешил я, - сказал Саул. - Возвратись, сын мой Давид, ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя была дорога ныне в глазах твоих; безумно поступал я и очень много погрешал». И когда Давид возвратил царю чашу и копье, тогда он сказал: «Благословен ты, сын мой Давид; и дело сделаешь, и превозмочь превозможешь» (1 Цар. 26:21-25). Враги опять разлучились и уже больше не виделись. Сын Иессея не мог уже более верить обещаниям царя, который столько раз изменял своему слову, поэтому надеялся найти надежнейшее убежище в земле иностранной и отправился опять к Анхусу, который дал ему город для жительства со своими спутниками. Бесчисленные победы, одержанные им во время ссылки, приобрели ему доверие и дружбу царя гефского. Этот государь, не зная тайны юного еврея, несомненно, надеялся на его помощь; и когда возникли неприязненные действия между двумя народами, Анхус принуждал его сражаться против Израиля. Давид согласился, разумеется, с тем намерением, чтобы обратить свои войска на врагов своего отечества при удобном случае. Но начальники филистимские начали подозревать его в измене и заставили поэтому удалиться из лагеря и поселиться в Сикелаге, где ожидал его новый триумф. Враги расположились со значительным войском в Сунаме; а Саул, со своей стороны, раскинул палатки при Гелвуе. Перед началом сражения Саул хотел вопросить Бога, но не получил ответа. Тогда-то в первый раз начала оставлять храбрость этого неустрашимого воина, и он прибег к суеверию, которое недавно так преследовал: грустное предзнаменование несчастной кончины, которая постигла Саула!.. «Сыщите мне женщину волшебницу, - сказал царь отрокам своим, - и я пойду к ней и спрошу ее». Рабы сказали, что в Аэндоре есть искусная волшебница; Саул тотчас переоделся и в сопровождении нескольких приближенных во время ночи пошел к этой женщине. Пришедши сюда, он спросил ворожею, может ли она ему волховать и вызвать того, кого он прикажет. Волшебница сказала ему: разве он не знает, как преследует Саул всех волшебников, или хочет подвергнуть жизнь ее опасности (в самом деле, Саул, по совету Самуила, очистил свою страну от этих негодных существ). «Жив Господь! - сказал царь, - не будет тебе беды за это дело». Волшебница отвечала: «Кого же вывестъ тебе? И отвечал он: Самуила выведи мне». Волшебница воззвала, и страшная тень пророка явилась! «И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула; и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманул меня? ты - Саул. И сказал ей царь: не бойся; [скажи,] что ты видишь? И отвечала женщина: вижу как бы бога, выходящего т земли. Какой он видом? - спросил у нее Саул. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал ли-цем на землю и поклонился. И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтобы я вышел? И отвечал Саул: тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня, а Бог отступш от меня и более не отвечает мне ни чрез пророков, ни во сне, [ни в видении]; потому я вызвал тебя, чтобы ты научил меня, что мне делать. И сказал Самуил: для чего же ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя и сделался врагом твоим? Господь сделает то, что говорил чрез меня; отнимет Господь царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду. Так как ты не послушав гласа Господня и не выполнил ярости гнева Его на Амалика, то Господь и делает это над тобою ныне. И предаст Господь Израиля вместе с тобою в руки Филистимлян: завтра ты и сыны твои будете со мною, и стан Израильский предаст Господь в руки Филистимлян» (1 Цар. 28:10-19). Это грозное пророчество как громом поразило несчастного царя; он упал и лишенный чувств долгое время лежал. Волшебница, видя его в этом жалком состоянии и думая, что это произошло оттого, что царь сегодня ничего не ел, убеждала принять его несколько пищи для подкрепления сил. Мало-помалу царь пришел в чувство и встал; но его опять охватила дрожь и он вынужден был сесть на постель. Волшебница между тем заколола хорошего теленка и, взяв немного муки, сделала опресноки и таким образом наскоро приготовила ужин и подала своим гостям. По окончании обеда Саул со своими спутниками, простившись с волшебницей, уже к концу ночи пришел в лагерь, около Иезраеля. На следующий день гибельное сражение не замедлило начаться; при первой стычке евреи были обращены в бегство и преследуемы до горы Гелвуй. Саул с горстью храбрых и смелых товарищей остался на поле сражения; поэтому все силы неприятеля были обращены против них. Все усилия их были тщетны, враги одолевали; уже большая часть храбрейших сподвижников царя пала; наконец, после чудес храбрости, был убит и неустрашимый Ионафан, и оба сына Сауловы пали мертвыми на его глазах; потом и сам он был тяжело ранен. Несмотря на это, он все еще стоял твердо среди трупов своих друзей и его грозный взгляд поражал врагов; но наконец, собрав все усилия, филистимляне напали на слабого и истекающего кровью героя и нанесли ему смертельный удар, и храбрейший из сынов Иакова пал; но, не желая, чтобы враги поругались над ним, просил своего оруженосца убить его. Последний отказался, боясь обагрить свои руки в крови героя. Тогда несчастный царь бросился на свой меч; оруженосец его, видя, что господин его умер, последовал его примеру. Страшная весть вскоре распространилась между израильтянами: Саула нет более, Ионафан погиб, враги овладели лагерем. Всеобщий ужас распространился между иудеями; они бежали из своих домов и оставили страну победителям. На другой день после этого кровавого сражения филистимляне толпами бросились захватить в лагере добычу и ограбить тела убитых. Нашедши труп Саула, они отсекли его голову и вместе с его оружием положили в храм Астарты, а тело Саула и тела сыновей его были выставлены в Вефсамисе напоказ. Между тем жители Иависа Галаадского, узнав о поругании царя и его детей, вознегодовали и решились исхитить из рук необрезанных останки, для них драгоценные. Ночью они, с опасностью для жизни, унесли их со стен вефсамисских и принесли в Иавис, где были сожжены, а кости погребены в соседнем лесу; в знак печали жители этого города наложили на себя семидневный пост. В то время как филистимляне преследовали израильтян, молодой амаликитянин, будучи на горе Гелвуй и видя, что Саул сохранял еще жизнь, хотя и лежал на острие меча своего, подошел к нему. «Подойди ко мне и убей меня, - сказал страждущий Саул, - ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне» (2 Цар. 1:9). Иноплеменник исполнил его просьбу, и сняв с убитого венец и нарамницу, отправился с ними к Давиду, надеясь получить награду, но встретил смерть. Великодушный сын Иессея, услышав эту печальную весть, оплакал горько смерть Саула и Ионафана и потом в возвышенном гимне воспел славу двух героев, павших на поле битвы за свое отечество. Так погиб первый царь израильский, храбрый и великодушный воин, друг своих воинов, умевший быть благодарным и награждать за услуги. Давид прославил блистательную храбрость своего соперника, его благородство и великодушие. Несмотря на свои слабости, Саул остается достойным уважения. Сколько случаев замечательных, доказывающих, что эти слабости царя происходили не столько от его характера, сколько от несчастных обстоятельств, которые делали его раздражительным и даже иногда жестким. Различно понимают явление тени Самуила: одни хотят видеть здесь только один обман; они говорят, что эта аэндорская волшебница обманула Саула, сказав, что видит призрак пророка, хотя сама ничего не видела; другие утверждают, что волшебница силой сверхъестественной вызвала тень Самуила; есть и такие, которые видят здесь только искусство чревовещания. Но все эти предположения, ничего не объясняющие, противоречат священному тексту, который ясно говорит, что Самуил явился по воле Божьей. Об этом свидетельствует Иисус сын Сирахов: «Он (Самуил) пророчествовал и по смерти своей, и предсказал царю смерть его, и в пророчестве возвысил из земли голос свой, что беззаконный народ истребится» (Сир. 46:23). Саул имел четырех сыновей от жены своей Ахиноам, дочери Ахимааса: Ионафана, Аминадава и Мелхиуса, которые пали вместе с ним в последнем сражении, и Иевосфея, самого младшего, царствовавшего после смерти отца над 11 коленами около 7 лет; этот слабый царь был под руководством Авенира, главного вождя войск Сауловых (см. Давид, Самуил).

СЕДЕКИЯ (597 г. до Р. X.), дядя Иоакима и наследник его; он получил иудейскую корону из рук Навуходоносора на тех же условиях, как и его предшественник. Этому царю необходимо было управлять своим царством с большею мудростью и умеренностью, чем его предшественникам; в противном случае он рисковал потерять все: и жизнь, и корону. Седекия вступил на престол на 21-м году и, давая присягу в верности своему победителю, получил увещание сохранять свое слово, и переименован Седекией вместо Ватфания. Но несчастный царь иудейский изменил своему слову; несмотря на свою клятву быть верным своему благодетелю, он вступил в союз с соседними царями и вооружился против своего повелителя. Напрасно останавливали его Иеремия и Езекииль, предсказывая ему несчастья, которые падут на него и на святой город. Седекия был глух ко всем увещаниям и к своей измене присоединил самый низкий разврат. Слух об измене царя иудейского не замедлил дойти до Навуходоносора, который покорял тогда царство Еламское. Лишь только победитель кончил эту войну, как обратился на Иудею и более года держал Иерусалим в осаде. Седекия обратился тогда к Иеремии и имел с ним тайное совещание; он спрашивал человека Божия, что ему делать в этом стеснительном положении. Пророк советовал ему сдаться, и тогда город не будет сожжен, и сам он и дом его избежат меча победителя; в противном случае Иерусалим будет предан пламени, а он погибнет. Но Седекия не послушался совета, опасаясь, что после его покорности Навуходоносор не отдаст справедливости иудеям, оставшимся верными. Но время наказания беззаконного царя приближалось. Небольшой пролом доставил возможность осаждающим проникнуть в город; некоторые из жителей хотели выйти ночью потайным ходом; этим же ходом думал было спастись и несчастный монарх; но во время бегства он встретился с халдейскими воинами, которые схватили его и привели к своему повелителю в Ревлафу, где несчастный пленник услышал свой приговор. Его дети были убиты пред его глазами; после самому Седекии выкололи глаза и обременного цепями отправили в Вавилон доканчивать несчастную жизнь. Небольшое число иудеев, избежавших меча, были обращены в рабов, а в Палестине остались только самые бедные для обрабатывания земли. Навузардан, генерал ассирийских войск, дополнил это дело разрушения. Пламя охватило Иерусалим и его великолепный храм; стены разрушены были воинами, и все богатства, находившиеся в нем, были отвезены в Вавилон.

СЕДЕКИЯ, или СУДЕЯ (825 г. до Р. X.), девятнадцатый первосвященник иудейский, сын и преемник Азарии II. Иудейская летопись полагает его первосвященническое служение в царствование Амасии; Иосиф Флавий называет его Судеею, преемником Фидия (Ant. lib., X, cap. 11). Священное Писание не упоминает о нем, а посему и о жизни его ничего не известно. Преемником его был Азария III.

СЕКОНД, ученик апостола Павла, родом из Фессалоник, получил мученический венец в Азии.

СЕЛЕВК НИКАТОР (326 г. до Р. X.), родоначальник Селевкидов, именем которых называется у греков целая династия сирийских царей. Этот государь взошел на престол Сирии почти в тот же год, когда умер Александр Великий. Его история имеет мало соприкосновения с историей иудеев, которые были тогда данниками Птолемея, сына Лагова. Впрочем, Никатор сделал очень много добра иудеям; он дал им права гражданства во всех городах своего государства, а особенно в Антиохии. Он царствовал 42 года.

СЕЛЕВК ФИЛОПАТОР, или СОТЕР (183 г. до Р. X.), царь Сирии и наследник Антиоха Великого, своего отца. Селевк послал своего первого министра Илиодора в Иерусалим для овладения сокровищами храма. Илиодор, несмотря на запрещение первосвященника Онии III, хотел войти во святая святых, но перед ним вдруг явился чудный ангел и воспротивился намерению посланника царева. Ангел явился на коне, который поразил Илиодора так, что он упал и распростерся, между тем как еще два ангела поражали его ударами. Дерзкий наконец почувствовал свою виновность и начал просить милости; он полумертвый был вынесен своими слугами и, конечно, не остался бы живым, если бы Ония не умолял за него Господа (см. Ония). Получив исцеление, Илиодор принес жертву Богу и возвратился в Сирию, где рассказал царю все случившееся. Когда Селевк спросил, кого еще можно послать в Иерусалим, Илиодор отвечал: «Если ты имеешь какого-нибудь врага и противника твоему правлению, то пошли его туда и встретишь его наказанным, если только останется он в живых, ибо на месте сем истинно пребывает сила Божия» (2 Мак. 3:38). Селевк Филопатор царствовал 12 лет.

СЕЛЛУМ (766 г. до Р. X.), сын Иависа и убийца Захарии, был царем только один месяц, когда другой цареубийца занял его место. Самария, место преступления Селлума, была и местом его наказания. Манаим, сын Гада, пришел из Ферсилы и убил царя среди столицы его царства, которое он похитил.

СЕЛЛУМ, или САЛОМ, или МОСОЛЛАМ (647 г. до Р. X.), двадцать пятый первосвященник иудейский, сын и преемник Садока II (1 Пар. 6:12; Езд. 7:2). Этот Селлум, вероятно, составляет одно лицо с Селлумом, проходившим первосвященническое служение в царствование Аммона, по свидетельству летописи Иудейской, и называемым у Иосифа Флавия Салдумом (Ant. lib., X, cap. 11), и одно лицо вместе с Мосолпамом, сыном Садока, у Неемии (Неем. 11:11), и в девятой главе 1-й Паралипоменон (ст. 11), и Саломом, упоминаемым в книге пророка Варуха (1:7); ибо он родил Хелкию, который называется сыном Селлума, или Мосоллама, и был его преемником.

СЕЛЛУМ, см. Иоахаз, царь иудейский.

СЕМЕЙ, пророк, жил при Ровоаме, которому запретил воевать с коленами, отложившимися от него. Устрашенный быстрыми успехами Си-сака, царя египетского, Ровоам впал в отчаяние, боясь гнева Господня. Тогда Семей опять явился к царю и сказал, что по причине раскаяния его Бог отлагает наказание.

СЕМЕЙ, родственник Саула, который остался верным этому несчастному государю и питал самую глубокую ненависть к сыну Иессееву. Воспользовавшись временем, когда Давид бежал, сопровождаемый своими верными рабами, от Авессалома, Семей излил свою ненависть, встретившись с царем израильским у Вафирима. «Уходи, уходи, убийца и беззаконник! - кричал Семей. - Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот, ты в беде, ибо ты - кровопийца» (2 Цар. 16:7-8). Спутники Давида хотели умертвить дерзкого, но благочестивый царь воспротивился; и обратившись, он простил его и обещал забыть его преступление. «Когда, - говорил он окружавшим его, - Господь отнимает у него царство, никто не должен погибнуть в Израиле». Впрочем, хотя Давид и оставил Семею жизнь, но почитал его опасным человеком. И поэтому, находясь при смерти, он советовал Соломону наблюдать за ним как за человеком опасным. Когда сын Давида сделался царем, он призвал к себе Семен и запретил ему, под страхом смерти, отлучаться из города, сделав таким образом город темницей для родственника Саулова. Но спустя три года Семей со своими друзьями бежал из Иерусалима; беглецов настигли и осудили на смерть. Ванея исполнил этот приговор (см. Давид, Соломон).

СЕНЕКА, родился в Кордове, около 2 или 3 г. до Р. X., ученик Со-циона, стоик и учитель императора Нерона. Он сделался знаменитым своей ученостью, сочинениями, богатствами и, наконец, своей смертью, случившейся на 65-м году его жизни. В древности думали, что Сенека был известен апостолу Павлу: Папа Лин в своей истории страдания апостола Павла говорит, что между этими двумя мужами существовала столь тесная дружба, что философ сильно желал быть в сообществе апостола, и когда обстоятельства ему препятствовали, он имел с ним переписку. Некоторые писатели утверждают даже, что св. Павел обратил к христианству римского ученого. Действительно, после тщательного исследования всего, что относится к этому преданию, кажется, слишком смело будет считать его басней. Бл. Иероним, говоря о Сенеке в своем «Каталоге церковных писателей», хвалит его добрую нравственность, continentissimae vitae fuit. «Я бы не поместил его в своем каталоге, - прибавляет он, - если бы не знал писем, которые сохранились от Павла к Сенеке и от Сенеки к Павлу, в которых философ, в то время когда был учителем Нерона и облечен властью, говорит, что он желает занимать такое же место между своими, какое апостол Павел занимает между христианами: quis esse loci apud suos, cujus sit Paulus apud christtanos (Hieron. De Script, ecclesiae, c. XII). Бл. Августин (De civil. Dei VI, 10), a после него и многие другие писатели подтверждают подлинность этих посланий. Впрочем, несмотря на эти важные авторитеты, достаточно только прочитать 14 писем от Сенеки к апостолу Павлу и от Павла к Сенеке, находящиеся в древних изданиях творений римского философа, чтобы убедиться в их подложности. Но почему бл. Иероним и бл. Августин могли обманугься, зная обоих этих писателей? Кажется необходимым согласиться с Тиллемоном (Hist, des empereurs), что некогда существовали подлинные письма Павла и Сенеки друг к другу и что Иероним и Августин и прежде их Папа Лин знали эти письма, но со временем они затерялись. Как бы то ни было, но, что была связь между апостолом Павлом и Сенекой, это отчасти доказывается разительным сходством, какое замечается между некоторыми местами сочинений Сенеки и Нового Завета, особенно между посланиями апостола Павла. Предоставляем об этом судить читателям. Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет» (Деян. П:24). Deo non templa congcstis in alti-tudinem saxis exstruenda sunt; in sno cuique consecrandus cst pectore (Лакт. Inst. VI). Totus mundus est deorum templum, solum quidern amplitudine illornm et magnificentia dignem (De benef. VII, 7). «И не требует служения рук, человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам доя всему жизнь и дыхание и всё» (Деян. 17:25). «Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:27-28). «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий» (Рим. 8:14). «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16). «Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого» (Деян. 17:29). Deum colit qui novit; ...non quaerit ministros Deus; quidni? Ipse humano generi ministrit; ubique et omnibus praesto est (Ep. 95). Prope' est a te Deus, tecum cst, intus est. Sacer intra nos spiritus sedet, malorum bonorumque nostrorum obscr-vator; hie, prout a nobis tractatiis cst, ita nos tractat. Bonns vir sine Deo nemo cst... In unoquoque bonoaim habitat Deus etc. (Ep. 41). Quocunque te flexeris, Deum vidcbis occurentem tibi; nihil ab illo vacal (Dc benef. V, 8). Te dignum Deo finge. Finges autem non auro, non argento; non potest ex hac materia imago Dei exprimi similis (Ep. 13). «А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» (Евр. 11:6). «Итак, подражайте Богу, как чада воз-пюбленные, и живите в любви» (Еф. 5:1-2). «Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, - так и Христос. Но теперь членов много, а тело одно. И вы - тело Primus deornm cultus est deos credere, deinde scire illos esse... qui humani generis curam gerunt, qui castigant quosdam et coercent. Satis illos coluit, quisquis imitatus est. Homo sit manstietus homini... crranti viam monstret, cum esuriente panem dividat. Membra sumus magni corporis (Ep. 95). Христово, а порознь - члены» (Кор. 12:12, 20, 27). «Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него» (1 Тим. 17:7). «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом не-рукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5:1-4). «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор. 13:12). Per has mortalis aevi moras illi meliori vitae longiorique praeliiditur. Quemadmo-dum novem mensibus nos tenet maternus uterus, et praeparat non sibi, sed illi loco in quern videmur emitti, jam idonei... Sic per hoc spatium, quod ab infantia patet in senectutem, in alium maturescimus parturn. Alia origo nos expcctat, alius rerum status. Proinde intrepidiis horam illam decretoriam prospice; non est animo suprema, sed corpori. Quidquid circa te jacet rerum, tanquam hospitalis loci sarcinas specta: transeundum est. Excutit redcuntem natura, sicut intrantem. Non licet plus ofFerre quam intuleris; immo etiam ex eo quod in vitam intulisti, pars magna ponenda est Detrahetur tibi haec circumjecta, novissimum velamentum tui, cutis; detrahetur caro. Dies iste, quern tanquam extremum reformidas, aeterni natalis est. Depone onus; quid cunctaris?.. Pone corpns istud diii inhabitatum; pere-unt semper velamenta nascentium... Veniet qui te revelet dies, et ex contuberni ofoedi atque olidi ventris educat... Tune in tenebris vixisse dices, quam nunc... obscure lucem totus adspexeris, quam nunc... obscure intueris, et tameu admiraris tarn procul (Ep. 42). «Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!»» (Рим. 8:15). «Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр. 13:14). Deus colitur et amatur. Non potest amor cum timore misceri (Ep. 42). Deos nemo sanus timet, nee quisquam amat quos timet (De Benef. IV, 18). Sapiens nihil eorum quae circa ipsum sunt, suum judicat, sed ut commodatis utitur peregrinus et pro-perans (Ep. 120). Вся пятая глава к Римлянам, в которой апостол говорит о вменяемости и наказании греха. Omnes reservarum ad mortem, in omnes constitum est capitale suplicium et quidem constitione justissima (Quaest. natur., II, 59). Peccavimus omnes, alii graviora, alii leviora, alii ex destinato, alii forte impulsi aut aliena nequitia ablati (De Ira. I, 14). «Потому что все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?» (Евр. 12:6-7) Vir bonus vera progenies Dei, quern parens, ille magnificus durius educat,.. experitur, indurat, sibi ilium praeparat (De Prov. c. 1). Patrium habet deus adversus bonos viros animum, ct illos fortiter amat, et operibus, inquit, doloribuc et damnis exagitentur, ut verum colligant robur (ibid. c. 2). Quos probat Deus, quos amat, eos indurat, recognoscit, exercet (ibid. c. 1). Приведенные здесь места поражают читателя Сенеки теми христианскими мыслями, которые рассеяны в творениях этого философа и которые даже высказываются выражениями чисто библейскими. Но если кто возразит, что весьма естественно человеку умному, рассуждающему об отношении человека к Богу, прийти к тем же мыслям, какие заключаются в Священном Писании, тогда мы можем спросить, почему же ничего подобного нет в нравственном учении Аристотеля, в разговорах Платона, в учении Сократа, переданном Ксенофонтом и в философских сочинениях Цицерона? Почему у Эпиктета и в книге Марка Аврелия их так мало, хотя эти люди, как и Сенека, были учениками Зеноновой школы? В иных местах Сенека высказывает начала, которые вовсе неизвестны были прежде христианства; и что всего удивительнее, в нем встречаются такие выражения, которые не употреблялись писателями светскими, и слова, как они употребляются только в Новом Завете. Например, принимаются в библейском значении Дух Святой и чадо Божие; так и слову «саго» - «плоть» он дает такое значение, какого не находится ни у одного писателя языческого: «Animo cum hoc carne grave certamen est, ne abstrahatur», - говорит Сенека в своей книге «De consolat. ad Martian, с. XXFV. «Non est summa felicitatis hostrae in carne ponenda», - говорит он еще в своем письме 74. Остается только указать на жизнь апостола Павла, чтобы убедиться в достоверности предания, которое ставит в такие тесные сношения учителя христианского и философа языческого. Некоторые ученые говорят, что апостол послан был в Рим в 56 г., спустя два года после восшествия на престол Нерона; но, придерживаясь мнения более общего, мы должны сказать, что Павел прибыл в Рим весной 61 г. Возражают, что большая часть творений Сенеки вышла прежде 61 г.; но те сходные мысли, которые мы представили, чаще всего встречаются в последних сочинениях философа, в его Трактатах о жизни счастливой, в сочинении О благодеянии, - как то, так и другое сочинение вышло после 61 г., - и особенно в письмах, которые явились в последнее время его жизни. Мы уверены, что Сенека знал апостола Павла и что он разговаривал с ним, и не мог не уважать того учения, которое апостол предлагал от имени своего Божественного Учителя; но чтобы Сенека был христианин, и самые обстоятельства смерти противоречат этому; мог ли бы он совершить возлияние Юпитеру, если бы получил крещение Духом Святым?

СЕПФОРА, дочь Иофора и жена Моисея, который имел от нее двух сыновей, Гирсама и Елиезера. Жизнь этой женщины так тесно связана с жизнью ее супруга, что мы ничего не находим, чтобы можно было передать отдельно от истории Моисея. Священное Писание ничего не говорит ни о времени рождения Сепфоры, ни о месте ее смерти (см. Моисей).

СЕРУГ (2459 г. до Р. X.), сын Рагава и отец Нахора, жил 330 лет.

СИЛА, апостол. Думают, что св. Сила был в числе 70 учеников Иисуса Христа. Деяния апостольские говорят утвердительно, что он был в числе первенствующих христиан, которые состаш1яли тогда церковь, по сошествии Святого Духа. Св. Лука дает ему имя пророка и говорит, что он был очень искусен в научении и обращении неверных (Деян. 5:32). Сначала Сила помогал св. апостолу Петру, а потом Павлу в их апостольстве. Думают, что верховный апостол дал своему сотруднику послание, которое адресовано было иудеям, жившим в Поите, в Вифинии, Галатии и в провинциях, соседственных с Малой Азией; в этом послании апостол называет Силу верным своим братом. Но после отнесения неизвестно, где находился посланный; известно только, что Сила находился на Соборе, который держали апостолы в Иерусалиме в 52 г. н. э. и на котором верующие иудеи и все христиане из язычников освобождены от исполнения обрядов, предписанных Моисеевым Законом. Апостолы послали Иуду Варсаву и Силу, как главных и многоуважаемых между братией, отнести вместе с Паатом и Варнавой в Антиохию определение Собора и послание, сохраненное нам в целости в Деяниях апостольских и адресованное верным города Антиохии и областей Сирии и Киликии. По исполнении возложенного поручения Сила, будучи в Антиохии, присоединился к апостолу Павлу, чтобы посетить верных в различных городах, где они проповедовали Евангелие. Варнава хотел было разделить с ними труды; но, по случаю разногласия относительно Иоанна Марка, не пошел с ним. Это произошло около 53 г. от Р. X. Сила, сопровождая апостола Павла, посетил новые церкви Сирии и Киликии. Отсюда они отправились в Ликафнию, во Фригию, в Галатию, наконец, переплыв море, посетили Македонию, сопровождаемые евангелистом Лукой, св. Тимофеем и некоторыми другими учениками. В Филиппах они попали в темницу, но дверь ее скоро открылась для заключенных по приказанию правительства, которое узнало, что заключенные граждане римские. Из слов апостола, сказанных тем, которые причинили им насилие, что это преступление учинено римским гражданам, надо заключить, что достоинство это имел и Сила, подобно Павлу. Из Филипп Сила и Павел отправились в Амфиполь, в Аполлонию и пришли в Солунь, где обратили многих к христианству. Иудеи, живущие в этом городе, видя такой быстрый успех проповеди евангельской, собрали толпу черни и пришли к Иассону, чтобы вооруженной рукой взять у него проповедников, которые скрылись в его доме. Не нашедши учеников Христовых, бунтующая толпа, схватив Иассона и некоторых других верующих, представила их начальству, обвиняя в нарушении мира. Арестованные получили свободу только тогда, когда представили ручательство. А Павел и Сила ночью отправились в Верею. Солунские иудеи, узнав об этом, тотчас бросились туда, в намерении вооружить против них народ; но христиане этого города доставили случай апостолу Павлу скрыться; он морем отплыл в Афины. Сила остался в Верее по причине болезни или по другим каким-нибудь нуждам и присоединился к апостолу вместе с Тимофеем в Коринфе. Из этого города все они вместе или, точнее, один апостол Павел от имени всех троих написал два послания к солунянам, из которых первое есть самое древнейшее, какое нам оставил апостол. Учитель языков во Втором послании к Коринфянам говорит, что Сила очень много ему помогал при проповедании Евангелия. Тогда апостол пробыл в Коринфе 18 месяцев, и думают, что в это время и умер его святой сподвижник Сила. После этого времени Священное Писание уже не упоминает о нем. Память св. Силы была всегда почитаемая как на Востоке, так и на Западе. Некоторые из писателей слова апостола Павла к коринфянам: «С ним (Титом) послали мы также брата, во всех церквах похваляемого за бляговествование, и притом избранного от церквей сопутствовать нам для сего благотворения, которому мы служим во славу Самого Господа и в соответствие вашему усердию» (2 Кор. 8:18-19) относят к Силе. Есть еще мнение, что этот спутник апостола языков умер в Месопотамии и принял венец мученический (Ad. de festo apost. p. 36 Usuard. du Martyr, p. 97). Православная церковь совершает его память 4 января и 30 июля.

СИЛУАН, один из семидесяти апостолов, был епископом в Солуне и скончался мирно в 1 в. Память его празднуется 4 января и 30 июля.

СИМ (3346 г. до Р. X.), сын патриарха Ноя, имел шесть сыновей: Елама, Ассура, Арфаксада, Луда, Арама и Каинана. Почтение, которое Сим и Иафет показали к своему отцу, разоблачившемуся донага во время сна, доставило им благословение. Пробудившись, патриарх предсказал, что Господь будет жить в селениях Симовых и Ханаан отрок будет раб ему. Пророчество Ноево исполнилось. Бог воздвиг Себе жилище, соорудил свой храм в той части Азии, которая принадлежала Симу. Этот патриарх жил 600 лет и мог видеть до смерти своей 15 родов. Сим был родоначальником тех людей, в которых сохранилась истинная религия; память о нем долго сохранялась у евреев, которые происходили от него.

СИМЕОН, второй сын Иакова и Лии, родился в Месопотамии. Когда Иаков во время голода, опустошавшего страну Ханаанскую, послал в Египет, чтобы запастись хлебом, Симеон, по приказанию Иосифа, был задержан и оставался заложником до возвращения братьев. Вместе с Леви-ем они произвели кровавое истребление жителей Сихема; вот почему Иаков в своей пророческой речи о судьбе своего потомства упоминает о них в одно время. Колено, которого родоначальником был Симеон, получило часть, отделенную от колена Иудина; оно одно только не было благословлено умирающим Моисеем. При исходе израильтян из Египта это колено имело 59 тысяч человек, способных к сражению, из которых только 22 тысячи вошли в землю обетованную. Симеон умер в Египте и оставил пять сыновей: Иемула, Иамина, Аода, Ахина и Саара. Знаменитая Иудифь происходила из колена Симеонова.

СИМЕОН, епископ Иерусалимский; по мнению писателей, этот Симеон был не кто иной, как Симон, брат Иуды, Иосифа и Иакова, называемых в Евангелии братьями Иисуса Христа. Симеон был сын Клеопы, называемого Алфеем, и Марии, сестры Богоматери, которой она сопутствовала к месту распятия. Так как Клеопа был брат св. Иосифа, то Симеон сын Клеопы был Иисусу Христу двоюродный брат. Неизвестно время обращения Симеона; но знают, что он избран был Самим Спасителем в число учеников и что вместе получил Святого Духа в день Пятидесятницы. После рассеяния апостолов и других учеников для проповеди Евангелия по различным странам Симеон, кажется, не оставлял Иудеи. Св. Епифаний говорит, что он присутствовал при мученичестве св. Иакова, первого епископа Иерусалимского, который Симеону был двоюродным братом. После славной смерти св. Иакова апостолы, ученики и родственники Иисуса Христа, из которых многие тогда еще были живы, собравшись, избрали (около 66 г.) ему преемником св. Симеона, как ревностнейшего и достойнейшего из христиан. Новый епископ управлял своей паствой несколько лет спокойно, и это состояние продолжалось до того времени, когда вспыхнула в Иудее война, которая была причиной уничтожения навсегда политического быта еврейской нации. После наказания преступников бунтовщики в Иерусалиме умертвили всех тех, кто желали мира с римлянами (66 г.), и истребили гарнизон, несмотря на доверенность, в которой они ему поклялись. Римская армия не замедлила явиться для наказания такого вероломства. Видя приближение врагов, Симеон оставил Иерусалим, памятуя слова Иисуса Христа, которые Он говорил Своим ученикам: «Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него» (Лк. 21:20-21). По сказанию некоторых, св. епископ оставил Палестину и удалился в Рим, откуда уже после взятия Иерусалима возвратился в свое отечество и занял свою кафедру. Впрочем, некоторые из писателей утверждают и гораздо вероятнее, что Симеон с небольшим числом верных, сопутствующих своему епископу в бегстве, удалился в Пеллу около Иордана; отсюда уже потом опять возвратился в Иерусалим, не переставая занимать кафедры своей и во время отсутствия. По возвращении его в этот город общество христиан оживилось, и церковь Иерусалимская начала процветать. Это счастливое положение дел продолжалось до гонения, которое Траян воздвиг на христиан и иудеев; особенно этому несчастью подвергались потомки Давида, чтобы ни од| I» отрасль этого дома не могла и думать об освобождении своего народа и о восстановлении независимости своей земли. Св. Симеон представлен был иудеями и как христианин, и как потомок Давида; поэтому епископа привели пред трибуналом Аттики, наместника императорского. Аттик, после тщательного испытания веры в Иисуса Христа, приказал бить его прутьями, а потом подвергнул и другим жестоким мучениям: но св. старец, несмотря на свои 120 лет, вынес мучение с такой непоколебимой и чудной твердостью, что заставил удивляться самих мучителей. Раздраженный этим евангельским терпением, римлянин приказал св. мученика распять на кресте, что и исполнено было в 107 г. от Р. X. Симеон управлял церковью Иерусалимской около 40 лет. Смертью этого епископа оканчиваются времена апостольские. Никифор Каллист упоминает о мученичестве св. Симеона, память которого православная церковь празднует 4 января и 27 апреля.

СИМОН I (301 г. до Р. X.) тридцать седьмой первосвященник иудейский, сын и преемник Онии I, был первосвященником иерусалимским в продолжение 8 лет. Его высокие добродетели, благочестие, его энергия и высокая мудрость приобрели ему название праведного, лестное название, которое потомки навсегда усвоили ему. Народ видел его только первосвященником, а любил его как правителя, за его старание об общественных делах и за те существенные выгоды, которые он приобрел своей стране. Воспользовавшись спокойствием, которым Иудея наслаждалась под владычеством египтян, Симон укрепил город Иерусалим, обнес храм высокими стенами и сделал к нему значительные пристройки. Между другими общеполезными работами замечательно глубокое, обложенное мрамором, вместилище воды, которое первосвященник вырыл среди города и которое было так обширно, что получило название моря; также важны каналы, или водопроводы. Но самое замечательное из его предприятий есть забота о Священном каноне. По общему мнению, приписывают Симону внесение в каталог библейских книг Ездры, Неемии и Паралипоменон. Нельзя решительно утверждать, чтобы эти книги внесены были в канон самими авторами, потому что на их полях есть очень много прибавлений, которые, по всей вероятности, должны быть сделаны их преемниками, и при том в этих книгах есть генеалогии, простирающиеся до царствования Александра. Кроме того, в Иудее не было такого знаменитого человека, который бы, подобно Симону, соединял все необходимое, чтобы совершить и окончить собрание Священных Книг. Симону принадлежит эта слава. Этот великий первосвященник подобен звезде, блистающей на утреннем небосклоне, солнцу на чистом и безоблачном небе и радуге в облаках. Он противостоял опасностям, имел попечение о своем народе и сохранил ему милость пред Господом; это кедр, возвышающий свою величавую вершину к облакам, золотой сосуд, осыпанный драгоценными камнями. Возносит ли Симон молитвы, и его голос, как благоухание кадила, улетает к престолу Предвечного. Является ли он облаченный одеждой славы, его величие и благородство возвышают священные одежды; его братья соединились вокруг него, и он, подобно кедру ливанскому, явился между ними, подобно кедру, окруженному пальмами. Для полноты картины посмотрите на первосвященника, когда он совершает всесожжение или приносит жертвоприношение. Дети Аарона и весь народ падают ниц, а Симон, стоя на ступенях алтаря, воздевает руки, благословляет собрание и прославляет Господа. Таковы воспоминания, которые Симон оставил после себя в сердцах своих сограждан. Он умер в 292 г. до Р. X. Ония, его сын, должен бы наследовать ему; но за малолетством уступил этот сан своему дяде Елеазару.

СИМОН II (219 г. до Р. X.), сорок первый первосвященник иудейский, сын и преемник Онии II. Одаренный твердостью характера, он всегда с мужеством защищал свою власть от нападений притеснителей Иудеи. Птоломей Филопатор без всякой другой причины, только по одному пустому любопытству, вошел во храм и решился проникнуть во святая святых. Первосвященник употребил свою власть; но напрасно он представлял монарху святость места требованием закона, который позволяет входить туда только одному первосвященнику однажды в год для принесения очистительной жертвы; напрасно он со слезами заклинал не бесчестить своим присутствием места, которое пользуется общим благоговением и уважением. Птолемей упорствовал и вошел. Тогда невидимая рука вдруг поразила гордого царя; он упал на землю и полумертвый вынесен из храма на руках своих царедворцев. Пришедши в себя, он закипел гневом; узнав о своем унижении, гордость его не хотела смириться перед могуществом, которое так наказало за оскорбление святыни. Птолемей думал, что это случилось от иудеев иерусалимских и хотел отомстить обиду на иудеях, живших в Александрии; чудо, не менее блистательное, защитило их от этой мести. Сделавшись снисходительнее к этому народу, царь египетский не довольствовался своей властью над ним, а поэтому жители Иерусалима добровольно отдались во власть Антиоху Великому. Тронутый такой верностью и преданностью, этот государь засвидетельствовал свою непритворную благодарность; он приказал выдать Симону все, что необходимо для жертвоприношений и поправления храма, на три года освободил жрецов от всякой дани. Иудеи надеялись, что своей преданностью к Антиоху они привяжут к себе этого монарха; но вскоре должны были переменить своего царя и связать свое политическое существование с Сирией и Египтом. Антиох отдал свою дочь за Птоломея Епифана и в приданое дал Палестину. Симон с грустью смотрел на этот переход от одного властителя к другому; он ясно видел, что непременным следствием такого положения должна быть порча общественного благосостояния, распространение безнравственности и неверия. Но он не дожил до того времени, когда сбылись его грустные предчувствия. Симон умер за 199 лет до Р. X., будучи первосвященником 20 лет. В первосвященство Симона в недрах Иудеи образовались три знаменитые секты, которые разделяли ее долгое время и которые в истории играли довольно значительную роль; мы говорим о фарисеях, иессеях и саддукеях. Название первой из этих сект, основатель которой неизвестен, происходит от еврейского слова, которое означает отделенный, отлученный, потому что, в точности исполняя обряды свои, она отделялась от прочей массы народа, который считала преданным интересам и удовольствиям житейским. Фарисеи простирали эту строгость до того, что даже не садились вместе с другими за один стол. Но это внешнее соблюдение обрядов, эта строгость к самим себе скрывала часто нравы самые развращенные. Нигде не было столько гордых, завистливых, честолюбивых, как между фарисеями. Фарисей никогда не оставит безнаказанно не только презрения к себе, но и противоречия. Их религиозная ревность происходила не столько из истинной привязанности к закону, сколько из личных интересов. Даже те, кто руководились не столько интересами личными, сколько привязанностью к закону, редко действовали без лицемерия, или, лучше, благочестие их зависело от благоприятных обстоятельств. Сверх священных книг, которые фарисеи принимали все без исключения, они принимали еще множество древних преданий, состоявших большей частью в мелочных обрядах, которым они приписывали божественную важность. Фарисеи принимали как догмат учение о безусловном предназначении, не уничтожая, впрочем, свободы воли, предметы совершенно несовместимые по своей сущности. Они верили в бессмертие души, признавали ад, где злые получат наказание за свои грехи, и место успокоения, где праведные будут награждены за свои добродетели. Их рай не многим отличался от рая Магометова; там и пили, и ели, и женились, как в настоящей жизни, по словам Иисуса Христа. Иессеи ничем почти не отличались от фарисеев в своем учении, разве только в том, что отвергали понятие о переселении душ, вечность наказаний и наград. Вот краткий очерк этой секты, который нам оставил историк Флавий. «Они, - говорит он, - суть философы, которые живут в совершенном согласии между собой; они не женятся, но берут других детей и, пока они малы и молоды, внушают им свои правила и свой дух. Впрочем, это не значит, чтобы иессеи пренебрегали браком самим по себе... но они всегда берегли себя от распутства и неверности женщин. На богатство они смотрели с совершенным равнодушием и имели все общее. Они прославились строгостью, проявлявшейся в их внешности. Работой они занимались до пятого часа; потом собирались и умывались; после чего возвращались в свои кельи, куда не позволено было никому постороннему проникать. Отсюда они шли за общий стол, где им предлагали хлеб и блюдо какой-нибудь похлебки. Перед началом стола всегда читалась молитва жрецом; по окончании они шли опять на работу и были там до вечера, откуда возвращались туда же, где им предлагали пищу; здесь иессеи принимали и гостей; хотя члены этой секты были в зависимости от своих начальников, однако они имели свободу делать ближнему добро, когда и как угодно. Они были очень точны в исполнении данного слова и избегали самой клятвы столько, сколько и преступления ее. Они читали древние писания и занимались рассуждением о том, что ведет к совершенству духа и сохранению здоровья. Иессеи были очень искусны в лечении травами, камнями и кореньями». Иессеев разделяют на два класса: деятельных - к ним принадлежали те, которые занимались земледелием и другими полезными ремеслами, и созерцательных, которые занимались чтением и молитвой; последних еще называют терапевтами. Филон в своей книге о жизни созерцательной так хвалит эту секту, что Евсевий Кесарийский и многие другие отцы после него считали их христианами; мнение, часто возобновляемое, но не имеющее достаточного основания и легко опровергаемое. Саддукеи были совсем противоположны обеим вышеупомянутым сектам и в своих верованиях, и в жизни. Они не принимали никакого предания от своих предков, а довольствовались только Писанием; из священных книг они принимали только Пятикнижие Моисеево. Позже, познакомившись с образованием греческим, они впали в мнения самые ошибочные и дошли до крайностей в понятии о предметах веры. Связь их с эпикурейцами и удовольствие, которое они приняли за основание своего учения, заставили их не признавать ничего, кроме материи, а следовательно, отвергать бессмертие души и воскресение. Саддукеи принимали наказание и награды за дела, но верили, что они ограничиваются только настоящей жизнью. Это был материализм самый безбожный, который покрывался розами, упивался счастьем и, одним словом, предавался со всем жаром физическим удовольствиям. Секта эта была не так многочисленна, как секта фарисеев, но к ней принадлежали люди самые богатые и могущественные, то есть те, кто могли наслаждаться удовольствиями здесь и не желать ничего лучшего. Впрочем, справедливость требует сказать, что саддукеи не вдруг впали в эту беззаконную жизнь и долгое время ничем иным не отличались от фарисеев, как только тем, что принимали одно Священное Писание, отвергая предание. Во времена Асмонеев были между саддукеями люди, которые отличались религиозной ревностью, и которые никогда не были подозреваемы в привязанности к земным удовольствиям, как это случилось после.

СИМОН III, или СИМОН МАККАВЕЙ, сорок девятый первосвященник иудейский, второй сын Маттафии, прозванный Фассисом. Перед смертью отец Маккавеев собрал вокруг своего смертного одра детей, чтобы дать последнее и прощальное наставление; в эти-то минуты умирающий старец советовал слушаться Симона во всех трудных обстоятельствах, потому что он есть муж совета; эти слова произвели глубокое впечатление на храбрых защитников Моисеева закона, и они не предпринимали ни одного дела без совета Симонова. В продолжение бурного правления Иуды и Ионафана видим, что Симон является во всех важных случаях со своей храбростью и безграничной преданностью. Намереваясь напасть на неприятеля, он услышал, что брат его Ионафан попал в плен к Трифону. Не медля нисколько, Симон тотчас приступил к делу; он боялся потерять плоды всех трудов, перенесенных до сего; поэтому возвратился в Иерусалим, с поспешностью собрал народ, который пленом своего начальника был приведен в уныние. «Сами вы знаете, - говорил он собравшемуся народу, - сколько я и братья мои и дом отца моего сделали ради этих законов и святыни, знаете войны и угнетения, какие мы испытали. Потому и погибли все братья мои за Израиля, и остался я один. И ныне да не будет того, чтобы я стал щадить жизнь мою во все время угнетения, ибо я не лучше братьев моих. Но буду мстить за народ мой и за святилище, и за жен и за детей наших, ибо соединились все народы, чтобы истребить нас по неприязни» (1 Мак. 13:3-6). Эти слова вдохнули храбрость в народ, и Симон единодушно был избран правителем Иудеи. Нельзя было сделать лучшего избрания; никогда не был избираем народом человек, достойнейший сына Маттафии. До сих пор он разделял все труды, успехи, неудачи и власть братьев, но ничто не сделало имени его таким славным, как его собственное правление. Если воинственный героизм был отличительной чертой характера Иуды Маккавея, если Ионафан политические способности соединял с храбростью, то, кажется, никогда человек, с сердцем столь справедливым и добродетелью столь возвышенной, не управлял народом. Храбрый на войне, великодушный к побежденным, он жертвовал всегда своим счастьем благу общему, занимался восстановлением беспомощных, торжеством закона и истреблением всякого рода злоупотреблений; в продолжение должного правления этот мужественный человек умножил благосостояние своего государства, приобрел уважение иностранцев, столь лестное вместе и полезное для его народа. Первым намерением Симона было привести Иерусалим в оборонительное положение; потом он послал несколько отрядов для удержания мест, вновь завоеванных. Сам между тем выступил в поход и занял дефилеи, которые служили входом в Иудею; Трифон приближался к нему, предводительствуя многочисленной армией, и имея при себе несчастного Ионафана. Лишь только генерал сирийский узнал, что Симон наследовал своему брату и готов к войне, поспешил послать послов с известием, что держал Ионафана потому только, что последний должен был царю за свое правление, и что готов возвратить пленнику свободу, если ему будут высланы сто талантов серебра и два его сына в заложники, в удостоверение того, что иудеи не предпримут войны, чтобы отомстить за несправедливость, причиненную им. Симон знал, что это хитрость; но, боясь ропота, чтобы его не сочли за врага брату и не стали укорять в скупости, в желании господствовать, послал сто талантов серебра и двух сыновей Иоанафана. Не успел Трифон получить этот залог, как поспешил снять личину и уже не хотел освободить пленника. Этот гнусный поступок возбудил негодование во всех иудеях, и они решились отомстить самым жестоким образом. Сириянин напрасно старался проникнуть в страну Иудейскую. Он нашел все пути и города тщательно оберегаемыми и наконец принужден был отступить со стыдом; даже не имел возможности подать помощь тем, которые держались еще в крепости Иерусалимской и находились в самом отчаянном положении. Тогда вся его ярость пала на Ионафана и его детей. Симон подошел к Васкаме, где брат его и племянники преданы были смерти, и перенес кости их в Иудею. Глубокая печаль поразила весь Израиль при вести о смерти храброго Ионафана, который был погребен в Модине, вместе со своим отцом и братьями. Нежный брат воздвиг на этом месте великолепное здание из белого мрамора и поставил 7 пирамид: одну для своего отца, другую для матери, 4 для братьев, а последнюю назначил для самого себя. Все это было обнесено многими колоннами, на которых были изображены трофеи в воспоминание подвигов погребенных на этом месте. Между тем Трифон исполнил свой проект, который он обдумывал долгое время. Так как при содействии Трифона юный Антиох взошел на престол своего отца, то он имел в своих руках верховное могущество и надеялся без труда свергнуть с престола законного государя и заступить на его место. И это преступление тем легче было исполнить, что юный царь совершенно ему доверился и считал его своим благодетелем и отцом. Начало царствования хищника ознаменовано было несправедливостью, жестокостью и грабежом. Симон видел, что необходимо защитить себя против этого похитителя престола. Не довольствуясь защищением своей страны и охранением всех входов в нее, он послал послов к Димитрию, который владел еще большей частью Сирии. Послы сказали царю, что иудеи вооружатся против его соперника, если он обяжется возвратить им свободу и избавит их от дани. Димитрий, зная, что можно положиться на храбрость этого народа и на верность его слова, милостиво принял предложение и отвечал им следующим образом: «Царь Димитрий Симону, первосвященнику и другу царей, и старейшинам и народу Иудейскому - радоваться. Золотой венец и пальмовую ветвь, посланную вами, мы полупили и готовы заключить с вами полный мир и написать заведующим сборами, чтобы отпустить вам дани. И всё, что мы постановили о вас, да будет неизменно, и крепости, которые вы построили, пусть принадлежат вам. Прощаем вам также неумышленные проступки ваши до сего дня и венечный сбор, который платить вы обязаны, и если другое что взимаемо было в Иерусалиме, более не будет взиматься. И если найдутся из вас способные быть вписанными в число состоящих при нас, пусть записываются, и да будет между нами мир» (1 Мак. 13:36-40). Этот указ, освобождающий Иудею от ига иностранного, был принят с величайшей радостью, и от этого времени все публичные акты, в которых прежде ставилась хронология греческая, носил такую надпись: первый год верховного правительства Симона, первосвященника и вождя иудейского. Счастье народное, произведенное этим радостным событием, еще более увеличилось когда возвращена была крепость Иерусалимская. Те, которые держались еще там, осаждаемые иудеями и удручаемые голодом, отчаялись наконец спастись и поэтому предложили сдаться на капитуляцию, с условием спасти им жизнь. Народ Божий вошел в свое достояние с торжеством, нес в своих руках пальмы, с радостными песнями, воспеваемыми под звуки музыки. Тотчас уничтожились все следы пребывания неверных. Симон и его братья поселились здесь. Для всегдашнего воспоминания этого счастливого происшествия учрежден был торжественный праздник. Иудея была свободна, но слаба. Опустошительные войны оставили семена раздора, которые не могли не принести плодов. Город Газа, пользуясь смутами, происшедшими после смерти Ионафана, отложился от Иудеи и изгнал иудейский гарнизон. Симон не преминул осадить и покорить город: он даровал жизнь жителям, но изгнал их из города, оставив только верных закону. Этот город назначен был местом жительства для Иоанна Гиркана, сына Симонова, замечательного по своим высоким воинским дарованиям, которые проявились в нем впоследствии. Победы Иуды и Ионафана, их мужественное и отеческое правление, мудрость и твердость Симона возвратили благоденствие и изобилие стране, столь долго опустошаемой всеми бедствиями, которые неразлучны с войной. Под властью последнего сына Маккавеева «иудеи спокойно возделывали землю свою, и земля давала произведения свои и дерева в полях - плод свой. Старцы, сидя на улицах, все совещались о пользах общественных, и юноши облекались в пышные и воинские одежды. Городам доставлял он съестные припасы и дела.1 их местами укрепленными, так что славное имя его произносилось до конца земли. Он восстановил мир в стране, и радовался Израиль великою радостью. И сидел каждый под виноградом своим и под смоковницею своею, и никто не страшил их» (1 Мак. 14:8-12). Богослужение было восстановлено со всем великолепием; и вместо криков войны и уныния слышны были песни радости и веселья. Иудеи, желая увековечить это происшествие, вырезали все это на медных досках и поставили в галереи храма, где их мог видеть всякий. Здесь сказано было, что в великом собрании жрецов, предводителей и старейшин народа, собрании, бывшем в третий год первосвященства Симонова, вот что было определено: «Наша страна подвергалась частым опустошениям, и всему миру известно, что Симон сын Маттафии, происходящий от колена Иарива, и его братия вооружились против врагов, чтобы сохранить святыню и закон. Они приобрели своими подвигами вечную славу народу иудейскому. Ионафан соединил народ и сделался первосвященником, но потом отошел к своим отцам. Враги хотели вторгнуться в Иудею, опустошить страну и осквернить храм. Тогда восстал Симон; он раздал большую часть своего имущества для вооружения храбрых и покупки военных припасов, укрепил большую часть городов, отправил гарнизон в Вефсуру, которая была на границах Иудеи, где сирияне имели свой арсенал; Иоппия, на берегу моря, и Газа, на границах Азота, попали под нашу власть и снабжены всем необходимым для защиты. Народ, видя поведение Симона и все то, что он сделал для славы своего отечества, за его славные действия общим голосом избрал его предводителем и вождем своим; это достоинство дано ему за его справедливость, верность и те чрезвычайные усилия, которые он прилагал для благосостояния своего народа. Под его управлением все стали жить счастливо, и иноплеменники, разорявшие страну Израилеву, были изгнаны из города Давидова. Иудеи заняли их место и теперь воздвигают стены Иерусалима. Царь Димитрий утвердил Симона в первосвященническом достоинстве, сделал его своим другом, узнав, что иудеи признаны были союзниками и братьями римлян, которые приняли послов иудейского первосвященника с уважением, и что народ и жрецы избрали Симона вождем и архиереем «навек, доколе восстанет Пророк верный». Власть его была так велика, что ему вручен был храм и все священные веши; ему одному предоставлена была власть избирать мужей, которые должны были управлять общественными делами, управлять провинциями, командовать войском и гарнизонами; все без исключения должны быть покорны ему; публичные акты должны быть писаны на его имя, и сам он должен являться пред народом в одежде верховного правителя. «И никому из народа и священников да не будет позволено отменить что-либо из сего или противоречить словам его, или без него созывать собрание в стране и одеваться в порфиру и носить золотую пряжку. А кто сделает что-нибудь против сего или отменит что из сего, будет повинен» (1 Мак. 14:44-45). Авторитет Симона увеличился еще от следующего обстоятельства. Первосвященник иудейский отправил послов в Рим для возобновления союза, заключенного еще Иудой и Ионафаном. В это время дружба римского народа была чрезвычайно важна по своим следствиям, потому что он уже тогда имел сильное влияние на дела Азии. Нуминий, посланник римский, отвез различные послания царям и народам, соседственным с Иудеей. Вот что сенат римский писал к царю египетскому. «Левкий, консул Римский, царю Птолемею - радоваться. Пришли к нам Иудейские послы, друзья наши и союзники, посланные от первосвященника Симона и народа Иудейского, возобновить давнюю дружбу и союз, и принесли золотой щит в тысячу мин. Итак, мы заблагорассудили написать царям и странам, чтобы они не причиняли им зла, и не воевали против них и городов их и страны их, и не помогали воюющим против них. Мы рассудили принять от них щит. Итак, если какие зловредные люди убежали к вам из страны их, выдайте их первосвященнику Симону, чтобы он наказал их по закону их» (1 Мак. 15:16-21). То же самое было написано Димитрию, царю сирийскому, Атталу пергамскому, Ариарафу, царю каппадокийскому, Арсаку, или Митридату, царю парфянскому, и всем народам, которые были в союзе с Римом. Копии с этих посланий были сняты и представлены Симону, который приказал прочитать их в присутствии народа. И Лакедемон со своей стороны желал также заключить союз с Иудеей, которая недавно была еще так ненавистна иностранцам, но силой своего гения стала в ряду прочих народов; эти трактаты, в которых римляне высказали свое удивление к иудеям, показывают, какое понятие имел мир о их храбрости, верности и любви к отечеству. Между тем буря издали собиралась над Иудеей, и после нескольких лет мира она сделалась опять театром войны. Димитрий Никатор в экспедиции, которую он предпринял в Мидию, был взят в плен парфянами. Его брат Антиох Сидетес взял в супружество дочь Птолемея, царя египетского, который изменил своему зятю Александру Вале и занял многие крепости в Иудее и Финикии. Но прежде вступления своего в Сирию он послал к Симону следующее письмо: «Царь Антиох Симону, первосвященнику и правителю народа, и народу Иудейскому - радоваться. Так как люди зловредные овладели царством отцов наших, то я хочу возвратить царство, чтобы восстановить его, как оно было прежде. Я набрал множество войска и приготовил военные корабли; и хочу пройти по области, чтобы наказать тех, которые опустошили область нашу и разорили многие города в царстве. Оставляю теперь за тобою все дани, какие уступали тебе цари, бывшие прежде меня, и другие дары, какие они уступали тебе; дозволяю тебе чеканить свою монету в стране твоей. Иерусалим и святилище пусть будут свободны; и все оружия, которые ты заготовил, и крепости, построенные тобою, которыми ты владеешь, пусть остаются у тебя. И всякий долг царский и будущие царские долги отныне и навсегда пусть будут отпущены тебе. Когда же мы овладеем царством нашим, тогда почтим тебя и народ твой и храм великою честью, чтобы слава ваша стала известна по всей земле» (1 Мак. 15:2-9). Так как цель этого союза была низвержение Трифона, то он и принят был с удовольствием. Симон послал помощь Антиоху, который напал на похитителя престола и преследовал его. Утвердившись на престоле, победитель с презрением отослал помощь Симона и объявил еще притязания на Иерусалим. Ответ, данный Антиоху по этому случаю, показывает политику первосвященника и свидетельствует о его мужестве, с которым он всегда защищал независимость и свободу народа. «Мы ни чужой земли не брали, - отвечал Симон, - ни господствовали над чужим, но владеем наследием отцов наших, которое враги наши в одно время неправедно присвоили себе. Мы же, улучив время, опять возвратили себе наследие отцов наших. Что касается до Иоппии и Газары, которых ты требуешь, то они сами причинили много зла народу в стране нашей; за них мы дадим сто талантов» (1 Мак. 15:33- 35). Этот ответ, полный справедливости и мужества, не понравился послу. Впрочем, он скрыл свой гнев на вождя иудейского; более всего он желал овладеть богатствами, которые видел в доме Симона. Золото и серебро сияли везде, и едва ли кто-либо из тогдашних монархов жил великолепнее первосвященника израильского. Антиох, разгневанный на иудеев, тотчас собрал совет, на котором и решена была война. Кендевей выступил в поход с многочисленной армией. Вторжение его в страну Иудейскую ознаменовано было убийствами, насилием и грабежом. Симон, узнав это, с энергией принялся за распоряжения. Он призвал к себе двух сыновей, Иоанна и Иуду, и дал следующее наставление: «Я и братья мои и дом отца моего воевали против врагов Израиля от юности до сего дня и много раз успешно спасали руками нашими Израиля. Но вот, я состарился, а вы по милости Божией находитесь в летах зрелых: заступите место мое и брата моего, идите и сражайтесь за народ наш, и да будет с вами помощь небесная» (1 Мак. 16:2-3). Потом Симон вручил своим детям армию, составленную из воинов храбрых и испытанных в брани; сверх кавалерии войско иудейское состояло из 20 тыс. пехоты. Никогда Иуда и Ионафан не выставляли такого числа войск. Враги хотя были и многочисленнее, однако не могли устоять против напора иудеев и при первой стычке обратились в бегство. Иуда был ранен; но Иоанн не дал пошады бегущим; он преследовал до самой границы, поразил до двух тысяч человек и предал пламени многие укрепленные места. Этот успех, казалось, должен был надолго водворить мир в Иудее; ибо цари сирийские, истощая деньги и людей через эти постоянные потери и принужденные защищаться еще против своих соискателей, не имели возможности возобновлять нападения на Иудею. Но подлая измена уничтожила плоды, приобретенные кровавыми трудами, и ввергнула опять страну во все ужасы войны. Симон, в сопровождении двух своих сыновей Матгафии и Иуды, посещал города, чтобы восстановить силу закона и уничтожить навсегда беспорядки. Таким образом он достиг Иерихона. Правитель провинции, главным городом которой был Иерихон, был Птоломей, сын Авувов, зять Симона. Первосвященник пришел к нему, ничего не опасаясь. Но подлый правитель, надеясь под покровительством Сирии захватить власть над Иудеей, убил среди пира своего тестя и двух его сыновей. Та же участь постигла бы и Иоанна Гиркана, если бы храбрый потомок знаменитой фамилии не был уведомлен о грозящей ему опасности и не принял своих мер. Таким образом, похищен был великий гражданин и знаменитый князь Иудеи, которую он прославил и сделал сильной. Он погребен был в отечественном городе, в том гробе, который сам устроил для своего семейства.

СИМОН IV (23 г. до Р. X.), пятьдесят девятый первосвященник иудейский, родом из Александрии. Об этом первосвященнике мы знаем только то, что сан свой получил он от Ирода, который возвел его в это достоинство для того, чтобы с приличием можно было выдать за него свою дочь Мариамну. Подозреваемый в заговоре с Антипатром и Феророй против Ирода, Симон был низложен после 18 лет первосвященства. Преемником его был Матфия I.

СИМОН V (25 г. от Р. X.), шестьдесят восьмой первосвященник иудейский, сын Камифа, преемник Елеазара IV. Правитель Иудеи Валерий Грат низложил его предшественника и возложил первосвященническое достоинство на него. Но не прошел еще год, как тот же Валерий Грат низложил его и поставил преемником его Иосифа II, Кайфу.

СИМОН VI, или СИМОН КАН-ФАРА (41 г. от Р. X.), семьдесят второй первосвященник иудейский, сын Симона Воифа, преемник Феофила. Милость Агриппы, прозванного Великим, доставила ему у иудеев достоинство первосвященническое. Но спустя год Симон принужден был уступить свое место Матфию, сыну Анана; в 45 г. он опять возвратил первосвященство после Елионея. Наконец, по смерти Агриппы, он снова лишен был этого сана Иродом, царем Халкиды, который отдал первосвященство Иосифу, сыну Канея (los. Antiq. lud. lib. XIX, V et VI; lib. XX, c. I).

СИМОН ВОЛХВ (38 г. от Р. X.), первый из ересиархов по времени и по учению. Он не только по времени предшествовал тем людям, которые восставали против Евангелия, но, говорит св. Епифаний (Hoeres. XXI), он первый бросил в мир главное заблуждение, из которого, как из источника, развились все последующие ереси. Его имя занимает много места в истории первых веков христианства. Его последователи почти в течение тысячи лет печалили пастырей церковных. Многие историки, занимавшиеся этим лицом, излагали его жизнь не в связи с его учением. Мы постараемся обратить внимание на то и другое. Симон, по прозванию Маг, или Волхв, родился в местечке Гиспоне, в стране Самаринской. Во время юности он путешествовал на Востоке и получил образование в Александрии. Один теургический философ по имени Досифей, о котором мы мало знаем, был учителем Симона и сообщил ему таинственные знания, которыми всякий начальник школы обольщал толпу. Так и Симон не довольствовался изучением догматическим, но хотел узнать или, лучше сказать, показывал, что знает будущее, и изучал все то, что нужно шарлатану, чтобы приобрести себе народную известность. Проповедь об учении и делах Иисуса Христа распространилась тогда по всей Палестине. Это было причиной, что всякий старался быть этим Мессией и распространять свое учение. Лжехристы явились не только в Иудее, но и во всей Азии, одни с мечом в руках, другие с учением. Между последними был Досифей, а после него Симон. Самария была местом, где долгое время смешивались заблуждения восточные с верованиями иудейскими, и где те и другие были в движении. Этот-то город дал Симону имя Великая сила Божия, чтобы этим обозначить его мнимобожественную природу. Когда апостолы, после вознесения Спасителя, разошлись по Иудее и другим окрестным странам для проповеди Его учения, тогда они, как свидетельствует книга Деяния, начали творить многие чудеса. Эти чудные дела изумили Симона, и он чувствовал себя побежденным. Симон вздумал принять крещение, желая получить власть совершать чудеса. Поэтому, когда апостолы пришли в Самарию, чтобы возложить руки на тех, которых приготовил крещением дьякон Филипп, они нашли и Симона в этом числе. Думая, что ученики Искупителя творят свои чудеса посредством магии, он предложил деньги за то, чтобы сообщили и ему такую же власть. «Серебро твое да будет в погибель с тобою, - отвечал ему апостол Петр, - потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем часты и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом» (Деян. 8:20-21). Оскорбившись этим ответом, Симон скрыл свое неудовольствие; не смирился и не раскаялся в своем преступлении. Когда апостолы ушли из города, Симон оставил общество христианское и начал обманывать своими таинственными познаниями и своим учением язычников. Недовольный Самарией, где число верных распространялось более и более, Симон решился образовать общество, противное христианству; он оставил этот город и пошел по окрестным странам и другим областям Римской империи, где вера во Христа не была распространена. С этого времени жизнь этого человека является совершенно запутанной. Действительные и вымышленные происшествия постоянно смешиваются. Историки Егезин и Никифор рассказывают происшествия странные и чудесные, которые распространялись от первых времен и на которых позднейшие историки основываются решительно. Как все люди, играющие великую роль, сильно действовавшие на воображение толпы, Симон был предметом многих рассказов, которые нисколько не помогают составить полную историю, только более запутывают. Известно только, что он из Самарии отправился в Тир и в этом городе встретился с негодной женщиной Еленой (см. это имя); он выставлял ее своим ученикам как свою божественную сизигию, как воплощение женского начала. Рим был тогда могущественным рычагом, который ворочал все в империи. И Симон наконец решился посетить столицу мира, обошедши Малую Азию и Грецию. Успехи его превзошли все надежды. В Тире, в Александрии называли его силой Божьей, в Риме воздвигали ему алтари если не публично, как некоторые думают, опираясь на открытом алтаре Semo-Sanctus, который был на острове Тибра, то в домах. В этом не позволяют сомневаться свидетельства многих древних писателей. Слава этого чародея возбудила сожаление в апостолах. Евангелист Иоанн жалуется на это в своем Послании (1 Ин. 6:12), а св. Павел в Послании к Тимофею (6:20). Его торжество в Риме еще более опечалило учеников Христовых. Большая часть историков думают, что целью его чудес было противодействие учению, которое апостолы Петр и Павел распространяли в этой столице. Без всякого сомнения, к числу легенд надобно отнести и рассказ о той борьбе, которая возникла между апостолом Петром и Симоном, и где первый оставался всегда победителем, кроме разве одного случая, о котором с одинаковой подробностью упоминают Арновий, св. Амвросий, св. Кирилл, Лактанций, Сульпиций-Север и пр., - это падение Симона и его смерть, последовавшая за этим. Волхв хотел дать доказательство своего необыкновенного могущества и решился подняться на небо в присутствии всего народа. В самом деле, Симон успел подняться до известной высоты. Тогда апостол Петр бросился на колени и восслал молитву к Спасителю; по его слову очарование исчезло; лжеапостол упал и переломал себе ноги. Последователи его тотчас взяли своего больного учителя и перенесли его в Бриндизи, где он умер, по одним, от жестокой боли, а по другим, от отчаяния. В самом деле, говорят, что, не имея силы пережить свое поражение, он выскочил из окна и убился, и что самое место сохранило его имя; но Никифор мало заслуживает доверия. Впрочем, секта Симона не уничтожилась со смертью ее основателя. Не говоря о гностиках, на которых можно смотреть как на законных его потомков, он имел бесчисленное множество последователей, которые были привязаны к нему лично, которые приняли его имя; эти последователи Симона долгое время были противниками верных. Во втором веке Симон был почитаем как Бог между своими учениками; в третьем замечают то же почтение в Александрии и во многих городах Востока. Симониане при своем служении употребляли многие обряды христианские, но присоединяли к ним таинственные приготовления. Например, они показывали пламя на воде, которая приготовлена для крещения, и это делалось для того, чтобы произвести больший эффект. Следы их существования находят еще в IV в. В это время симониане исчезли между арианами, но не смешались с ними. Они существовали отдельно даже спустя четыреста лет после этого, и только уже спустя тысячу лет исчезли совершенно. Учение Симона изложить довольно трудно; сочинения этого еретика и его учеников дошли до нас в искаженном виде, а поэтому и не представляется никакой возможности воспроизвести полную систему его учения. Три отрывка, помещенные епископом Сирийским Моисеем Варсефою, находящиеся у Грабе в его Spicilegium SS. Partrum, представляют нам в Симоне искусного диалектика; они содержат в себе возражения против всемогущества Божественного, против справедливости и благости Творца, возражения, изложенные очень ловко. Но эти тирады представляют нам только часть тех рассуждений, которые написаны были под заглавием «Противоречащие», творение замечательное, от которого до нас дошли только некоторые вышеприведенные места. Идеи Симона образовались из различных источников: иудейства, греко-восточной философии и христианства. Это произошло от смешения, в котором находились нации, а следственно, и их понятия. Александр привел в соприкосновение Восток и Грецию, а Рим Восток и Грецию связал с Западом. Поэтому необыкновенное брожение идей обязательно должно было возникнуть в этих странах; появление христианства еще более усилило это волнение. Обезображенные боги Азии оживились; статуи Озириса и Аримана, дремавшие до сих пор на своих алтарях, казалось, ожили для того, чтобы вступить в упорную и последнюю борьбу с врагом чуждым, который пришел ускорить их погибель. С другой стороны, рационализм греческий, распространенный лагами в Египте, господствовал в Малой Азии, Сирии, Вавилоне и до берегов Инда. Эти страны, жилище первоначального мистицизма и теургии, казалось, ожили в соприкосновении с Грецией. Восток не довольствовался более самим собой, но силился слиться с Западом; издыхающие религии стали обновляться при содействии философии. Сами иудеи, это племя отделенное, отличное по своему духу и верованиям, не укрылись от всеобщего потрясения. От Евфрата до Нила, во всех школах господствовал туманный иллюминатизм, учение высокое, трансцендентальное, гносис, которое преподавалось как всеобщее откровение и ключи ко всем учениям. Неопределенное и шаткое во времена Симона, гностическое учение пыталось господствовать над платонизмом восточным, бывшим тогда в школах александрийских, антиохийских и сирийских, и старалось утвердиться в христианстве, которое тогда уже было твердо. Учение Симона есть не что иное, как учение гностиков при самом его начале. Симон принимает существование двух различных миров, высшего мира, жилище света и блаженства, и низшего, место тьмы и зла. В первом из этих миров находится существо самобытное, бесконечное, первоначальное, которое обозначается словом Bvoos, глубина, бездна; и восемь степеней еонов, cucovec; или существ, истекших из субстанции существа самобытного; эти еоны образуют вместе с самобытным существом плирому, или совокупность разумов. Творение мира низшего было следствием одного возмущения, возникшего в плироме. «Evvoia» (разум), один из еонов, сотворил ангелов, против воли Bvoos, которому он не сказал ничего. Ангелы, созданные через Evvoia, сотворили землю, небо и людей, скрывши от последних имя и место того существа, от которого они получили свое существование. "Evvoiа, задержанный в плену между ангелами низшего мира, принужден был принимать различные формы и воплощаться попеременно в телах женских. Таким образом, этот еон явился в образе Елены при осаде Трои, и потом, являясь в различных телесных формах, он опять воплотился в Елене блуднице, которую Симон встретил в Тире и божественную природу которой и ее дивные несчастья он угадал по инстинкту. Чтобы пояснить эту проницательность, Симон говорил, что она одна из сил плиромы, пришедшая для освобождения Evvoia и указания ему пути в лоно Bvoos. Но для Симона было еще и другое назначение. По теории гностиков, падение, каким бы образом оно ни совершалось, необходимо требует искупления, то есть чтобы один из еонов снизошел даже до последних пределов творения, чтобы сообщить ему свет и жизнь небесную, которых оно лишилось. Этим-то еоном, восстановителем и спасителем и был Симон. Вот почему и встречаются у него евангельские слова: он называет себя Словом Божиим, Сыном десницы, Духом Святым. Впрочем, он применял его к языку той страны, где проповедовал свое учение. Таким образом, Слово и Дух Святой, употребляемые в Иудее, в Тире заменялись сыном Ваала, а женщине, которая следовала за ним, давал имя Вербело (дочь Ваала). В Риме тот и другая назывались Юпитером и Минервой. Симон был и философ, и шарлатан, смотря по тому, говорил ли он с толпой или с людьми образованными. Этому искусству сообразоваться в своем учении с образом мыслей каждой страны Симон обязан тем чудным успехом, который сопровождал его везде. Хотя из учения гностического можно извлечь правила нравственности высокой и чистой, но известно, что эти правила клонятся к уничтожению всякой добродетели. По их понятию, человек есть существо слабое, беспомощное, слепое, сотворенное по прихоти существ возмутившихся, преданное самолюбию, и мести, ничего совершенно не знающее и безусловно зависимое. Такие дела могут ли быть нравственными? Напротив, не ведут ли они к безразличию? Из этого учения следует, что спасение зависит не от дел, а от благодати и что, следовательно, все позволено людям просвещенным. И ученики Симона, по его примеру, вели себя как люди просвещенные! Хотя Симон был иудеем, но он не уважал Ветхого Завета, который служил основанием для всех раскольников этого рода. Симон, напротив, отвергал совершенно Ветхий Завет как произведение тьмы и изобретение ангелов, творцов и мучителей человечества. Видно, что восточная философия всецело победила в нем народные верования. Мы уже сказали, что от Симона и его учеников до нас дошло очень мало сочинений. После св. Епифания и св. Иринея, которые говорят о нем преимущественно, находятся еще некоторые значительные отрывки у св. Иустина и Тертуллиана. Рассуждение Михаила Сирициуса (Pravitates Simonis magi. Gissen, 1664 in 4°) и книга Фомы Иттига (de Hoeresiarchis aevi apostolici. Leipsig, 1690 in 8°) мало заключают в себе пособий по этому предмету. Очень полезны следующие сочинения: Storia critica delle vite degli eresiarchi del primo secolo. Venet., 1757 in 8°; О. Гаетана-Мария-Травазы и у Тиллемона, t. II, 37. Очень хорошо этот предмет разобран в Dictionnaire des Heresies аббата Плукета.

СИМЕОН БОГОПРИИМЕЦ, благочестивый старец, которому Духом Святым обещано было, что он не умрет до тех пор, пока не увидит Спасителя мира. Таким образом, Симеон жил при храме Иерусалимском в надежде увидеть обещанного Мессию. Когда Мать Иисуса принесла Его в храм, находился тут и благочестивый старец. Он взял Спасителя на свои руки и воскликнул: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2:29-32). Потом благословил Иосифа и Деву Марию и пророчествовал об искуплении. Память его празднуется 3 февраля.

СИМЕОН ИОКГАИД, ученик знаменитого раввина Акибы и основатель каббалы, прославился за несколько лет до разрушения Иерусалима. Император Тит осудил его на смерть, но Симеон и сын его Елеазар во избежание преследования скрылись в пещеру, где и пробыли 13 лет. Здесь-то составил он, говорят, книгу под названием «Зоар», или «свет», имя, которое книга нисколько не оправдывает. Это есть не что иное, как темное толкование на пятикнижие Моисеево, написанное по-халдейски; автор этой книги старается развить таинства каббалы, знания высшего и благородного, по понятию каббалистов, которое Сам Бог открыл ангелам в раю после падения Адама. Цель ее - представить людям легкий способ познать самые глубокие истины. Моисей, по мнению каббалистов, положил ее начала и развил самые высокие ее истины, относящиеся к сущности и совершенствам Божиим; Давид и Соломон глубже эти понятия развили; но никто из них не осмелился изложить их до Иокгаида. Мы должны прибавить, что есть мнение, которое оспаривает древность этого сочинения и относит явление этой книги к XII в., когда по духу времени естественнее всего было возникнуть этой мнимой науке. Известно, что здесь сделано столько прибавлений, что трудно определить, что принадлежит самому автору; и его авторитет падает более и более. Несмотря на это, иудеи считают Симеона Иокгаида главой всех каббалистов, признают его одним из необыкновенных людей. Около 60 г. пророк Илия, по их рассказу, сошел с неба для свидания с ним в пещере и для открытия ему того, чего еще он не знал, и Бог повелел словам самим собой становиться в порядок для выражения таинства. В первой части своего творения, которая называется «Зениуфа», или «Таинства», автор говорит о многих сокровенных вещах, которые отрыты ему были Духом Святым; и в самом деле все то основано на Священном Писании, которое он объясняет по-своему. Затем у него следуют «Микропросопон», «Макропросопон» и проч. Симеон, читаем мы у Баснаджи, с трудом мог открывать эти таинства своим ученикам; но когда узнал, что его слушатели богобоязненны, тогда новый учитель смело приступил к изложению своих высоких истин. Он изложил «светло-розовый мозг старика», потом описал свой «череп», свои «волосы»; ибо он носил на своей голове тысячу миллионов тысяч и 7500 локонов белых, как волна, в каждом локоне было по 140 волос, по числу слова «Кадош». Если спросят, какой смысл имеют все эти таинства, то мы должны сознаться, что трудно открыть значение всех аллегорических символов, которыми наполнена вся эта книга. Надо заметить, что способ представлять действия Божества под образами человеческими был в большом употреблении еще у египтян; они Юпитера или Солнце и его действия представляли под чертами человека с огненным лицом и рогами, с жезлом в правой руке, семью кругами в левой, с крыльями, которые были прикреплены к его плечам; борода его была таинственна, то же что «Микропросопон» каббалистов; ибо он означал первоначальные стихии; жезл был символом власти над всеми подлунными телами; его крылья означали ветер и быстроту, наконец, круги означали планеты. Но так как эти эмблемы принимать могут многоразличные значения и означать множество смыслов, то творение Симеона нельзя понять иначе, как после значительных трудов и усилий; а кто же захочет посвятить себя этой трудной работе, не имея надежды получить какую-нибудь пользу? Мы за это не беремся. Смерть основателя каббалы, этого чудного человека, так рассказывается иудеями. Однажды Симеон разговаривал с учениками; вдруг яркий свет распространился в доме и ослепил всех. Извне пылавший пламень препятствовал войти другим. Вдруг пламя и свет исчезли и светильник Израиля угас. Елеазар, его сын, и Абба не хотели ни с кем разделить чести погребения этого чудного человека. При погребении они слышали следующие слова: «Приидиге на брак Симеона; он успокоился и вошел в свое жилище». Когда же пришли на фоб, то опять слышны были слова, неизвестно кем произносимые: «Вот тот человек, который колебал землю и потрясал царства!» Когда несен был фоб на место погребения, пламя предшествовало ему и, казалось, обхватывало. Впрочем, не одни иудеи отзывались об этом человеке с уважением; даже многие не христиане видят в творении Симеона книгу не совсем бесполезную; они говорят, что Симеон в своем сочинении проливает некоторый свет на темные места Священного Писания. Еще уверяют, что творение Иокгаида содержит в себе ясное и полное изложение христианской религии. Но мы далеки от этого мнения и думаем, что христианская религия не требует подобных ясных изъяснений. Но таково преимущество аллегорий; в них всякий может находить то, что ему заблагорассудится. В заключение мы находим необходимым заметить следующее об этом сочинении: 1) то, что Симеон Иокгаид едва ли жил во время разрушения Иерусалима; 2) его творения столь темны, что даже невозможно иногда отыскать смысла. Предполагают, что автор хотел изложить совершенства Божьи и творение вселенной под образом аллегорий; но можно ли понять их? 3) заповеди, изложенные священником Иссахаром, смешаны со множеством заблуждений; 4) есть повествования ребяческие, касающиеся самого творца «Зоара». Судите сами: Симеон рассказывает, что однажды Бог приказал птицам лететь над головами его самого и учеников его, которых он учил в поле на солнце; но когда птицы мешали его беседам своим чириканьем, Бог произвел для них фонтан и деревья для прохлады и тени.

СИМОН, житель города Наина, фарисей. Иисус, пришедши в его дом, сел за стол. Узнав, что Учитель находится в доме фарисея, одна женщина, блудница, пришла сюда с чашей, полной ароматов, и, став позади Иисуса Христа, начала плакать, и целовать Его ноги, и обливать их ароматами. Фарисей, пригласивший Сына Божия, видя это, подумал: «если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница. Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель. Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил. И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит. Ей же сказал: прощаются тебе грехи» (Лк. 7:39-48).

СИМОН, сын Гиора, зилот (см. Иоанн Гискальский).

СИМОН ЗИЛОТ, Кананит, был один из 12 учеников Спасителя. О нем, как и многих других, Священное Писание сохранило очень мало сведений. Уже гораздо позже предание дополнило то, о чем слово Божье умолчало; но это предание разногласит. Впрочем, мы достоверно знаем, что Симон был галилеянин и происходил, может быть, из колена Завуло-нова или Неффалимова; что он избран был в число учеников Самим Иисусом Христом и что получил название Кананита, может быть, потому, что происходил из небольшого города Каны, который ознаменован был первым чудом Спасителя, или за ревность, которую он показал, сопровождая своего Учителя, и это мнение тем вероятнее, что евангелист Лука называет Симона Зилотом, имя, которое по-гречески, по мнению бл. Иеронима (в его толкованиях на Матфея), то же значит, что Кананит на народном языке иудейском (Лк. 6:15; Деян. 1:13). Св. Симон разделял труды и опасности других апостолов до сошествия на них Духа Святого; но неизвестно, куда он отправился после рассеяния учеников, по сошествии на них Утешителя. Греческий историк Никифор Каллист (I, II, с. 40) говорит, что св. Симон после получения Святого Духа в день Пятидесятницы обошел Египет, Киринеику и Африку, проповедовал Евангелие в Мавритании и во всей Ливии; потом, переплыв море Западное, начал проповедовать веру Христову на островах Британских, где после многих чудес, сотворенных им для подтверждения своего учения, получил венец мученический. Минеи говорят почти то же самое. Западные писатели принимают предание об этом ученике, совершенно противное преданию греческому; то же самое разделяют и англичане, Фортунат, епископ Пуатьеский (Сапп. lib. VIII, с. IV), и Беда (Retr. inact. I. V, XIII) говорят, что св. Симон был в Персии. Авдия в своей истории апостолов говорит, что он сам утвержден был епископом Вавилонским от св. Симона и св. Иуды, и что эти праведные были убиты 1 июля, во время возмущения, возбужденного против них языческими жрецами, и убиты были в Суанире, в городе, неизвестном в географии, хотя он и называется великим. Но история Авдия подвержена сомнению от Папы Геласия, Фортуната и Беды, из которых один писал в VI в., а другой в VIII в.; поэтому их авторитеты и недостаточны для подтверждения этого факта. Беда говорит о мученичестве св. Симона и доказывает это мартирологом, находящимся у Евсевия и приводимым бл. Иерони-мом, где говорится, что этот апостол умер в Персии в городе Суанире. Тиллемон (Memoires pour servir a 1'hist. eccl. t. 1) замечает, что этот мартиролог есть самый древнейший, какой только мы знаем; но он часто говорит о происшествиях вымышленных и не может принадлежать ни Евсевию, ни бл. Иерониму; этот мартиролог праздник этому святому и св. Иуде назначает 28 октября, день, который церковь Латинская и доселе празднует. Церковь Православная празднует память Симона 10 мая и 30 июня, говоря в то же время, что он был тот жених, на браке которого в Кане был Спаситель.

СИМОН КИРИНЕЙСКИЙ, назвался так потому, вероятно, что происходил из той части Ливии, которая называется Киреной. Возвращаясь с поля, когда Иисуса Христа вели на распятие, Симон принужден был нести крест до Голгофы вместе с Иисусом. Он был отец Александра и Руфа, которые вместе с ним были в числе 72 учеников; предание говорит также, что он был епископом Востры в Аравии и кончил жизнь свою мученичеством; язычники бросили Симона в пламя.

СИМОН КОЖЕВНИК (35 г. от Р. X.). Корнилий сотник, желая обратиться к религии христианской, послал искать апостола Петра, который находился тогда у Симона, дом которого был в Иоппии, на берегу моря. Этот Симон был кожевник, и у него долго жил апостол. Вот все, что мы знаем достоверного об этом лице из Священного Писания (см. Петр).

СИМОН НИГЕР, см. Лукий Киринейский.

СИНТИКА, см. Еводиа и Синтика.

СИФ (5278 г. до Р. X.), третий сын Адама и Евы; на 230-м году он имел сына Еноса. Всей жизни этого патриарха было 912 лет. Священное Писание не сообщает нам никаких подробностей о нем. По свидетельству историка Иосифа Флавия, дети Сифа занимались астрологией; они выстроили две башни, одну из кирпича, а другую из камней, и на них вырезали и изъясняли посредством знаков результаты своих наблюдений; этим средством они хотели передать свои познания потомству. Известна еще секта еретиков, которые назывались сифеяне. Они принимали, что Сиф был Христос, и, вероятно, основывались на обетовании Божьем, которое дано первой жене, при изгнании наших прародителей из рая, что «семя жены сотрет главу змея». Вследствие ложного толкования этого места Библии, сифеяне принимали, что этот патриарх был то самое лицо, которое явилось в мир и основало христианство под именем Иисуса Христа.

СОЛОМОН (1001 г. до Р. X.), третий царь израильский, сын Давида и Вирсавии. Имя Соломон, или миролюбивый, дано было ему отцом его Давидом, а Иедиаг, возлюбленный Господом, пророком Нафаном. Когда Адония на одном великолепном празднике провозгласил себя царем, тогда Вирсавия возвестила Давиду об этом возмущении, напомнила ему клятву, которую он так часто повторял, что Соломон будет после него царем и хранителем Израиля и Иудеи. Старейшины, сохраняя престолонаследие в доме Давида, не обращали внимания на права первородства и избирали достойнейшего. Так из сыновей Давида был признан таким самый молодой, Соломон, который и отцом признан был наследником его престола. Святой царь, недовольный возмущением Адонии, приказал своему первосвященнику Садоку, пророку Пафану, Ванее, сыну Иодаеву, в сопровождении Хереффи и Хелеффи посадить Соломона на царского коня и помазать его при источнике Гионе по обыкновению, уже известному прежде. И в самом деле Соломон в богатейшей одежде был приведен на означенное место и получил священное помазание из рук первосвященника Садока. Лишь только этот обряд кончился, как трубы возвестили о новом царе, и народ, собравшийся во множестве по случаю такого торжества, встретил его восклицанием: да здравствует царь Соломон! Адония и его сообщники пришли в ужас, услышав, как скоро и легко разрушились все их намерения; и преступный князь, опасаясь гнева брата своего, искал убежища в святилище; здесь, держась за угол алтаря всесожжения, просил милости. Соломон обещал забыть его проступки, если он решится быть честным и миролюбивым гражданином; но если он еще возобновит свои преступные покушения или против его престола, или против него, его ожидает жестокое наказание. Но это обещание не избавило Адонию от смерти, которой он подвергся после смерти отца своего Давида. Венчанный пророк, приближаясь к концу своей блистательной жизни, призвал Соломона к себе и после наставления содержать в точности Закон Моисеев высказал ему следующие правила, которыми он должен руководствоваться при начале своего царствования. «Еще: ты знаешь, - говорил ему царь, - что сделал мне Иоав, сын Са-руин, как поступил он с двумя вождями войска Израильского, с Авениром, сыном Нировым, и Амессаем, сыном Иеферовым, как он умертвш их и пролил кровь бранную во время мира, обагрив кровью бранною пояс на чреслах своих и обувь на ногах, своих: поступи по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю. А сынам Верземия Галаадитянина окажи милость, чтоб они были между питающимися твоим столом, ибо они пришли ко мне, когда я бежал от Авессалома, брата твоего. Вот еще у тебя Семей, сын Геры Вениамитянина из Бахурима; он злословил меня тяжким злословием, когда я шел в Маханаим; но он вышел навстречу мне у Иордана, и я поклялся ему Господом, говоря: «я не умерщвлю тебя мечом». Ты же не оставь его безнаказанным; ибо ты человек мудрый и знаешь, что тебе сделать с ним, чтобы низвести седину его в крови в преисподнюю» (3 Цар. 2:5-9). Эти советы Давида своему сыну мы привели здесь потому, что он считал их для себя обязательством и при самом начале своего царствования исполнил то, что ему приказал отец. Мудрый Соломон начал свое царствование смертью Адонии, который имел неблагоразумие через Вирсавию просить руки Ависаги сунамитянки, наложницы его отца (см. Адония). Иоав был убит при подножии алтаря, несмотря на свои заслуги, усиленные просьбы, а должность предводителя армией была передана Ванею. Первосвященник Авиафар, замешанный так же в возмущении, как Адония и Иоав, подвергся наказанию; из уважения к его заслугам и той должности, которой он был облечен, Соломой сохранил ему жизнь, но изгнал из Иерусалима, лишив первосвященнического достоинства, которое он разделял с Садоком, всегда приверженный к Давиду и его наследнику. Таким образом, исполнилось пророчество, произнесенное Господом в Си-ломе против дома Илия. Что касается Семея, то смерть его случилась, по видимому, вследствие условий, которые он заключил с Соломоном, который, призвав этого виновного к себе, приказал ему построить дом в Иерусалиме и жить в том городе без выхода; в противном случае, если он перейдет поток Кедрский, «непременно умрешь; кровь твоя будет на голове твоей». - «Хорошо; как приказал господин мой царь, так сделает раб твой», - был ответ Семея. согласовавшийся с его положением. Но несчастный забыл свое обещание; три года спустя Семей преступил запрещение, возложенное на него, и ходил к царю гефскому по приглашению рабов, которые бежали туда. По возвращении Соломон узнал об этом преступлении обязательства и, призвав Семея к себе, выставил его многочисленные оскорбления, нанесенные Давиду и ему самому, и приказал потом умертвить его; это было наказание не столько за непослушание, сколько за прежние преступления и за побеги, которые он мог всегда предпринять и возбудить недовольных. Но эти наказания осуждают за их жестокость; а между тем они совершенно согласны с духом иудейского правления. И в самом деле, если устранить на время взгляд религиозный, что остается в этих делах? Наказание политических преступлений. Если все нации христианские подобные измены наказывают со всей строгостью, почему же Соломону не воспользоваться правом, общим для всякого монарха? В этом случае обращают внимание на Иоава, которого бы надобно было помиловать за его старость и заслуги. Но возражающие забывают, что этот генерал сделался убийцей Авенира и Амессея, союза которых он опасался; забывают, что, несмотря на просьбы Давида, он убил Авессалома, когда мог бы его взять в плен, и, наконец, разве не Иоав руководил и поддерживал Адонию; и не мог ли после этого сделаться опасным не только для царства Соломона, но и для его жизни, особенно если в его руках было войско. И сам Иоав знал, какое наказание постигнет его за преступления; страх этого вождя служит достаточным доказательством этому. Смерть его и других сообщников обеспечила царствование Соломона, которого они хотели ниспровергнуть. Утвердившись на престоле, сын Давида поспешил взять в супружество дочь царя египетского, которого Священное Писание называет общим именем Фараона, и который у Евполема называется Вафрой. Если верить раввинам, то эта княжна, по их рассказам, оставила идолопоклонство, и это мнение они основывают на одном месте книги Царств, где говорится, что Соломон жил по заповедям отца своего Давида (3 Цар. 3:3), не мог иметь жены идолопоклонницы; но этой мысли противоречит одно место Паралипоменон, где говорится, что этот монарх ввел дочь Фараона в свой дом, построенный для нее в городе Давидове. Моя жена, говорил он, не будет жить в доме Давида, царя израильского, потому что здесь находился Святой Ковчег. Все это малодоказательно; касательно самого брака мы должны заметить, что он не противоречил закону и что Соломон заключил его лишь из политических расчетов, для приобретения перевеса над соседями, который он и сохранял почти во все время своего царствования. Немного спустя после этого Соломон явился в Гаваон для жертвоприношения; и принес тысячу жертв во всесожжение. В следующую ночь Бог, явившись царю израильскому во сне, сказал ему: «Проси, что дать тебе. И сказал Соломон: Ты сделал рабу Твоему Давиду, отцу моему, великую милость; и за то, что он ходил пред Тобою в истине и правде и с искренним сердцем пред Тобою, Ты сохранил ему эту великую милость и даровал ему сына, который сидел бы на престоле его, как это и есть ныне; и ныне, Господи Боже мой, Ты поставил раба Твоего царем вместо Давида, отца моего; но я отрок малый, не знаю ни моего выхода, ни входа; и раб Твой - среди народа Твоего, который избрал Ты, народа столь многочисленного, что по множеству его нельзя ни исчислить его, ни обозреть; даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло; ибо кто может управлять этим многочисленным народом Твоим ? И благоугодно было Господу, что Соломон просил этого. И сказал ему Бог: за то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, - вот, Я сделаю по слову твоему: вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе; и то, чего ты не просил, Я даю тебе, и богатство и славу, так что не будет подобного тебе между царями во все дни твои» (3 Цар. 3:5-13). Соломон, пробудившись, вспомнил сон, который видел, и возобновил свое обещание исполнять повеления Божий. Возвратившись в Иерусалим, он повергнулся на землю перед Кивотом Завета, принес всесожжения и дал всему двору великолепный праздник. Некоторые толкователи говорят, что Соломону было тогда 22 года, а другие, что вероятнее, утверждают, что ему было около 30 лет. Мудрость, которою Бог одарил царя израильского, не замедлила проявиться в следующем случае. Две женщины дурного поведения явились к трону, и одна из них говорила царю, что они только две жили в доме, она и жена сия. Сначала родила она, а после трех дней родила и жена сия, и не было в доме никого, кроме них. «И умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его; и встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди; утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила». Другая жена отвечала: «Нет, мой сын живой, а твой сын мертвый». И спорили таким образом перед царем, и не могли согласиться. Тогда Соломон приказал принести меч и рассечь живого сына на две равные части и отдать обеим женщинам. Тогда настоящая мать, почувствовав всю тяжесть мучений при мысли о смерти сына своего, сказала царю: «О, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его». Другая же, напротив, просила рассечь пополам, чтобы не досталось никому. Соломон, знавший лучше, чем кто-нибудь другой, тайные пружины сердца человеческого, приказал отдать дитя той матери, которая не соглашалась видеть смерть его; ибо она была мать его (3 Цар. 3:17-27). Из этого поступка весь Израиль увидел, каков суд царя его, и почувствовал к нему страх и уважение; он узнал, что мудрость Божия была в нем, чтобы творить правду. Таким образом, на самом деле исполнилась мысль, которая высказана в книге Притчей о проницательности этого монарха. «В устах царя - слово вдохновенное; уста его не должны погрешать на суде» (Прит. 16:10). Соломон решился царствовать мирно и заняться внутренним устройством своего царства. Прежде него не было в обыкновении налагать подати, Соломон исправил этот недостаток. Он разделил свое государство на 22 части, которые одна после другой доставляли ему в продолжение месяца жизненные припасы для его дома, то есть для придворных и для войск, которые находились на службе в Иерусалиме. Эти жизненные припасы состояли из 20 мер муки самой лучшей, из 60 мер обыкновенной, 10 тучных быков и 20 пасущихся еще в поле, 100 баранов; сверх того, доставлялись в каждый день олени, лани, буйволы и домашние тучные курицы. Не нужно думать, чтобы эта подать была обременительная для народа; Израиль и Иудея, бесчисленные, как песок при море, ел, пил и веселился, видя то счастье, каким пользовалось его отечество под мудрым правлением Соломона. Государство наслаждалось совершенным спокойствием. Мудрый сын Давида распространил свое господство над всеми странами от реки Евфрата даже до стран Филистимских и до границ Египетских. Народы, обитающие здесь, платили ему дань и были покорны, пока он был жив. Залог своего благополучия он находил еще в союзах, которые он заключил со своими соседями, которые жили с ним в мире. Египет уступил ему привилегию перед другими нациями покупать тонкий лен и лошадей. Торговля начала распространяться, а вместе с ней и деньги начали получать оборот и благосостояние народа увеличиваться. «И жили Иуда и Израиль спокойно, - говорит священный историк, - каждый под виноградником своим и под смоковницею своею, от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона» (3 Цар. 4:25). Сам царь обладал несметными богатствами; в его конюшнях было около 40 тысяч лошадей рабочих, 12 тысяч верховых; офицеры были поставлены начальниками над 12 дивизиями, о которых мы упоминали, и обязаны были кормить их лошадей и других животных, принадлежавших им. Но ни блеск короны, ни общественные занятия, ни удовольствия двора, ничто не могло отклонить его от занятий; его образование было универсальное. Но естественная история была особенным любимым предметом изучения мудрого правителя Иудеи. Он изучил растения от величественного кедра ливанского до ничтожного иссопа, растущего при стенах; исследовал четвероногих, птиц, рыб и пресмыкающихся. Многие ученые в Иудее, например Гефан, Еман, Халкид и Дард, занимались этим; но Соломон превзошел их всех. Наконец, Соломон составил 3000 притчей и 5000 песней. Имя мудрого царя распространилось далеко; его начали посещать со всех стран и учиться мудрости его; все иностранцы прославляли его как мудрейшего и любезнейшего из царей. В это-то время, когда слава его была чиста и незапятнана, Соломон решился воздвигнуть храм в Иерусалиме. Хирам, царь тирский, узнав, что Соломон наследовал престол отца своего Давида, с которым он был в дружбе, назначил посольство в Иудею, чтобы возобновить союз с царем. Соломон также отправил со своей стороны в Тир послов и предложил своему союзнику снабдить его материалами для дома Божия. «Ты знаешь, - писал он, - что отец мой Давид не мог создать храма по причине неприятностей, которые окружали его престол во все его царствование; но теперь, когда Бог успокоил всех врагов престола израильского, я решился создать дом Богу израильскому. «Итак прикажи нарубить для меня кедров с Ливана; и вот, рабы мои будут вместе с твоими рабами, и я буду давать тебе плату за рабов твоих, какую ты назначишь ибо ты знаешь, что у нас нет людей, которые умели бы рубить дерева так, как Сидоняне» (3 Цар. 5:6). Хирам с радостью принял это предложение; и отправил к нему столько деревьев, сколько он хотел; он приказал с Ливана перевезти деревья на берег моря, а оттуда, положив на суда, отправить в Иоппию. Потом Соломон просил Хирама прислать к нему человека, способного в выделывании золотых, серебряных, медных и железных вещей, человека, который был бы способен делать разноцветные ткани и гравировать, чтобы он способен был равняться с художниками, которых он имеет в Иудее и Иерусалиме. «Итак я посылаю [тебе] человека умного, - писал Хирам к царю иудейскому, - имеющего знания, Хирам-Авия, сына одной женщины из дочерей Дановых, - а отец его Тирянин, - умеющего делать изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками твоими и с художниками господина моего Давида, отца твоего» (2 Пар. 2:13-14). Для прокормления сидонян Соломон назначил выдавать 20 тысяч мер пшеницы и столько мер масла самого лучшего. Гора Мориа, где Авраам приносил во всесожжение Исаака, назначена была местом, где должен был возвышаться храм. Иевуссей Орнан, которому принадлежала эта земля, предложил ее подарить святилищу; но царь заплатил ему 600 монет золотых. Таким образом, в четвертый год царствования Соломона начали строить храм; и по окончании 7 лет это великолепное здание было окончено. Материалы для него были уже приготовлены Давидом. Этот св. царь заготовил для храма золото, серебро, множество железа, меди, дорогах деревьев и различного рода драгоценных каменьев, так что все богатство, приготовленное для дома Божия, превосходит всякое вероятие. Богатства храма Иерусалимского превосходили богатства всех царей, всех дворов и всех храмов древности, славившихся великолепием и роскошью. Можно прийти в недоумение при виде тех страшных сумм, какие выставлены в книге Паралипоменон: 100 тысяч талантов золота и миллион талантов серебра; судите по весу, какова должна быть сумма, если принять, что талант золота равнялся 15 577 рублям 37 копейкам, а талант серебра 1004 рублям 87 1/2 копейки серебром; 62 тысячи хананеян подданных были заняты работой; 80 тысяч тесали и отделывали деревья; каменщиков израильских было 30 тысяч и около 10 тысяч было смотрителей за работами. Все работающие месяц занимались, а на два месяца уходили домой для отдыха. Адонирам был начальником над всеми. Сидоняне работали вместе с иудеями: те и другие соединились узами дружбы и единодушно строили храм своему Богу. Ревностный Соломон в короне, окруженный своими царедворцами, каждый день посещал и ободрял работающих. Камни привозились тесаные и отделанные, чтобы во внутренности здания не слышно было звука ни молотка, ни другого какого-нибудь орудия. Ничто не забыто было для означения, что это строится дом Господу. Храм, то есть святая святых, имел 60 локтей длины (100 футов), 28 ширины и 30 локтей высоты. С внешней стороны стены, образующей собой род параллелограмма, исключая фасад, возвышались галереи в три этажа, первый имел в длину 5 локтей, второй 6, а третий 7. Вход в здание был с самой меньшей стороны, обращенной к востоку; впереди были сени в 20 локтей ширины. Двор обнесен был стеной, которая была окружена зданиями в три этажа; сюда примыкала третья стена, окружающая двор языков. Все эти здания были назначены хранить сокровища, быть местом для чередных священников, сосудов с водой для очищения и всего, что относилось к ежедневному служению. Но самая замечательная зала, находящаяся под южным портиком, была так называемая зала каменного моста; здесь-то народ собирался для своего присутствия по примеру Моисея, и старейшины, которые также приходили на это собрание при входе в святилище. К югу были три залы, говорят древние учителя, которые назывались залой деревянной, залой источника и залой писаного камня. В этой-то последней, которая называлась домом справедливости, собирался великий совет, который, кроме других дел, рассматривал достоинство настоящих священников, когда кто-нибудь из них был осужден и признан недостойным исполнять свои обязанности, получал черную одежду и удалялся из священного места; когда кого-то признавали достойным, ему давали белую одежду и вводили в число служителей. Совет радовался, если в фамилии Аарона не было никого достойного выговора или наказания, и воздавал хвалу Богу. Два другие, меньшие собрания имели свои заседания - один при входе в храм, а другой - при входе в сени. Камни, назначенные для основания этого здания, равно как и для дома царского, который назывался домом из дерев Ливана и который стоял к западу храма и соединен был с последним галереей, имели объем 18 футов; они были отделаны по одинаковой форме и в одинаковую меру. Когда внешняя часть храма была закончена, Бог явился Соломону и сказал: «Вот, ты строишь храм; если ты будешь ходить по уставам Моим, и поступать по определениям Моим и соблюдать все заповеди Мои, поступая по ним, то Я исполню на тебе слово Мое, которое Я сказал Давиду, отцу твоему, и буду жить среди сынов Израилевых, и не оставлю народа Моего Израиля» (3 Цар. 6:12-13). Соломон, ободренный таким Божественным обещанием, принялся с большей ревностью за внутреннее украшение храма; он покрыл его кедром, а на нем изобразил различные цветы, пальмы и херувимов, и все это покрыто было золотом. Святая святых, или прори-царище, которое простиралось от 20 до 60 локтей, отделялось от святого богатой завесой, висевшей на золотых кольцах; сюда также вели двери, сделанные из оливкового дерева и украшенные рельефными украшениями; двери вертелись на петлях того же металла. Кипарисовые двери в святое состояли также из двух половинок и украшены были также богато. По обе стороны этих дверей в стенах возвышались две медные колонны, которые в окружности имели 18 локтей с капителями в 3 локтя, представляя вид вазы, покрытой сеткой, украшенной различными цветами и гранатовыми яблоками; одна из этих колонн называлась Иакин, а другая Воаз, что можно перевести: твердость и сила. Сверх этих украшений были всякого рода золотые канделябры, лампы, чаши, сосуды для воды, кадильницы и проч., и все это золотое в бесчисленном множестве. Присоединим к этому алтарь кадильный, покрытый также золотом, столы для хлебов предложения, всю посуду и все вещи медные, лоханки для очищения, скребницы, алтарь всесожжения, огромная чаша, которая поставлена была на 12 медных быках и имела вид лилии, и другие чаши, меньшего размера, поставленные на таких же колесах; все эти вещи вылиты в глине при Иордане, под надзором Хирама, который был очень искусный мастер в этом роде. Наконец, в самом святилище, кроме херувимов, сделанных Моисеем, были поставлены два херувима, сделанные из оливкового дерева, которые представляли юношей в 10 локтей высоты и с двумя крыльями, длина которых простиралась также до 10 локтей; крылья этих херувимов соединялись и покрывали всю широту здания. Тут же было множество покрывал гиацинтовых, пурпурных и червленых. Пол храма был вымощен прекрасным мрамором, который был также украшен затейливыми изображениями. Когда все это закончилось, предложили перенести скинию, долгое время находящуюся в Гаваоне, в Иерусалим, и золото, серебро и все богатства, там находящиеся, отдать также туда. Старейшины Израиля, начальники колен, отцы семейств собирались для перенесения Кивота Господня в град Давидов. Это великолепное и торжественное шествие совершалось в сопровождении царя, множества народа при звуках труб, гуслей, барабанов, цитр и кимвалов. Левиты и певчие, одетые в льняные одежды, пели псалом: «Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его!» (Пс. 106:1). Дом Божий тотчас осенило облако, так что священники не могли здесь находиться и исполнять своих обязанностей. И при этом обстоятельстве были не один первосвященник или священники, которые благословляли собрание, но сам царь, великий собор старейшин и весь народ иудейский. Соломон, встав, благословил предстоящий народ и сказал: «Благословен Господь Бог Израилев, Который, что сказал устами Своими Давиду, отцу моему, исполнил ныне рукою Своею!» Потом, восшедших на медный алтарь среди большого двора, произнес громким голосом следующую молитву, воздев руки к небу: «Господи Боже Израилев! нет подобного Тебе Бога на небесах вверху и на земле внизу; Ты хранишь завет и милость к рабам Твоим, ходящим пред Тобою всем сердцем своим. Ты исполнил рабу Твоему Давиду, отцу моему, что говорил ему; что изрек Ты устами Твоими, то в сей день совершил рукою Твоею. И ныне, Господи Боже Израилев, исполни рабу Твоему Давиду, отцу моему, то, что говорил Ты ему, сказав: «не прекратится у тебя пред лицем Моим сидящий на престоле Израилевом, если только сыновья твои будут держаться пути своего, ходя предо Мною так, как ты ходил предо Мною». И ныне, Боже Израилев, да будет верно слово Твое, которое Ты изрек рабу Твоему Давиду, отцу моему! Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил [имени Твоему]; но призри на молитву раба Твоего и на прошение его, Господи Боже мой; услышь воззвание и молитву, которою раб Твой умоляет Тебя ныне. Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: «Мое имя будет там»; услышь молитву, которою будет молиться раб Твой на месте сем. Услышь моление раба Твоего и народа Твоего Израиля, когда они будут молиться на месте сем; услышь на месте обитания Твоего, на небесах, услышь и помилуй. Когда кто согрешит против ближнего своего, и потребует от него клятвы, чтобы он поклялся, и для клятвы придут пред жертвенник Твой в храм сей, тогда Ты услышь с неба и произведи суд над рабами Твоими, обвини виновного, возложив поступок его на голову его, и оправдай правого, воздав ему по правде его. Когда народ Твой Израиль будет поражен неприятелем за то, что согрешил пред Тобою, и когда они обратятся к Тебе, и исповедают имя Твое, и будут просить и умолять Тебя в сем храме, тогда Ты услышь с неба и прости грех народа Твоего Израиля, и возврати их в землю, которую Ты дал отцам их. Когда заключится небо и не будет дождя за то, что они согрешат пред Тобою, и когда помолятся на месте сем и исповедают имя Твое и обратятся от греха своего, ибо Ты смирил их, тогда услышь с неба и прости грех рабов Твоих и народа Твоего Израиля, указав им добрый путь, по которому идти, и пошли дождь на землю Твою, которую Ты дал народу Твоему в наследие. Будет ли на земле голод, будет ли моровая язва, будет ли палящий ветер, ржавчина, саранча, червь, неприятель ли будет теснить его в земле его, будет ли какое бедствие, какая болезнь, - при всякой молитве, при всяком прошении, какое будет от какого-либо человека во всем народе Твоем Израиле, когда они почувствуют бедствие в сердце своем и прострут руки свои к храму сему, Ты услышь с неба, с места обитания Твоего, и помилуй; соделай и воздай каждому по путям его, как Ты усмотришь сердце его, ибо Ты один знаешь сердце всех сынов человеческих: чтобы они боялись Тебя во все дни, доколе живут на земле, которую Ты дал отцам нашим. Если и иноплеменник, который не от Твоего народа Израиля, придет из земли далекой ради имени Твоего, - ибо и они услышат о Твоем имени великом и о Твоей руке сильной и о Твоей мышце простертой, - и придет он и помолится у храма сего, услышь с неба, с места обитания Твоего, и сделай все, о чем будет взывать к Тебе иноплеменник, чтобы все народы земли знали имя Твое, чтобы боялись Тебя, как народ Твой Израиль, чтобы знали, что именем Твоим называется храм сей, который я построил. Когда выйдет народ Твой на войну против врага своего путем, которым Ты пошлешь его, и будет молиться Господу, обратившись к городу, который Ты избрал, и к храму, который я построил имени Твоему, тогда услышь с неба молитву их. и прошение их и сделай, что потребно для них. Когда они согрешат пред Тобою, - ибо нет человека, который не грешил бы, - и Ты прогневаешься на них и предашь их врагам, и пленившие их отведут их в неприятельскую землю, далекую или близкую; и когда они в земле, в которой будут находиться в плену, войдут в себя и обратятся и будут молиться Тебе в земле пленивших их, говоря: «мы согрешит, сделали беззаконие, мы виновны»; и когда обратятся к Тебе всем сердцем своим и всею душею своею в земле врагов, которые пленили их, и будут молиться Тебе, обратившись к земле своей, которую Ты дал отцам их, к городу, который Ты избрал, и к храму, который я построил имени Твоему, тогда услышь с неба, с места обитания Твоего, молитву и прошение их и сделай, что потребно для них; и прости народу Твоему, в чем он согрешил пред Тобою, и все проступки его, которые он сделен пред Тобою, и возбуди сострадание к ним в пленивших их, чтобы они были милостивы к ним: ибо они Твой народ и Твой удел, который Ты вывел из Египта, из железной печи. Да будут [уши Твои и] очи Твои отверсты на молитву раба Твоего и на молитву народа Твоего Израиля, чтобы слышать их всегда, когда они будут призывать Тебя, ибо Ты отделил IK Себе в удел из всех народов земли, как Ты изрек чрез Моисея, раба Твоего, когда вывел отцов наших из Египта, Владыка Господи. После этих слов Соломон, не переставая держать руки поднятыми, дал народу новое благословение. «Благословен Господь /Бог/, - сказал опять царь, - Который дал покой народу Своему Израилю, как говорил! не осталось неисполненным ни одного слова из всех благих слов Его, которые Он изрек чрез раба Своего Моисея; да будет с нами Господь Бог наш, как был Он с отцами нашими, да не оставит нас, да не покинет нас, наклоняя к Себе сердце наше, чтобы мы ходили по всем путям Его и соблюдали заповеди Его и уставы Его и законы Его, которые Он заповедал отцам нашим; и да будут слова сии, которыми я молился [ныне] пред Господом, близки к Господу Богу нашему день и ночь, дабы Он делал, что потребно для раба Своего, и что потребно для народа Своего Израиля, изо дня в день, чтобы все народы познали, что Господь есть Бог и нет кроме Его; да будет сердце ваше вполне предано Господу Богу нашему, чтобы ходить по уставам Его и соблюдать заповеди Его, как ныне» (3 Цар. 8:23-61). Торжество освящения храма совершено за 1082 года до Р. X., после 473 лет по исходе из Египта, спустя 184 года после взятия Трои и за 243 года до основания Рима. При этом торжестве Соломон принес в жертву Господу 22 тысяч волов и 120 тысяч овец; их приносили среди двора, потому что подобный алтарь всесожжения не мог поместить такого необъятного числа жертв; вслед за этим дан был великолепный праздник, в котором принимал участие весь Израиль, собравшийся в Иерусалим со всего царства; народ был поражен удивлением при виде своего правителя, благословлял его и возвращался домой, насладившись зрением всего чудесного, которое окружает царя и храм его Бога. По окончании строительства храма Бог явился Соломону во сне, как в Гаваоне, и сказал ему: «Я услышал молитву твою и прошение твое, о чем ты просил Меня; [сделен все по молитве твоей]. Я освятил сей храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек; и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни. И если ты будешь ходить пред лицем Моим, как ходил отец твой Давид, в чистоте сердца и в правоте, исполняя все, что Я заповедал тебе, и если будешь хранить уставы Мои и законы Мои, то Я поставлю царский престол твой над Израилем вовек, как Я сказал отцу твоему Давиду, говоря: «не прекратится у тебя сидящий на престоле Израилевом». Если же вы и сыновья ваши отступите от Меня и не будете соблюдать заповедей Моих и уставов Моих, которые Я дал вам, и пойдете и станете служить иным богам и поклоняться им, то Я истреблю Израиля с лица земли, которую Я дал ему, и храм, который Я освятил имени Моему, отвергну от лица Моего, и будет Израиль притчею и посмешищем у всех народов. И о храме сем высоком всякий, проходящий мимо его, ужаснется и свистнет, и скажет: «за что Господь поступил так с сею землею и с сим храмом?» И скажут: «за то, что они оставили Господа Бога своего, Который вывел отцов их из земли Египетской, и приняли других богов, и поклонялись им и служили им, - за это навел на них Господь все сие бедствие»» (3 Цар. 9:3-9). Кроме храма Соломон построил для себя разные дворцы, в которых он сосредоточил столько великолепия и роскоши, что напрасно их было бы искать у других восточных монархов, которые, со всем своим богатством и блеском, покажутся бледными в сравнении с царем израильским. Он обнес Иерусалим крепкими стенами, устроил площадь Мелло, находящуюся между дворцом и храмом, основал, укрепил и украсил города Гезер, Магеддон, Газер, нижний Вефорон и Валааф. Блистательная Пальмира (Фадмор), лежащая к северо-востоку от Иерусалима и Дамаска, обязана своим существованием Соломону; большие дороги, о которых еще Моисей говорил, были многочисленны, - во всей Библии, главные признаки падения изъясняются следующими словами: большие дороги находятся в упадке. В Иерусалиме дороги были выстланы черным камнем. Сколь ни велико было богатство, которое оставил Соломону отец его Давид, но и его не было достаточно для всех предприятий; поэтому царь и наложил значительные налоги на израильтян и очень большой контрибуцией обложил народы, подвластные ему, как-то: аморреян, гефеян и другие, которые пережили поражение своих отцов; и царь тирский представлял ему около 120 талантов золота. Правда, Соломон, чтобы отблагодарить того государя за услуги, которые он оказал ему, предложил Хираму 20 городов в Нижней Галилее; но так как эти города были незначительны, то царь тирс-кий отказался их принять. Но этот случай не расстроил доброго союза, который царствовал между обоими монархами, и мы видим их еще более соединенными своими торговыми интересами. С большими издержками Соломон в Асионгавере построил многочисленный флот, который вместе с флотом тирским посещал страны Офир, который, как полагают, лежал при заливе Персидском, плавал в Индию, в Восточную Африку; он совершал много и других долгих путешествий в различные страны, откуда привозил золото, серебро, слоновую кость, редких птиц и обезьян. Мудрый монарх понимал во всей обширности всю пользу, какую доставляет ему географическое положение Иерусалима. Поэтому он хотел сделать его царем провинций и рынком для других народов. Этот великий человек видел, что торговля Западной Азии должна зависеть от него. На юге лежала контора Асионгавер, которая стояла при одном из заливов Чермного моря и доставляла в Иерусалим все богатства Восточной Азии; на севере город Пальмира, который был построен на одном оазисе, в земле неизвестной, служил складочным местом товара между Иерусалимом и Евфратом. Чтобы распространить свою торговлю с городами иностранными, стоящими при Средиземном море, Соломон вступил с ними в дружеские отношения и покровительствовал тем более, что их богатства увеличивали и его собственность. Союзники не могли не уважить его дружбы; они трепетали перед могуществом царя иудейского, помня ту энергию, к какой способен народ израильский под предводительством такого храброго царя, каков был Давид и его предшественники. Упрекают Соломона за то, что он распространил нужды еврейского народа. Торговля израильская просто должна быть, говорят, торговлей компаний и транзитной; территориальные богатства Иудеи доставляли ей все способы производить эти обороты выгодно как для себя, так и для своих компаньонов. Сверх торговых выгод Соломон находил хороший сбыт бесчисленным произведениям своей земли; он выгодно покупал иностранные произведения, потому что перевозка, которая вообще обходится очень дорого, ему ничего не стоила от возвращения купцов. Но вместо этого царь иудейский, увлекшись примером Хирама, кинулся в обширные предприятия и ослабил дух народа, разливши богатства, приобретаемые им. Богатство денег испортило одних, возбудило жажду в других. Иудея сделалась сильной приманкой для своих соседей. Многие из них стояли на самой низшей ступени образования и жили в согласии с иудеями; теперь же не упускали удобного случая овладеть этой завидной землей. Разорительная роскошь распространилась между народом и испортила первоначальную простоту нравов, которая была уделом израильтян; устроенный в восточном вкусе двор, роскошный стол, бесчисленное множество прислуги, придворные - все это опустошало страну и нарушало то равновесие прав и состояний, которое так легко было сохранить при старом положении дел. Результатом всех этих предприятий, говорит один ученый иудей, всех усилий этого блистательного гения, всех этих торговых успехов были раздоры, которые ослабили могущество Иудеи, и потеря той свободы, которой они пользовались при вступлении в Палестину; несчастная судьба, которую Соломон разделил с большей частью царей, напоминает судьбу одного из величайших героев настоящего времени. Впрочем, эти гибельные следствия, столь часто проявлявшиеся при преемниках Соломона, при нем еще вовсе незаметны были. Слава царя израильского постоянно увеличивалась, и он пользовался удивлением во всю свою жизнь. Между коронованными лицами, посетившими блистательного царя иудейского, Священное Писание говорит о царице савской. Окруженная великолепной свитой, она явилась в Иерусалим, чтобы лично проверить то, что о нем говорит молва. Напрасно она старалась помрачить своей пышностью великолепие и роскошь Соломона; напрасно многими трудными вопросами хотела унизить его мудрость и знание. Толковники рассказывают, что царица много раз спрашивала Соломона врасплох и скрывала от него истину, но мудрец всегда открывал ее. Так, однажды она представила ему две розы, одну настоящую, а другую искусственную, но так искусно сделанную, что невозможно было отличить от первой. Соломон взял и пустил пчелу, которая и села на настоящую розу, чтобы взять с нее сок. В другой раз она одела одинаковым образом и с одинаковой роскошью девушек и мальчиков и представила их царю. Имея понятие о красоте, сказала царица царю, и зная тонко черты, узнай, кто из них девушка и кто мальчик. Соломон приказал принести чашу с водой; приказание было исполнено. Тогда царь призывал каждого из них и приказывал мочить руку в воде, и мальчиков узнавал он по тому смелому и ловкому виду, который проявился на их лице, тогда как девушки с трудом только прикасались к воде, не смея омочить в ней своих рук. «Все то правда, что говорят о тебе, - воскликнула тогда царица, - и чему я не верила; я хотела сама лично убедиться и видела даже больше, чем рассказывали. Счастливы служители столь великого монарха. Твоя премудрость выше, твои произведения изумительнее, чем об этом гласит слава». Впрочем, Священное Писание не сообщает нам подобных деталей; оно говорит только, что царь и царица остались друг другом довольны и обменялись богатыми подарками. Никогда не бывало столько ароматов в Иерусалиме, сколько подарила царица Соломону. Некоторые писатели утверждают, впрочем, без всякого основания, что эта принцесса была дочь Соломона, которая после царствовала в Абиссинии, как его наследница. Что касается времени посещения царицы, то можно полагать, что оно было спустя несколько лет после постройки храма, когда Соломон произвел столько чудных работ, между которыми, например, было вылито из чистого золота 500 щитов, разумеется, больше для украшения, чем для пользы, и сделан был престол, которому не было ничего равного. Он состоял из слоновой кости, покрыт был золотом; к нему вели шесть ступеней, и на каждой из них было по льву с той и другой стороны. Таким образом, этот государь заслужил имя самого красивого, самого богатого и самого мудрейшего из царей. Ничто не забыто было им для увеличения своего величия и благополучия. Приведем здесь его же слова из Екклезиаста касательно внешнего величия: «Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих» (Еккл. 2:4-10). Историк Иосиф Флавий прибавляет к нему следующее: «Слава о добродетели и мудрости этого царя, - говорит он, - так распространилась по всей земле, что многие цари не верили тому, что рассказывали, и хотели лично убедиться в истине, свидетельствуя ему свое глубокое уважение посредством богатых подарков. Они присылали ему золотые и серебряные вазы, пурпуровые одежды, всякого рода пряности, лошадей, мулов, столь красивых и сильных, что они должны были ему доставлять удовольствие. Таким образом, у него было от 400 до 1000 колесниц, 20 тысяч лошадей, которые содержались в порядке и были не только статны и красивы, но превосходили своей скоростью всех других. Но свита, окружавшая Соломона, еще более увеличивала его блеск и величие. Ему предстояло множество очень красивых юношей, которые одеты были в тирский пурпур, а в их длинные волосы были вплетены золотые ленты, так что при сиянии солнца головы их казались блистающими. Окруженный этой великолепной стражей, царь каждое утро, по своему обыкновению, выезжал из города на богатой колеснице, одетый в белую одежду, и отправлялся в загородный дворец, называющийся Ефан, который находился близ Иерусалима; и здесь-то Соломон наслаждался различного рода удовольствиями, потому что тут были прекрасные сады, красивые фонтаны и земля самая плодоносная. Счастлив был бы этот государь, если бы он с твердостью шел по стопам отца своего Давида. Но желание быть мудрейшим и славнейшим повергло его в бездну погибели. Возвышенная душа Соломона не могла победить в себе несчастной наклонности к женщинам. Соломон имел 700 жен и 300 наложниц. Тщеславие заставило его набрать этот сераль, а преступная слабость принимать под свою власть всех иностранцев, от которых он принял богов и чуждые обычаи. Женщины, взятые у народов проклятых, с которыми всякое сношение запрещено, эти женщины заставили его подвергнуться самым грубым заблуждениям. Мудрый царь обоготворил Астарту, богиню сидонскую, Молоха, Аммана, которому приносились в жертву дети, Хамоса, божество моавитян, и посвятил им рощи и высоты. Это идолопоклонство и презрение закона, несмотря на частые повторения, не могли не навлечь ему неприятностей; ум его помрачился, сердце испортилось, и мудрейший из царей сделался неспособным осчастливить свой народ. Впрочем, государство в царствование сына Давидова не подвергалось продолжительным смутам; но стоит слез то унижение, которому оно подверглось впоследствии. Народ, обремененный большими налогами, приготовлял людей, которые, ободренные неудовольствиями своих сограждан, произвели бы возмущение в государстве, если бы могущество и предусмотрительность царя не подавляли все попытки. Бог еще явился Соломону во сне, но уже не за тем, чтобы показать ему новые знаки любви Своей, как прежде. Господь открыл Соломону грозное определение касательно его царства. Он сказал, что после смерти его царство Иудейское разделится; 10 колен будут достоянием Иеровоама, а сын его будет наследовать только два колена, Иудино и Вениаминово. Среди этих недоумений и опасения, что царство Израильское уже не будет принадлежать его потомству, Соломон отошел к своим отцам и погребен был в городе Давидовом. Он скончался на 58-м году своей жизни после 40 лет царствования. Смерть Соломона случилась в середине X в., за 50 лет до Гомера, за один век до Ликурга и за три с половиной века до Пифагора. Неестественное состояние государства в царствование Соломона и бесполезность его начинаний тотчас сделались видны после его смерти. Самая величайшая слава его есть та, что он сохранил в мире свою страну. Но часто царства, как и семейства, сходят в могилу вскоре после того времени, как они стояли на высшей степени славы и могущества. Так, за временем Соломона, как и за веком Перикла, Августа, Людовика XIV, следовали для государства несчастные времена. Но царь иудейский своим личным умом стоит гораздо выше этих знаменитых людей. Несмотря на свои заблуждения и ошибки, источником которых были любовь к женщинам и тщеславие, чудное очарование, которым он окружен был, и мудрость первых лет его царствования делает его всегдашним примером для монархов. Этот государь, под именем Солеймана, известен на Востоке как самый величайший, знаменитейший и славнейший из всех царей земных. Писатели арабские и персидские считают его существом необыкновенным, находящимся в непосредственной связи с Богом. Они с уверенностью рассказывают, что Бог покорил власти Соломона не только людей, но даже добрых и злых духов, птиц и ветры; что птицы часто прилетали и садились к нему на трон и составляли для него тень и служили балдахином; по правую сторону престола было 12 тысяч золотых седалищ для патриархов и пророков, по левую такое же число серебряных седалищ для мудрецов и учителей, присутствовавших при суде царя своего; днем он обучал лошадей, но при наступлении вечернего часа молитвы тотчас сходил с лошади и не позволял ее, как и всех других, ставить в конюшни, оставляя их как бы на служение Богу. Еще прибавляют, что Бог, для награждения верности и послушания этого государя, посылал ему тихий и приятный ветер, но который был так силен, что мог носить его, куда ему угодно, так что он не имел нужды и в лошади. От Соломона остались нам три книги: Песнь Песней, Притчи и Екклезиаст. Ни одна из книг Священного Писания не возбудила столько умов и не разделяла мнений ученых, как книга Песнь Песней. Надобно заметить, что и синагога и Церковь Христианская внесла эту книгу в свой канон за ее таинственное содержание. Иудеи видят здесь символ любви, которая соединяет Бога с Израилем, а христиане таинственное соединение Иисуса Христа с Церковью. В Притчах Соломон имеет главной целью научить юность благочестию, тщательному исполнению своих обязанностей и искать счастья в добродетели. Изречения эти написаны ясно, языком чистым и красноречивым, исполнены образов и чувств, которые сильно действуют на воображение читателя и легко остаются у него в памяти. Критики удивлялись, находя в этом творении царя иудейского целые главы, посвященные описанию распутной женщины; но все эти места выставляют только унизительное положение этого рода женщин, все они имеют целью нарисовать те бесчестные и гибельные следствия, какие влечет за собой связь с этими существами, и через то предотвратить от этих несчастий неопытную юность; разве это недостойно мудреца? «[Не внимай льстивой женщине;] ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый»... Вот нравственные качества жены: «Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка; она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей. Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой. Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник. Препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои. Она чувствует, что занятие ее хорошо, и - светильник ее не гаснет и ночью. Протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено. Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся. Не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды. Она делает себе ковры; виссон и пурпур - одежда ее. Муж ее известен у ворот, когда сидит со старейшинами земли. Она делает покрывала и продает, и поясы доставляет купцам Финикийским. Крепость и красота - одежда ее, и весело смотрит она на будущее. Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее. Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности. Встают дети и ублажают ее, - муж, и хвалит ее: «много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы. Дайте ей от плода рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее!» (Прит. 6:6-11). Высокими и совершенно поэтическими чертами Соломон описывает вредные следствия изнеженности. Сколько высоких правил мудрости высказано для правителей народа. Толпа народа, говорит Соломон, возбуждает волнения и возмущения, милость и истина спасают трон; справедливость служит опорой престола; правда прославляет народы; справедливый царь делает счастливыми своих подданных; - и много других замечаний, рассеянных в этом творении, которые показывают в авторе мудрого и великодушного правителя. Эти правила часто сравнивают с изречениями Локкмана и Пифагора; но они несравненно выше этих бесплодных и часто ложных мудрствований. Но как Соломон в Притчах является моралистом, так в книге Екклезиаста он является глубоким философом. Целью этой книги было показать трудность и ничтожность жизни человеческой и научить искусству находить счастье в тихой радости. По мнению некоторых ученых, монарх иудейский, обратившись от своих заблуждений, написал эту книгу в последние дни своей жизни, как доказательство своего раскаяния и обращения от идолопоклонства, в которое он впал. Святая Церковь давно произнесла свой суд об этой книге, считая ее богодухновенной и поместивши в канон книг священных. Если истинная философия состоит в том, чтобы узнавать себя, для исследования и сравнения тех впечатлений, которые действуют на нас посредственно или непосредственно, то книга Екклезиаста дает нам право считать Соломона отцом мудрости. Сравните сочинения нравственной философии, исследования нравов прошедших и настоящих, и вы нигде не найдете таких гениальных страниц, полных глубокой истины, как в Екклезиасте. Чей ум более положителен и опытен, как ум царя иудейского? Какой человек идет более прямым путем к решению высоких вопросов и более всего томится жаждой знания? Он стремится к истине и реальности с удивительной энергией. «Что пользы человеку от всех трудов его, - говорит Екклезиаст, - которыми трудится он под солнцем?., то было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем... И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем... И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа... Сказал я в сердце моем: «дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром»; но и это - суета! О смехе сказал я: «глупость, а о веселье: «что оно делает?» Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей», и приходит к тому заключению, что все суета... Все эти исследования показали Соломону, что везде суета и крушение духа (Еккл. 1:3, 9, 13, 17; 2:1-3). «Как не удивится при этой мысли Соломона! - восклицает один из проповедников христианских. Да, все под солнцем суета, все, что измеряется годами и уносится быстротой времени, все суета. Отнимите время и изменчивость, сделайтесь вечными, и суеты не будет более. Не надобно дивиться Екклезиасту, что он презирает все, даже мудрость, и не находит ничего лучшего, кроме наслаждения в тиши плодами своих трудов. Мудрость, о которой автор говорит, есть мудрость бессмысленная, способная беспокоиться и ошибаться, мудрость, не понимающая ни настоящего, ни будущего, которая своими разглагольствованиями бесполезно истощается в собрании того, что разметается как ветер. Во всем этом пустота, говорит Соломон. Но отчего бы не предпочесть жизни тихой, где человек невинно и с увлечением наслаждается тем небольшим счастьем, какое ему дала природа, не предпочесть трудам и заботам и снам беспокойного честолюбия. Но этот покой, говорит он, это удовольствие жизни также ничтожно; потому что смерть разрушает и уничтожает все это. Оставим Соломону презирать все роды жизни; потому что с какой бы стороны он ни посмотрел на жизнь, смерть уничтожение всегда является на первом плане, смерть, которая покрывает тьмой все лучшие дни нашего существования. Предоставим ему презирать мудрость. В самом деле, что мы находим истинно мудрого в человеке, если не обращать внимания на ту тайну, посредством которой он соединяется с Богом, что мы находим в жизни нашей, как не бездну глупостей? Что такое и смерть наша, как не пар, который мгновенно разлетается». Видя ничтожность, Соломон потом обращается к тому, что в нас есть великого и постоянного; он говорит об этом в последних главах Екклезиаста: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (Еккл. 12:13). Таким образом, царь, анализируя жизнь человеческую, находит ее пустой, если смотреть на нее, как на что-то существующее в мире; но она будет высокой, если рассматривать ее по тем правам, какие дал Творец. Первые главы Екклезиаста показывают ничтожность творения, а другие - его величие. Песнь Песней, Притчи и Екклезиаст достаточно оправдывают ту высокую славу, какой пользуется мудрый царь израильский. Мы не можем причислить к числу творений Соломона книгу Премудрости, хотя она и носит его имя. Всем известно, что она имеет происхождение гораздо позднейшее. Смотря на методу и слог, это произведение носит на себе след греческого красноречия. Впрочем, кто бы ни был ее автор, надобно заметить, что он между идолопоклонниками, которых распутство и суеверие он описывает. Восходя к началу ложных богопочитаний, он видит в них пустоту и безмыслие и считает их гибельным источником жестокости, нечистоты и всех преступлений, бывших и настоящих. За ее нравственную сторону церковь внесла ее в свой канон; и приписала ее Соломону, которого имя она уже носила на себе. Прежде нежели мы окончим историю этого государя, бросим краткий взгляд на состояние наук и искусств в его царствование. Век Соломона был благоприятным для искусств, как и все великие эпохи истории. Искусство строительное, плавательное, искусство гравирования на драгоценных каменьях, вырабатывания металлов, золочения и искусство скульптурное получили значительное совершенство. Постройка храма, царских дворов, их богатое убранство, изящные произведения, золотые и из слоновой кости, музыкальные инструменты всякого рода, все это поощряло и развило художественный гений народа. Архитектура явилась в формах более пышных и сообразных со вкусом. Талант, где бы ни являлся, получал славу: так Хирам хотя был и иностранец, однако оценен и получил достойную награду. Науки также подвинулись вперед; астрономия сделалась наукой практической и не замедлила сделать значительные успехи. История медицины, покрытая до сих пор мраком, явилась во всем своем свете. Соломон сам обладал огромными познаниями, из которых он образовал науку лечения наших болезней; он сам написал трактаты о всех животных, деревьях, птицах, растениях, трактаты, к несчастью, затерявшиеся, которые могли бы пролить свет на состояние наук в это прекрасное царствование. С этого времени у евреев развилась любовь к медицине, и наука эта быстро у них развилась; свои медицинские познания они передали сарацинам, а позже и христианам. Навигация также усовершенствовалась; флоты Соломоновы, которые ходили в Офир и в Фарсис, должны были пользоваться картами и делать географические открытия. Может быть, через их путешествия Гомер, живший спустя полтора века после Соломона, мог определить температуру стран, лежащих под экватором.

СОЛОМОНИЯ, ЕЛЕАЗАР и СЕМЬ МУЧЕНИКОВ МАККАВЕЕВ (Авим, Антонин, Гурий, Елеазар, Евсеон, Алим и Маркелл) (167 г. до Р. X.). Елеазар был почтенный старец израильский, принявший мученический венец во время гонения Антиоха Епифана. Нечестивый царь оправдывал своей жестокостью предсказание пророка Даниила: «Уже кровь праведных проливается в Сионе, и храм Иеговы, посвященный богам чуждым, сделался местом осквернения». Множество иудеев, уступая страху, оставили богослужение своих предков и приняли участие в нечистоте языческой; а остававшиеся верными оплачивали свое неповиновение страданиями и смертью. Так, две несчастные женщины за одно обвинение в обрезании своих детей, проведены по всему городу с детьми, повешенными на груди, и потом сброшены со стены; так, израильтяне, найденные в пещере, куда скрылись для празднования субботы, погибли в огне, не осмеливаясь даже защищать свою жизнь, потому что этот день был днем законного покоя. В таких-то обстоятельствах Елеазар, один из начальников синагоги, со славой окончил свое долгое и святое поприще среди самых страшных мучений. Приведенный к монарху и принуждаемый есть идоложертвенное мясо, он мужественно отказался нарушить закон своих отцов, который он хранил от юности с самой точной строгостью. Тогда, без всякого уважения к его возрасту, царские телохранители стремительно бросились на него, оскорбляли, открывали рот, чтобы принудить его есть идоложертвенное, представляли глазам страшные приготовления казни, которая должна наказать его за сопротивление. Бесполезные усилия! Мужественный старец, воодушевленный верой и надеждой, презирает мучения и остается непоколебимым. Друзья его, тронутые ложным состраданием при виде страшной казни, готовящейся для него, желают избавить его от нее одним из тех презрительных средств, которые употребляет боязливая добродетель: они настоятельно советуют ему сделать вид, что он покорился воле царя, вкушая мясо, не запрещенное законом, которое они тайно принесут ему. Но великодушный Елеазар, считая такое поведение' недостойным возраста и характера его, с презрением отвергнул это предложение. Он хотел лучше умереть, нежели своей слабостью искупить немногие дни, которые оставалось ему жить, и его седые волосы сойдут в могилу изъятые от нечистоты. «В моем ли возрасте употреблять подобный обман? - говорил великий человек. - Нет, нет, да не будет сказано, что девяностолетний Елеазар дал юношеству гибельный пример постыдного отступничества, чтобы сохранить слабый остаток жизни. Это значило бы обесчестить себя на конце длинного поприща, пройденного с достоинством и чистотой, и навлечь на мою старость проклятие всех людей. И если бы я избежал рук человеческих, то разве мог бы надеяться избегнуть руки Всемогущего и в жизни и после смерти? Напротив, мужественно умирая за наши святые законы, я явлюсь достойным моего возраста и оставлю всем молодым людям великий пример твердости». Едва святой старец сказал эти слова, как его повели на казнь. Палачи, обращавшиеся с ним с некоторым уважением в надежде обольстить его, приписывая гордости его достопамятные слова, которые они слышали, дали ему почувствовать всю тяжесть своей зверской мести и обходились с ним с крайней жестокостью. При последнем издыхании мученик-герой поднял глаза к небу, отселе единственной надежде, и с глубоким вздохом сказал: «Господи, Боже мой, о Ты, Который знаешь все, Ты знаешь, каким жестоким страданиям я отдаю мое тело, когда мог бы избежать их; но в глубине моей души я переношу их с радостью, из любви к Тебе». Так умер этот достойный сын Авраама, достойный вечно жить в памяти людей. Но не один он сделался жертвой нечестивого царя. Почти в то же время достойный предшественник Нерона и Юлиана, не в силах заставить семь юношей еврейских и их мать отступить от веры, изобрел для них новые казни. Иосиф Флавий рассказывает, что, когда юноши были представлены Антиоху, последний почувствовал к ним большую благосклонность, так они были хороши. Но это чувство скоро переменилось в жестокую месть, когда они доказали, что добродетель верных рабов Божьих была недоступна всем средствам обольщения. Он приказал сначала бить их бичами так, что изрезал тело на куски. Тогда старший из семи братьев, возвысив голос, вскричал: «Чего ты требуешь от нас, царь варварский? Не думаешь ли страданиями заставить нас отступить от нашей религии? Не надейся: мы умрем все прежде, нежели нарушим законы нашего Бога и нашего отечества». Кровожадный царь, оскорбленный этими словами, приказал отрезать язык и конечности рук и ног его и сдирать с головы кожу железными когтями, и изувеченного таким образом положить на медную раскаленную сковороду, где он испустил дух среди самых страшных мучений. Между тем его братья и мать, будучи свидетелями этого кровавого зрелища, те не только не упали духом, но еще и взаимно ободряли друг друга страдать и умереть мужественно. «Господь видит истину, - говорили они, - и утешится в нас, как писано в песне Моисея». Не долго заставили их ожидать: не успел первый из братьев получить мученический венец, как потащили на казнь второго. Содрав с головы кожу, ему предложили кушать идоложертвенные мяса, если он не хочет, чтобы все его тело было облито кровью; после отказа он подвергся той же казни, как и старший брат его. «О нечестивый царь, - сказал он, - испуская последний вздох, - ты отнимаешь у нас эту испорченную жизнь, но будет день, когда Царь вселенной возвратит нам это тело, которое мы предоставляем твоим палачам в защиту наших святых законов». Третий подвергся той же участи: он высунул свой язык тотчас, как потребовали, и держа простертые руки, мужественно повторял: «И я получил эти члены от Неба, но ныне презираю их из любви к Тому, Который дал мне их; ибо я верю, что Он возвратит мне их». Царь и его любимцы не могли не удивляться этой силе характера, которая заставляла юношу, полного надежды в будущем, презирать жесточайшие мучения. Четвертый показал не менее твердости: испуская дух в страданиях, он говорил палачам: «Нам хорошо умирать от рук человеческих, потому что мы надеемся возвратить жизнь в великий день воскресения. Что касается вас, то и вы также воскреснете, но не для жизни...» Среди самых сильных страданий пятый сказал тирану: «О ты, который получил власть между людьми, ты теперь делаешь, что хочешь, хотя и ты так же смертен, как и мы. Но берегись думать, что Бог оставил наш народ; подожди немного и ты увидишь сам и твое племя величие Его могущества и строгость Его судов». Шестой претерпел страдания и смерть с равным мужеством. «Бедствия наши, - говорил он, - суть справедливое наказание за наши беззакония пред Богом: мы сами навлекли на себя этот страшный бич. Не питай тщетной надежды безнаказанности ты, жестокий царь, пришедший к крайней дерзости бороться с самим Богом». Но что сказать нам о матери этих героев веры, которая, возвысившись над своим полом своим мужеством, не пролила даже слезы во все время этого продолжительного и страшного мучения. Какая неизвестная сила попирала законы природы и крови?.. Может ли этот тленный мир объяснить этот великий феномен? Не в вечности ли он заключается? Жена, удивительная между всеми женами, она светлым и спокойным взглядом смотрит на страшные орудия казни, терзающие детей ее; только один страх колеблет ее, страх, чтобы мучения не победили мужества ее сыновей. Поэтому каждый раз, когда каждый из них выходил дать свидетельство своей веры, она ободряла его словами мудрыми, сильными и энергическими; и когда он торжествовал над кровавым испытанием и смертью, она проникалась светлой небесной радостью; казалось, луч света показывал ей светлую душу мученика, летящую через эфирные пространства на лоно бессмертия. «Я не знаю, - говорила она своим детям, - я не знаю, как вы образовались в моем чреве; ибо не я не дала вам дух жизни, не соединила ваши члены в единое тело. Творец мира и всего образовал человека от его рождения; Он же возвратит вам душу и жизнь, по Своему милосердию, в вознаграждение презрения вашего ныне к самим себе». Между тем Антиох, раздраженный и недовольный бесполезностью всех своих усилий, переменил тактику. Он употреблял все средства, чтобы обольстить и соблазнить последнего из семи братьев, нежного ребенка, которого черты выражали ангельскую невинность. Но ни богатство, ни почести, ни счастливая будущность, обещанные ему с клятвой, не могли победить твердости дитя-героя. Царь не добился своего и от матери, которой сделаны были великолепные предложения, если она убедит своего сына исполнить волю царя; наконец она притворилась убежденной и обещала делать все, что потребует от нее. В то же время она приблизилась к своему сыну и сказала по-еврейски: «Сын мой, сжалься надо мной, которая девять месяцев носила тебя в своем чреве, питала три года молоком и воспитала тебя. Дитя мое, умоляю тебя, взгляни на небо и землю и все, что в них и на них содержится, и пойми, что Бог извлек из ничтожества, как и всех людей. Ты не устрашишься этого кровожадного палача и покажешь себя достойным участвовать в страданиях твоих братьев; подобно им, ты претерпишь смерть с радостью, и я скоро увижу вас всех и соединюсь с вами в блаженной вечности!» Она еще продолжала говорить, когда юный мученик, воспламененный ее словами, громко вскричал: «Чего требуют от меня? Я повинуюся не повелениям царя, но Закону, который дан нам Моисеем. Мы терпим эти бедствия за наши грехи; но если Господь, наш Бог, поражает нас Своим правосудным гневом, Он благоволит исправить нас и снова примирится с верными рабами Его. Что касается тебя, злейший и преступнейший из людей, тебя, творец всех наших бедствий, то, несмотря на всю твою кровожадную жестокость против рабов Божьих, напрасно ты думаешь избежать правосудия их Всевидящего и Всемогущего. Не думай, ты пострадаешь на суде Предвечного и понесешь справедливое наказание за свою гордость, между тем как мои братья, претерпев временную боль, наслаждаются теперь вечной жизнью. Я, следуя их примеру, охотно предоставляю мое тело и мою душу в защиту законов моих отцов, умоляя Господа обратить на наш народ милосердный взор и заставить тебя бесчисленными страданиями и бедствиями исповедать, что Он есть единый истинный Бог. Верую, что смерть моя и моих братьев утишит гнев Господень, справедливо отяготевший над нашим народом». Пророческое слово (см. Антиох Епифан) этого удивительного дитя раздражило ярость тирана, приказавшего мучить его наиболее жестоко. Но мученик остался тверд и непоколебим, и последний вздох его был к небу. Наконец, мать, нетерпеливо желавшая соединиться со своими детьми, предшествовавшими ей в славе, в свою очередь получила мученический венец. Память семи мучеников Маккавеев, матери их Соломонии и учителя Елеазара празднуется 1 августа.

СОСИПАТР, один из семидесяти апостолов, ученик апостола Павла, родом из Вереи, пострадал в 64 году, в царствование Нерона. Церковь память его празднует 4 января, 28 апреля и 10 ноября.

СОТЕР, см. Селевк Фшюпапюр.

СОФОНИЯ (ок. 613 г. до Р. X.), один из малых пророков Ветхого Завета. В начале своей книги он исчисляет своих предков даже до четвертого рода. Они суть Хусий, Годолий, Амфий и Езекия. Некоторые из толкователей в этом Езекии хотят видеть благочестивого царя иудейского того же имени. Но это предположение не имеет никакого основания. Другие же из комментаторов, следуя мнению лже-Епифания, говорят, что Софония родился в колене Симеоновом, в городе Сарабафа. Но так как этого имени не находят в Священном Писании, то и это мнение надобно считать чистым предположением. Пророк начал свое служение в начале царствования Иосии. Его угрозы против нечестия народа, против несправедливости судей, лучше всего относятся к этому времени, потому что Иосия восемнадцатый год своего царствования начал уничтожением злоупотреблений и очищением Иерусалима от мерзостей. Среди своих предсказаний против Израиля он возвещает разрушение Ниневии и империи Ассирийской. Взятие Ниневии Навуходоносором вообще относят к тринадцатому году царствования Иосии. Книга Софонии не велика, но полна огня и живости; одушевлена сильным негодованием и самым кротким благочестием. Вопли скорби вылетают прямо из глубины души. Софония начинает свое пророчество предсказанием гнева Господня на свой народ. «Истреблю людей и скот, истреблю птиц небесных и рыб морских, и соблазны вместе с нечестивыми; истреблю людей с лица земли, говорит Господь. И простру руку Мою на Иудею и на всех жителей Иерусалима: истреблю с места сего остатки Ваала, имя жрецов со священниками, и тех, которые на кровлях поклоняются воинству небесному» (Соф. 1:3-5). Это был род идолопоклонства, заимствованный у хананеян. В эту эпоху испорченности иудеи воскуряли фимиам перед всеми богами, исключая истинного Бога Израилева. Немного далее пророк восклицает: «Умолкни пред лицем Господа Бога! ибо близок день Господень: уже приготовил Господь жертвенное заклание, назначил, кого позвать» (там же, 7); это пророчество предсказывает не только несчастье, которое должно разразиться над иудеями; но намекает нам и о великом дне гнева Агнца, как говорит евангелист Иоанн. Это будет день печали, гнева и отчаяния, день муки великой, день мрака и тьмы. Согрешившие пред Господом с безрассудством пойдут как слепые. «И будет в то время: Я со светильником осмотрю Иерусалим и накажу тех, которые сидят на дрожжах своих и говорят в сердце своем: «не делает Господь ни добра, ни зла»» (там же, 12). Как верна эта картина с той идеей, какую мы имеем о великом дне воскресения! Иисус Христос узнает все сердца и откроет все тайны. Нерадение и равнодушие будут также наказаны, как и нечестие. Софония угрожает также и начальникам Иудеи, которые не предохранили народ от уклонения от заповедей Божьих. Известно, какие бедствия Нехао, царь египетский, заставил претерпеть дом Давида после поражения Иосии в Магеддо. Потом пророк, как бы пораженный сам этими несчастьями, призывает Израиль к покаянию с кротостью. «Исследуйте себя внимательно, исследуйте, народ необузданный, доколе не пришло определение - день пролетит как мякина - доколе не пришел на вас пламенный гнев Господень, доколе не наступил для вас день ярости Господней» (Соф. 2:1-2). Не слова ли это Иисуса Христа к своим избранным чадам? Затем служитель Божий возвещает, что Всевышний поразит врагов Его избранного народа. Города филистимские будут обращены в пустыню и сделаются жилищем диких зверей; Господь также поразит моавитян и детей Аммона, как Содом и Гомору, а в развалинах Ниневии будут нападать на проходящих. Потом пророк угрожает и восстановленному Иерусалиму: «Горе городу нечистому и оскверненному, притеснителю. Не слушает голоса, не принимает наставления, на Господа не уповает, к Богу своему не приближается. Князья его посреди него - рыкающие львы, судьи его - вечерние волки, не оставляющие до утра ни одной кости. Пророки его - люди легкомысленные, вероломные; священники его оскверняют святыню, попирают закон» (там же, 3:1-4). После этих печальных слов Софония обращает свой взор на все народы и говорит об их соединении под одной верой. Господь очистит уста народов, чтобы они могли призывать Его имя. Живущие по ту сторону рек ефиопских будут приносить Ему свои молитвы, и рассеянные дети Израиля принесут Ему свои дары. «Ликуй, дщерь Сиона! торжествуй, Израиль! веселись и радуйся от всего сердца, дщерь Иерусалима!» (Соф. 3:14). Пророк затем пророчествует, что Господь придет наказать врагов Его детей и восстановит хромающий и заблудший Иерусалим. Десять колен израильских будут рассеяны; но в этот день милости Господь примет их опять под Свое высокое покровительство. Отныне слава Сиона будет вечна, стыд врагов распространится по всей земле. Эта простая и вместе трогательная картина рассматривается отцами церкви как изображение конца мира, когда истинные христиане успокоятся от всех своих несчастий. Слог книги пророка Софонии полон силы и приятности. Все его звуки дышат печалью истинной и глубокой. Память празднуется 3 декабря.

СТАХИЙ, см. Нимфа.

СТЕФАН, дьякон и первый мученик христианский. В описании жизни или, лучше, знаменитого конца этой жизни мы не отступим от рассказа, находящегося в книге Деяния апостолов. Высокая добродетель христианского героя, его высокая, полная силы и чудес проповедь, сильная ненависть врагов его, их пронырства, чудные обстоятельства мученичества святого дьякона - все это передано нам устами богодухновенного человека. Оставим писателям церковным изыскания глубокие и ученые о том, где родился первомученик Стефан, какое его звание, какой веры и звания были его предки. Немного возвысит славу Стефана, если поместить его между древними патриархами и пророками. Первомученик Стефан, окруженный божественной славой, занимает первое место в списке мучеников христианских, в списке всегда открытом, в который вера время от времени и до последних дней будет вносить имена, триумфы и победы своих защитников. Церковь Иерусалимская, оплодотворенная проповедью апостольской, распространялась каждый день, и число ее членов распространилось до того, что апостолы, занятые проповедованием слова Божия, не могли заниматься уже управлением ее. Для прекращения ропота, который возник между греками, по тому случаю, что евреи презирают их вдов при раздаче милостыни, апостолы, собрав множество учеников, сказали им: «нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6:2- 4). Собрание избрало Стефана, человека полного веры и Духа Святого, Филиппа, Прохора, Никанора, Тимона, Пармена и Николая, антиохийского прозелита. Эти семь дьяконов поставлены были над управлением церкви и раздачей милостыни вдовам. Св. Стефан не ограничился только исправностью касательно временного управления церковью и раздачи милостыни. Молитва апостолов и возложение их рук вдохнули в него новую ревность. Он начал проповедовать Евангелие с непобедимой силой, и истину своего учения утверждал множеством чудес, которые совершались в присутствии всего народа. Свет евангельский быстро распространялся, число учеников со дня на день умножалось, даже и священники иудейские, оставив свои предания, приходили и слушали проповедь апостольскую и обращались к христианству. Слава этих чудес поселила глубокую ненависть в иудеях. Они не могли простить св. Стефану его многочисленных обращений и побед, которые одержало его слово. Смерть его была определена. Это было единственное средство заставить замолчать проповедника, которого они не могли ни остановить, ни противодействовать ему, ни противоречить. Первые враги явились отпущенники киринейские, александрийские и малоазийские. Эти люди, ослепленные предубеждением своей нации, а еще более ненавистью, решились сначала вступить в спор со Стефаном и победить его на словах. Но они со всем своим красноречием должны были замолчать. И могли ли они противостоять мудрости и духу, который говорил устами проповедника Христова. Куда было обратиться, чтобы отомстить униженную гордость? Где искать подпоры иудейству, которого самые основания подорваны св. дьяконом. Прибегли к обыкновенному средству, какое могла внушить ненависть. Иудеи подкупили несколько человек для лжесвидетельствования; подкупленные пришли в синагогу и сказали, что они слышали, будто проповедник Стефан говорит хулу на Бога и Моисея. Этого нелепого обвинения достаточно было для ненависти иудеев, чтобы взволновать народ, старейшин и учителей закона. С шумом бросились и схватили св. Стефана и представили синагоге. Тогда бывшие уже тут лжесвидетели сказали: «Этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие и на закон. Ибо мы слышали, как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей» (Деян. 6:13-14). После этих слов собрание обратило свои взоры на обвиняемого и увидело лицо его сияющим, как лицо ангельское. Когда начальник собрания спросил, что он скажет касательно этого обвинения, тогда проповедник защитил дело Божие и честь Евангелия с силой и достоинством апостольским. В своей речи, об этом замечательном памятнике христианской древности, вдохновенный Стефан начертал дивную картину чудес и благодеяний, какие сделал Бог для иудеев, этого неблагодарного и жестокосердного народа. Он выставил им то ужасное преступление, которое они совершили над Иисусом Христом, взяв Его и предав смерти. Они люди жестоковыйные, люди с необрезанным сердце.» и ушами, как они, так и отцы их всегда противились Духу Святому. При этой энергической речи синедрион закипел яростью. Иудеи скрежетали зубами на праведного. Но праведный среди криков ярости, которые угрожали ему смертью со всех сторон, вознес свое кроткое и ясное чело к небу и воскликнул: «Вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56). При этих словах иудеи затыкали свои уши, чтобы не слышать этих слов. Собрание с яростью, скрежеща зубами, бросилось на свою жертву и с шумом тотчас вывело его за город подвергнуть смерти за богохульство; мученик был побит камнями. Когда лжесвидетели бросили первый камень, по обыкновению закона, они сняли с него одежду и положили у ног одного молодого человека, именем Савла, который также соизволял этому убийству. Среди своего мучения св. мученик вознес свою молитву к Богу. «Господи Иисусе, пришли мой дух». Потом, став на колени, он воскликнул: «Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил». Некоторые из благочестивых христиан, боящиеся Бога, подняли св. мученика и погребли его с великой печалью. Здесь оканчивается рассказ евангелиста Луки. Останки первомученика были скрыты до IV в.; один благочестивый священник, по имени Лукиян, открыл их чудесным образом в 20 милях от Иерусалима, в 415 г., во второе консульство Гонория, и в шестое Федосия Младшего. Кажется, мученичество св. Стефана случилось в конце того года, когда Иисус Христос был распят. Память св. апостола, первомученика и архидьякона Стефана празднуется 4 января и 27 декабря, обретение мощей 15 сентября, а перенесение их 4 августа.

СУСАННА, одна из святых жен, сопутствовавших Иисусу Христу, как Мария Магдалина. Об этом упоминает евангелист Иоанн. Вот все, что мы знаем об этой благочестивой женщине достоверного.

СУСАННА. Во время плена Вавилонского был один богатый еврей, по имени Иоаким; он пользовался большим уважением между своими братьями. Дом его, украшенный великолепными садами, был местом собрания старейшин для суда над народом. Этот Иоаким имел жену, замечательную по своей добродетели и редкой красоте, Сусанну, дочь Хелкии. Однажды, когда судьи кончили свое заседание и распустили народ, Сусанна вышла в сад в сопровождении одной служанки. Между тем, двое из старейшин, которые на этот год были избраны судьями, влюбились в прекрасную жену Иоакима. Из страха ли или из зависти эти влюбленные не открывали один другому своего сердца. Но по окончании собрания, вместо того чтобы идти домой, они пошли вслед за Сусанной и встретились. Такая нечаянность заставила их вступить в разговор и открыть друг другу истину. Тогда бесчестные старцы взаимно стали ободрять друг друга и решились искать случая исполнить тайно свое преступное намерение. Они скрылись в кустах, и когда юная красавица, думая, что находится одна, пришла к водохранилищу и, раздевшись, стала купаться, потому что день был жаркий, старцы вышли из своего убежища и предложили ей или исполнить их желание, или быть обвиненной перед народом. «Тесно мне отовсюду, - говорила несчастная женщина со слезами, - ибо, если я сделаю это, смерть мне, а если не сделаю, то не избегну от рук ваших. Лучше для меня не сделать этого и впасть в руки ваши, нежели согрешить пред Господом» (Дан. 13:22-23). И с этим словом она испустила страшный крик; но вероломные старцы в то же время закричали еще громче: домашние люди, прибежавшие на этот крик, с удивлением слушали, что случилось с их добродетельной госпожой; на следующий день обвинители судьи назначили собрание народное в доме Иоакима и, явившись сами, приказали привести на суд Сусанну. Приказание было исполнено. Обвиняемая явилась на суд, окруженная плачущим семейством; лицо Сусанны было покрыто, старцы приказали открыть его, чтобы посмотреть на красоту, которой им не удалось обольстить. Встав со своих мест, судьи подошли к ней и положили свои руки на ее голову и торжественно при всем народе рассказали, как они, находясь в саду, видели, что Сусанна пришла с двумя отроковицами и потом, когда они вышли за ограду, к ней пришел юноша и лег с ней. Они же, будучи скрыты, видя это беззаконие, тотчас прибежали к преступникам; но мужчина, будучи их сильней, убежал, а Сусанну они задержали. Так как она не хотела им открыть, кто был этот юноша, то они предают ее суду. Ложь восторжествовала; и несмотря на свою невинность и на значительность своего мужа, дочь Хелкии была осуждена на смерть, потому что об этом свидетельствовали старцы и судьи. При этом страшном определении крик отчаяния вырвался из фуди несчастной; она подняла к небу полные слез глаза и призывала Бога во свидетели своей невинности. «Боже вечный, ведающий сокровенное и знающий все прежде бытия его! - говорила она. - Ты знаешь, что они ложно свидетельствовали против меня, и вот, я умираю, не сделав ничего, что эти люди злостно выдумали на меня» (Дан. 13:42-43). Между тем невинная жертва должна выйти в поле на место своей смерти. Все присутствующие проливали слезы, видя красоту идущею на смерть, может быть, напрасную. «Какой человек, - говорили они, может быть, сами в себе, - какой человек, любящий ее, оставил бы такую красавицу одну в таком несчастном положении!» Пока толпа рассуждала и догадывалась, процессия вдруг остановилась. Из среды народа раздался крик: «Чист я от крови ее!» Это было слово одного юноши, по имени Даниил. Окружающие, смотря на него, спрашивали, что значат эти слова? Даниил, отвечал, что они, не узнав истины, осудили на смерть дщерь Израилеву. Народ возвратился на место суда; судьи, посадив Даниила между собой, просили его рассудить надлежащим образом это дело. Юноша приказал их развести; когда это было исполнено, новый судья, призвав одного из них, сказал ему: «состарившийся в злых днях! ныне обнаружились грехи твои, которые ты делал прежде, производя суды неправедные, осуждая невинных и оправдывая виновных, тогда как Господь говорит: «невинного и правого не умерщвляй». Итак, если ты сию видел, скажи, под каким деревом видел ты их разговаривающими друг с другом?» Судья отвечал, что под мастиковым видел их. Потом призвал и другого, и сказал ему: «Племя Ханаана, а не Иуды! красота прельстила тебя, и похоть развратила сердце твое. Так поступали вы с дочерями Израиля, и они из страха имели общение с вами; но дочь Иуды не потерпела беззакония вашего. Итак скажи мне: под каким деревом ты застал их разговаривающими между собою? Он сказал: под зеленым дубом. Да-HUWI сказал ему: точно, солгал ты на твою голову; ибо Ангел Божий с мечом ждет, чтобы рассечь тебя пополам, чтобы истребить вас» (там же, 52- 59). Крики радости раздались в собрании при этой лжи. Сусанна была оправдана и с радостью возвратилась в свое семейство. А вероломные судьи получили достойное наказание; Даниил прославлен был от всего народа. Говорят, что этому мудрому судье было тогда только 12 лет.

СЦЕВА. Иудейские предания нам ничего не говорят ни об обстоятельствах его жизни, ни о той обязанности, какую он исполнял при храме; один только факт, достойный замечания, передает нам Священное Писание. Сцева имел семь сыновей заклинателей, которые именем Иисуса хотели выгнать демона, по примеру апостола Павла. Демон отвечал им, что Иисуса он знает и о Павле имеет понятие, а их не знает. И с этим словом бешеный бросился на них с такой жестокостью, что бедные заклинатели, израненные, принуждены были бежать из храма.