ДАВИД (за 1040 лет до Р. X.), второй царь израильский, сын Иессея, из колена Иудина, родился в Вифлееме. Господь, отвергнув Саула, дерзнувшего противиться Его воле, повелел Самуилу помазать нового царя. Выбор Всеведущего пал на самого юного из восьми сыновей Иессея, Давида, который пас стада отца своего. По мнению большей части толковников, Давиду было тогда не больше 15 лет, а по словам Священного Писания, он одарен был замечательной красотой. Пришедши из Армафема в Вифлеем, Самуил помазал будущего царя среди его братьев, но не объявил ни ему, ни его семейству того, что значит этот обряд; не дал ни малейшего понятия о том величии, которое ожидало помазанника Божия. С этой минуты Дух Божий носился над Давидом. Между тем благодать Божия отступила от Саула, им овладел, по выражению Священного Писания, лукавый дух, который страшным образом мучил несчастного царя. Придворные, желая доставить своему повелителю приятное развлечение, предложили отыскать человека, который музыкой разогнал бы его мрачную меланхолию. Саул согласился, и один из отроков его указал на Давида как на человека, прекрасно играющего на инструментах, и притом, прибавил он, «этот юноша умен, храбр и красив собою». Саул тотчас дал приказание явиться к нему Давиду. Иессей, отправляя своего сына, по обыкновению восточному, послал царю в подарок несколько хлебов, мех вина и козла от стад своих. Игра юного Давида имела самое благотворное влияние на больного. Всякий раз, как бешенство овладевало царем, Давид брал гусли, и припадок проходил. Молодой пастух так понравился Саулу, что последний сделал его своим оруженосцем. Но, кажется, Давид на этот раз недолго был при дворе; он удалился к отцу и принялся за прежние свои занятия. Настала минута, когда Богу угодно было показать Израилю того, кто назначен был царствовать над ним. Филистимляне напали на Иудею. Саул собрал израильтян и вышел с ними против врагов. Три сына Иессея отправились с царем в поход. Отец, желая узнать состояние дел и осведомиться об участии своих детей, послал в стан младшего своего сына. Давид с запасом хлеба и муки отправился в путь и достиг места, где израильтяне расположились лагерем. Но, не доходя до стана, он услышал шум. Войска готовились к битве. Давид, оставив у стражи съестные припасы, поспешил в полк узнать о своих братьях. Во время их разговора вдруг из рядов неприятельских выходит великан и делает вызов на поединок, сопровождая его, по обыкновению, обидными для чести израильтян, словами. Услышав это, Давид вскричал: «Кто этот иноплеменник, который поносит полк Бога живого? Что царь даст тому человеку, который убьет этого исполина?» Ему отвечают, что такого Саул обогатит, отдаст за него свою дочь и дом его освободит от податей. Елиаф, старший брат Давида, догадавшись из расспросов о его намерении, закричал на него с гневом: «Зачем ты сюда пришел и на кого оставил немногих, овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое, ты пришел посмотреть на сражение» (1 Цар. 17:28). Слова Давидовы тотчас дошли до Саула, и царь потребовал его к себе. Молодой пастух, явившись пред своим повелителем, вызвался идти и бороться с иноплеменником. Саул, видя юность Давида, сказал ему: «Ты еще молод, а враг твой муж, с юных лет своих сражается». Сын Иессея в ответ на это рассказал следующий случай: «Когда я пас стада отца своего, часто случалось, что лев или медведица уносили что-нибудь из моего стада. Тогда я немедленно гнался за похитителями и отнимал у них добычу. Если же они противились, я, взяв за горло, убивал. Если раб твой убивал льва или медведицу, то, конечно, справится и с этим гордым исполином. Если Бог избавлял его от диких зверей, то избавит и от руки иноплеменника». Тогда Саул сказал: «Иди, да будет Господь с тобой!» Царь хотел было одеть юного ратоборца в свою воинскую одежду, но Давид, не привыкши к тяжелому вооружению, отказался от нее, а вместо того взял бывшую тогда с ним палку с сумкой, в которую положил пять гладких камней, и с пращой в руке вышел на грозного врага. Между тем Голиаф выходил к нему вооруженным с ног до головы. Перед ним оруженосец нес щит его; как скоро исполин заметил своего, так странно вооруженного, противника, в досаде закричал: «Ужели я пес, что ты идешь против меня с палкой и камнями; ступай сюда, и я отдам плоть твою птицам небесным и зверям земным!» Давид отвечал: «Ты идешь на меня с мечом и копьем, а я иду на тебя во имя Господа Бога. Пусть теперь знает весь Израиль, что Господь спасет его не мечом и не копьем». Исполин приближался, чтобы поразить дерзкого. Но Давид с живостью достал из сумки камень, положил его в пращу и пустил в Голиафа. Удар был так силен, что сразу поразил исполина. Победитель тотчас подбежал к нему, выхватил меч его и отрубил ему голову. Такой неожиданный и блестящий успех сражения воодушевил мужеством израильтян. Филистимлянами овладели ужас и отчаяние. Увидев храбрейшего из своих воинов мертвым, они обратились в бегство. Евреи преследовали своих врагов до врат Гефа и Аккарона. С этого времени начинается слава Давидова. Победа над Голиафом обратила на него внимание всего народа и царя. Саул сделал его своим военачальником. Ионафан, сын царя, полюбил его как свою жизнь. Но счастье Давида было непродолжительно. Когда победители возвращались из похода, жены еврейские с музыкой выходили им навстречу и хором пели: «Саул победил тысячи, а Давид тьмы». Такой энтузиазм народный к победителю Голиафа наполнил сердце царя злобой и ненавистью. С этого времени он начал преследовать его как врага своего и из личной ненависти к нему, и из опасности встретить в нем соперника власти своего дома. Поэтому Саул употреблял все меры для ускорения его смерти, сначала благовидные, а потом, когда уже ничто не помогало, начал его преследовать открыто. Однажды, для разогнания меланхолии царя, Давид играл на гуслях. Больной, пользуясь этим случаем, решился убить его и пустил в Давида копье; но последний увернулся, и копье попало в стену. Это повторялось и не раз, но всегда с таким же успехом. Пристыженный такой неудачей, царь отказался лично преследовать своего врага. Он решился подвергнуть его тысяче опасностей, где бы он наше; верную смерть. С этим намерением Саул давал Давиду самые трудные поручения. Но сын Иессея вместо смерти в исполнении опасных предприятий нашел славу и приобрел еще большую любовь народа. «А весь Израиль и Иуда любили Давида», потому что он предводил ими и устраивал их в сражении. Это еще больше раздражало царя. Победа над Голиафом давала Давиду полное право искать руки Меровы, старшей дочери Саула. Но царь не сдержал своего слова и отдал ее за Адриила, моавитянина. Но между тем другая его дочь, Мелхола, полюбила Давида. Саул предложил ему руку младшей дочери с тем условием, чтобы он убил сто филистимлян. Мужественный герой убил 200 человек и женился на Мелхоле. Таким образом, и здесь Саул испытал неудачу в преследовании Давида; но считал необходимым во что бы то ни стало погубить своего врага и решился открыто преследовать его. С этого-то времени начинается для Давида жизнь беспокойная, полная трудов и опасностей. Неутомимо преследуемый своим врагом, он нигде не находил для себя безопасности и покоя. Он то скитался по безлюдным местам своего отечества, то искал убежища в стране чужой. Эта бурная жизнь дала Давиду случай развить всю энергию, все силы души своей; она послужила школой, где он приобрел навык и твердость переносить неудачи, где научился знать и себя, и людей. В жестокой школе несчастий высокие дарования и добрые наклонности проявились во всем своем величии и принесли величайшую пользу отечеству на престоле. Случайно сделавшись предводителем толпы несчастных, он так успел возвыситься над ними, что заставил их повиноваться себе и соблюдать порядок, необходимый при такой жизни. Мужество в несчастии, благородное обращение с подчиненными, христианское великодушие к жесточайшим врагам - вот что представляет период Давидовой жизни, которую нам следует рассказать. Саул, решившись открыто преследовать Давида, приказал стеречь дом его ночью, чтобы утром убить его. Но Давид, уведомленный об опасности своей женой, скрылся из дома через окошко и удалился в Армафем к Самуилу. Узнав убежище своего врага, царь послал туда своих слуг с приказанием взять скрывшегося там Давида. Но посланные, пришедши в Номву, нашли Самуила и Давида среди сонма пророков. При виде сонма священных мужей на них сошел Дух Божий, и они начали пророчествовать. То же чудо повторилось в другой и третий раз, даже и с самим Саулом, не замедлившим явиться туда же. Прибытие Саула в Номву заставило Давида убежать оттуда. Повидавшись с другом своим Ионафаном (через которого узнал, что мир между ним и Саулом невозможен), он отправился в Номву, священный городок колена Вениаминова, где была скиния. Первосвященник Авимелех, видя его одного, с удивлением спрашивал его об этом. Давид отвечал, что он получил от царя тайное приказание, чего не должна знать и дружина его, оставшаяся в одном местечке. Утомленный путем, изгнанник спросил у служителя Божия хлеба. Но Авимелех не имел ничего, кроме хлебов предложения, которые и отдал Давиду; а потом, по его просьбе, вручил ему и меч Голиафа, находившийся в скинии. Подкрепив себя пищей и вооруженный, Давид убежал к Анхусу, царю гефскому, надеясь, что ненависть Саула не будет так далеко его преследовать. Но несчастный и здесь не нашел себе покоя. Дружина Анхуса возбудила подозрение своего царя к изгнаннику, утверждая, что, вероятно, он тот самый Давид, который пользуется такой славой в своем отечестве и много способствовал поражению филистимлян. Давид, заметив недоверчивость, должен был играть роль безумного, дабы отклонить от себя всякое подозрение и безопасно уйти отсюда. Возвратившись в отечество, он скрылся в пещере Одолламской. Здесь около изгнанника собрались его родные и до 400 человек таких же несчастных, как он. Предводительствуя этой толпой, Давид для безопасности удалился в землю Моавитскую. Но пробыв здесь недолго, он, по приказанию пророка Гада, возвратился в свое отечество и остановился при городе Сарих. Узнав, что филистимляне напали на Кеиль, он, по повелению Божию, выступил против врагов, обратил их в бегство и остановился в избавленном городе. Между тем Саулу тотчас дали знать, что Давид в Кенте. Царь с радостью принял эту весть, думая, что враг, находясь в пределах его государства, не ускользнет из его рук, и решился напасть на Кеиль. Но победитель, узнав это и боясь измены со стороны граждан, оставил город и удалился в пустыню Зиф, где его посетил друг Ионафан. Но и жители Зифа дали знать Саулу, что Давид скрывается в их окрестностях. Царь, руководимый подосланными, отправился в погоню за своим противником. Он искал его по всем направлениям пустыни Маон; но все неудачно. Впрочем, Давид чуть-чуть было не попал в руки смертельного врага своего. Однажды оба они сошлись на одной горе, но так, что Саул был на одной стороне горы, а Давид - на другой. Смерть была неизбежна для преследуемых. Но Промысл бодрствовал над ними. В это время донесли Саулу о нападении на Иудею филистимлян. Царь должен был забыть личную месть и идти на помощь отечеству. А Давид убежал в пустыню Енгадди, близ Мертвого моря. Впрочем, нападение врагов не избавило изгнанника от преследования, оно только отсрочило его на некоторое время. Лишь только Саул справился с врагами, как тотчас опять начал преследовать своего зятя. Узнав местопребывание Давида, он с 3000 воинов пошел искать его. Проходя пустыней, царь случайно зашел в пещеру. Здесь находился и Давид со своими спутниками. Какой для него удобный случай избавиться навсегда от жестокого и неумолимого врага! Дружина его советовала убить Саула. Но великодушный Давид не сделал беззащитному гонителю ни малейшего зла. Он удовольствовался только тем, что в темноте отрезал край его одежды. Лишь только Саул отошел на такое пространство, что опасаться было нечего, Давид вышел из пещеры и пошел за ним. Пройдя немного, он закричал: «Царь!» Саул обернулся. Сын Иессея, поклонившись до земли в знак почтения и уважения, сказал ему: «Царь, вот край твоей одежды; этот случай может показать тебе, что ты был в моих руках, я мог убить тебя, но не хотел обагрять рук своих в крови помазанника Божия. Не думай, что я имею против тебя дурное намерение. Бог будет судьей между мной и тобой!» - «Давид, сын мой, это твой голос, - воскликнул Саул, тронутый величием и благородством души своего противника; и потом со слезами на глазах он продолжал: - Да я вижу, что ты лучше меня, когда воздал за зло добром. Я уже знаю, что ты будешь царем иудейским; и поэтому прошу, прошу, поклянись мне не истреблять моего дома». Давид поклялся, и Саул удалился домой. Долго бедный изгнанник скитался и переходил с места на место и наконец избрал для себя убежищем пустыню Фарран в каменистой Аравии. На горе Кармил, около того места, где жил будущий царь иудейский, паслись стада одного богатого израильтянина, по имени Навал. Давид и его спутники защищали скот и пастухов от хищных зверей и от нападений диких народов. В день стрижки овец Навал, по тогдашнему обыкновению, решился дать обед своим работникам. Узнав это, Давид послал к нему десять человек с приветствием от его имени и с просьбой дать им за труды что-нибудь. Но Навал грубо отвергнул посланных и отказ свой высказал в самых обидных выражениях. Раздраженный таким наглым ответом, Давид приказал своим спутникам вооружиться. Он поклялся, что завтра не останется ни одной души в доме этого корыстолюбивого человека; к счастью, у Навала была умная жена, Авигея. Узнав об этом отказе от одного из служителей своего дома, она тотчас поспешила поправить ошибку своего мужа. Взяв с собой двести хлебов, пять сосудов вина, кошницу сушеного винограда, двести пучков смокв, жена Навалова отправилась навстречу раздраженному Давиду. Встретив его на дороге, она сошла со своего осла, поклонилась до земли, предложила в дар все, что взяла с собой, и начала умолять его простить ее мужу грубость и не проливать неповинной крови. Смягченный слезами и красотой Авигеи, Давид укротил свой гнев, принял от нее подарки и отпустил с миром в дом. После смерти Навала он женился на Авигее. В том же месте Священное Писание упоминает и о другой жене Давида, Ахинааме. Ненависть Саула к Давиду, как бы умершая на некоторое время, пробудилась с новой силой. Он начал с того, что дочь свою Мелхолу, жену Давидову, отдал другому. Между тем ему дали знать, что враг его находится в пустыне Зиф. С отборной дружиной царь пошел опять отыскивать своего преемника. Проходя пустыней, Саул остановился близ холма Ехелаф. Недалеко от этого места находился и Давид. Узнав через своих лазутчиков, где остановился царь, он в сопровождении одного Авессы пробрался ночью в лагерь и, кровительствуемый темнотой, достиг палатки Саула. Царь и все спутники его спали глубоким сном. Возле головы царя стояли кувшин с водой и копье, воткнутое в землю. В этот раз Авесса сказал Давиду: «Ты видишь, что Господь предает в твои руки врага; если хочешь, я ударю его копьем так, что удара уже повторять на надобно». Благородный сын Иессея отвергнул это предложение, он ни за что не соглашался поднять руку на помазанника Божия и удовольствовался только тем, что взял копье и чашу и спокойно вышел из лагеря. А сам между тем для безопасности вошел на гору, и лишь только настал день, он громким голосом позвал Авенира, полководца Саулова, и сказал ему: «Не муж ли ты, и кто равен тебе в Израиле? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего. Нехорошо ты это делаешь; жив Господь! вы достойны смерти за то, что не бережете господина вашего, помазанника Господня. Посмотри, где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его?» Саул, узнав голос своего прежнего оруженосца, сказал: «Давид, это твой голос?» - «Да, это я, - отвечал изгнанник, - и за что ты, царь, меня гонишь? Что я сделал тебе худого? И теперешний случай не показывает ли, что я не имею против тебя никакого злого умысла!» - «Да, я безумно поступал, - отвечал Саул, - и много виноват пред тобой. Теперь, сын мой, возвратись ко мне, я не сделаю тебе ни малейшего зла». Но Давид не верил слову своего врага. Он возвратил ему копье, а сам для безопасности удалился к Анхусу, царю гефскому. Приняв под свое покровительство иудейских странников, Анхус дал им для жительства небольшой городок Секелаг. Отсюда они делали самые страшные нападения на иноплеменников; «И опустошал Давид ту страну, и не оставлял в живых, ни мужчины, ни женщины» (1 Цар. 27:9). А скот и все имения забирали с собой и тем содержались. Но когда Анхус спрашивал, на кого они нападают, Давид отвечал, что на евреев. Этим он приобрел такую привязанность царя, что последний говорил: «Давид у меня всегда останется рабом, потому что он уже сделался ненавистным в Израиле». Но такие ответы поставили однажды Давида в самое критическое положение. Филистимские цари составили между собой союз против евреев. К этому союзу присоединился и Анхус. Надеясь на верность и храбрость Давида, он предложил ему принять участие в этой войне. Отказываться было нельзя. Давид согласился и шел со своей дружиной в последних рядах. Но союзники, видя присутствие израильтянина в их лагере и боясь измены, просили Анхуса удалить его из войска. Царь приказал Давиду оставить лагерь. После трех дней пути израильтяне достигли Секелага, который представлял печальное зрелище. Во время их отсутствия амаликитяне напали на город, жителей пленили, а здания выжгли. При виде опустошенного места отчаяние овладело всеми. Каждый из солдат требовал своей жены, детей, имения. В бешенстве они хотели было убить камнями своего вождя. Но Давид, который и сам лишился двух жен, не теряя присутствия духа, испросил благословение Божие и бросился преследовать разбойников. Утомленные трудностями пути, около двухсот воинов отстали. Но Давид продолжал путь с остатками. Дорогу им указал один египтянин, которого бросил какой-то амаликитянин. Догнав врагов, иудеи с ожесточением напали на своих грабителей и не только возвратили все плененное, но взяли еще богатую добычу и с радостью возвратились домой. Не успел храбрый победитель успокоиться, как вдруг один амаликитянин приносит ему весть, что Саула и сына его Ионафана нет в живых, и подносит ему венец царский. Услышав такую печальную весть, Давид и все окружающие его показали самую непритворную печаль. Великодушный сын Иессея с искренней печалью оплакивал злополучного своего друга Ионафана. «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан - восклицал он в горести, - Ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2 Цар. 1:26). Кровопролитное сражение, в котором погиб Саул, сделало свободным престол иудейский. По определению Божию, Давид должен был наследовать венец. В сопровождении своего семейства и спутников он вышел из Секелага и достиг Хеврона, где и провозглашен был царем от колена Иудина. Но другие колена остались верными дому Саула. Авенир, начальник войск погибшего царя и ближайший его родственник, явился с Иевосфеем, сыном Сауловым, в лагерь и провозгласил его царем над одиннадцатью коленами израильскими. Между двумя претендентами дело должно было решиться оружием. Война возгорелась. В одном из сражений Иоав, военачальник Давида, разбил наголову Авенира. Дети Иуды, одушевленные победой, без милосердия преследовали врагов, так что Авенир просил Иоава прекратить эту резню. Последний согласился, и звук трубы прекратил кровопролитие. Впрочем, эта междоусобная война продолжалась почти два года, и в ней, разумеется, пролито много крови с той и другой стороны. Наконец Авенир, недовольный Иевосфеем и считая эту войну для себя бесполезной, решился перейти на сторону законного царя. В сопровождении 20 воинов он явился в Хеврон и предложил Давиду объединить под власть его весь Израиль. Царь с радостью принял предложение Авенира, а ему самому сделал великолепный прием. Но храбрый полководец не успел исполнить своего обещания. Он был изменнически убит Исавом, который мстил ему за смерть Асаила, а может быть, и опасался иметь в нем соперника себе. Это убийство причинило Давиду живейшую печаль. Он вслух всему народу объявил, что невинен в этом преступлении, и торжественно призывал гнев Божий на главу убийцы. Впрочем, смерь Авенира ослабила сторону Иевосфея, а несчастная кончина последнего совершенно уничтожила власть дома Саулова. После смерти своего царя старейшины одиннадцати колен явились в Хеврон к Давиду и сказали: «Вот, мы - кости твои и плоть твоя» - и предложили ему свое подданство»; царь с радостью принял единодушное желание народа и в другой раз был помазан на царство, но уже над всем Израилем. Для избрания его собралось со всей Иудеи до 300 000 воинов. Это грозное ополчение около трех дней стояло близ Хеврона. Дети Израиля предавались радости, видя на престоле человека, храбрость и испытанная мудрость которого ручались за мир и безопасность их отечества. Пользуясь энтузиазмом народа, новый царь решил ознаменовать начало своего царствования громкой победой. Для этого избрана была крепость Иерусалим, которая еще находилась во власти иевусеев. Этот город, по намерению Давида, должен был быть столицей царства Иудейского. На вопрос о сдаче жители дали самый грубый ответ. Чтобы возбудить большую ревность, царь объявил: «Если кто первый сразится с врагами, будет сделан военачальником». Лишь только это объявление разнеслось по стану, как все воины понеслись навстречу опасности. Но Иоав пред всеми отличился и первый взошел на крепость. Город был взят, сделан столицей и получил название града Давидова. Первым делом Давида было усмирением и завоеванием соседственных народов обеспечить своему царству независимость и самостоятельность. Вот почему почти все царствование свое провел он в битвах с врагами своими. Прежде всего царю нужно было обеспечить свою столицу; поэтому он и занялся покорением ее окрестностей, бывших еще в руках иевусеев. Между тем и более сильные враги не дремали; филистимляне, видя на престоле иудейском мужественного и храброго царя и страшась за свою свободу, решились в самом начале подавить возрастающую силу нового царства. Они составили между собой союз и напали на Иудею. Благочестивый Давид, испросив благословение Божие, вышел против врагов. Неприятели между тем успели уже пробраться до Вифлеема. Иудеи, воодушевляемые надеждой на Бога, напали на филистимлян и разбили их. Враги обратились в бегство и второпях забыли своих богов. Победители взяли идолов и сожгли. Из периода этой войны Священное Писание рассказывает один случай, который показывает, каковы были воины Давидовы и как велика была преданность войска своему царю. Находясь перед Вифлеемом, в виду врагов, Давид захотел пить и потребовал воды из колодца, который был в стане неприятеля. Трое храбрых тотчас вызвались исполнить волю его. Они пробились сквозь филистимское войско, достали из колодца воду и принесли ее своему повелителю. Тронутый такой героической преданностью, царь не решился пить воды, которая куплена такой дорогой ценой, и вылил ее в жертву Богу. С такими воинами чего не мог сделать Давид? Кто мог противостоять ему? Но враги решились попытать еще счастья. Они снова вооружились и напали на Иудею. Давид сначала уклонился от битвы и засел в чаще леса. Но потом, услышав шум дерев (знак победы, назначенный самим Богом), напал на них и нанес решительное поражение, и «сделал Давид, как повелел ему Бог; и поразили стан Филистимский, от Гаваона до Газера». После этой победы враги на некоторое время утихли. Спокойствие осенило Иудею. Пользуясь мирным состоянием своего государства, Давид решился торжественно перенести Ковчег Завета в Иерусалим. Он хотел сделать свою столицу центром не только гражданского, но и религиозного управления, и это необходимо было для большего содействия соединению еврейского народа в одно политическое тело. По возвращении из плена филистимского Ковчег Завета находился у Аминадава в Кариафиариме, городе колена Иудина. Для этого случая Давид собрал до 70 000 юношей со всего Израиля и после совещания отправился к месту, где находилась святыня Израилева. На новую колесницу, запряженную волами, положили Кивот Завета и отправились в путь. Царь и его окружающие с музыкой и песнями сопровождали колесницу. Но на дороге один из волов сбился с пути и наклонил колесницу. Оза, боясь, чтобы не упал Ковчег, решился поддержать колесницу, неосторожно коснулся самой святыни и вдруг поражен был смертью. Это несчастье превратило общую радость в уныние; поезд остановился. Боясь за себя, Давид оставил Кивот у Аведдара и отправился в Иерусалим. Прежде всего он занялся сооружением скинии; потом, видя, что Бог благословил дом Аведдаров, решился возобновить свое намерение. На этот раз он собрал едва ли не всех своих подданных. Кивот несли священники и левиты. На седьмом шагу принесены были жертвы за благополучное начало путешествия. В сопровождении всего ликующего Израиля святыня подвигалась к Иерусалиму. Музыка и радостные песни народа не умолкали. Сам царь, в великолепной одежде, с гуслями в руках, играл, пел и плясал, идя за Кивотом. При кликах народной радости надежда народа Божия въехала в город и поставлена была в скинии. В благодарение Богу Давид принес Ему бесчисленные жертвы, а народ одарил пищей и вином. По окончании торжества дети Иакова разошлись по домам, полные радости и сладостных надежд. Украсив свою столицу присутствием такого высокого памятника, царь решился построить для него великолепный храм. Ему было стыдно, что сам он, простой и грешный человек, живет в прекрасном дворце, а Кивот стоит в кожаной палатке. И Давид искал возможность исполнить это предприятие при содействии друга своего Хирама. Предприимчивый царь терский, видя возвышение Давида и его царства, решился вступить с ним в дружественные сношения, надеясь, разумеется, найти хороший сбыт товарам своей страны. Он прислал в Иерусалим послов с предложением брать у него кедр и работников всякого рода. Давид согласился, и тиряне построили ему прекрасный дворец. Теперь, имея искусных мастеров и материалы, благочестивый царь обратился за советом к Нафану. Пророк отвечал: «Все, что ты захочешь, делай, потому что Господь с тобой». Но в ночь человеку Божию было видение: Господь явился ему и приказал сказать Давиду: «Так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом дм Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?... Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему... И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки» (2 Цар. 7:5-6, 12-13, 16). На другой день Нафан рассказал царю видение, и Давид, выслушав такие высокие обетования, простерся с благоговением пред Богом и воскликнул: «Кто я, Господи [мой], Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил!» (2 Цар. 7:18). Царь израильский оставил намерение строить храм и с этого времени занялся приготовлением материалов, чтобы его преемник имел возможность со славой выполнить его предприятие. Спокойствие, осенившее Израиль, опять нарушено было филистимлянами. Но враги при первой встрече были разбиты и потеряли город Геф. Более тяжелая участь постигла моавитян. Победив этот народ, Давид разделил его на три части: две из них истребил, а остальную обратил в рабство. Около этого времени он принужден был вступить в войну с Адраазаром, царем сувским в Сирии. Решившись распространить свои владения до Евфрата, этот государь, вместе с царем дамасским, вооружился и напал на Иудею. Храбрый Давид выступил против врагов и одержал над ними решительную победу. Он взял в добычу много металла и 1000 колесниц и, сверх того, отнял город Дамаск, а на Сирию Дамасскую наложил дань. В то время когда и сам Давид распространял свои владения, Авесса, брат Иоава, воевал с идумея-нами и покорил их под власть своего царя. Около этого времени умер царь аммонитян. Находясь в дружественных сношениях с отцом, Давид отправил послов к сыну его Амнону с утешением в такой горестной потере. Но молодой правитель, подозревая, что царь иудейский подослал к нему лазутчиков, с намерением узнать состояние его государства, выбрил несчастным головы, обрезал полбороды и полы платья и обесчещенных таким образом отослал назад. Давид решился жестоко отомстить за свою поруганную честь. Он сделал воззвание к своему народу, и по одному слову любимого царя явилась мужественная армия и вручена была Иоаву. Аммо-нитяне, ожидая нападения от иудеев, призвали на помощь царей сирийских. Иоав, думая напасть на врагов врасплох, сам попал в засаду. Он увидел себя вдруг окруженным со всех сторон. Впереди стояли аммонитяне, готовые к битве, сзади сирияне заняли высоты, единственный путь к спасению. Находясь в такой крайней опасности, иудейский полководец, нимало не медля, разделил свое войско на две колонны и, свернувши их в каре, решился пробиться. Отборное войско мужественно выдержало натиск сириян, но более слабое, под командой Авессы, отступило. Тогда Иоав краткой, но красноречивой речью остановил бегущих. Воодушевленные словами храброго начальника, они бросились в битву и победили врагов. Впрочем, сирияне вскоре оправились от поражения и, получив подкрепление из-за Евфрата, снова начали войну с Иудеею. Тогда сам Давид повел свои войска против врагов и нанес им поражение, так что большая часть союзников сирийских пристала к стороне Давида. Враги в этой битве потеряли до 700 колесниц и до 40 000 воинов. Для окончательного покорения аммонитян в следующее лето Иоав вторгся в их владения, опустошил их страну и, наконец, осадил Раввафу, столицу Аммонитского царства. После продолжительной осады город доведен был до невозможности держаться. Видя это, Иоав просил Давида в лагерь, предоставляя ему честь взять город. Царь немедленно явился, и воины, воодушевленные его прибытием, героически пошли на приступ и взяли крепость. Между сокровищами, доставшимися победителям, был золотой царский венец, в котором находился большой дорогой камень. Жителей побежденного царства большей частью победитель истребил и обрек на сожжение в печи Молоха, а оставшихся в живых обратил в рабство. Эти победы имели следствием то, что вся Сирия покорилась власти царя израильского. Все соседственные народы уважали имя Давида, и Иудея заняла одно из первых мест между государствами Азии. Теперь царю израильскому оставалось только наслаждаться миром и благословением Божиим и заниматься внутренним устройством своих владений. Но в это время из недр самого государства поднялась страшная туча и подвергла опасности не только престол царя, но и целостность самого царства. То были бунт Авессалома и возмущение Савея и другие несчастья. Этими бедствиями Промысл удерживал Давида на пути своего закона. В последнюю войну с аммонитянами царь оставался в Иерусалиме. Однажды, прогуливаясь на террасе своего дома, он увидел моющуюся женщину, красоты необыкновенной, и пленился ею. Узнав о ней, он призвал Вирсавию к себе и познал ее. Следствия греха вскоре обнаружились, и обольщенная открыла это Давиду. Чтобы избавить ее от смерти, царь вызвал из стана ее мужа Урию, хеттеянина (см. Урия), и хотел было его послать к жене. Но последний, вероятно, догадавшись об истинной причине этой заботливости, не согласился исполнить его воли. Тогда Давид преступление приложил к преступлению. Он тотчас дал Иоаву приказание, чтобы Урию поставили в опасное место, где бы он нашел себе верную смерть. Воля его была исполнена. Урии не стало в живых, и Вирсавия, оплакав смерть своего мужа, сделалась женой царя. Около года прошло, как Давид, совершив преступление, уже и забыл было о нем. Сильно любя Вирсавию, он с радостью смотрел на своего сына от нее. Но Иегова не попустил безнаказанно попирать свой закон; Он повелел пророку Нафану объявить преступнику Его гнев. Служитель Божий, явившись к царю, сказал следующую притчу: «В одном городе жили два человека, богатый и бедный. Первый владел бесчисленными стадами волов и овец, а у другого была одна овца, которая росла вместе с его детьми, ела с одного стола, пила из одной чаши и спала на одной постели, одним словом, была ему вместо дочери. Случилось одному путнику зайти к богачу на отдых. Желая угостить странника и вместе с тем сберечь свои стада, богач отнял у бедняка его единственную овцу. Как ты думаешь, царь, об этом поступке?» - «Жив Господь, - воскликнул с гневом Давид, - этот человек должен умереть, а бедняк вместо одной овцы должен получить семь». Тогда пророк сказал: «Богач - это ты, царь, а бедняк тот хетгеянин, у которого ты отнял жену. За такое преступление, - продолжал грозный обличитель, - Господь воздвигнет на тебя бедствия из твоего же дома. Жены твои будут поруганы перед всеми, и то, что ты сделал втайне, будет известно всем». Давид повергнулся перед Богом и со слезами раскаялся во грехе. Тогда пророк сказал: «И Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь; но как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрет родившийся у тебя сын» (2 Цар. 12:13-14). Предсказанные несчастья не замедлили явиться. Дитя Вирсавии опасно заболело. Давид постился, плакал и молился о своем милом сыне, но, несмотря на это, дитя умерло. Но благочестивому царю за свой грех суждено было испить до дна горькую чашу гнева Господня. Амнон, старший и любимый сын Давида, обесчестил свою сестру Фамарь, а потом со стыдом выгнал ее от себя. Авессалом, брат Фамари по матери, решился кровью смыть бесчестие своей сестры и во время данного им праздника убил Амнона. Это братоубийство поразило горестью сердце отца. Он поклялся наказать убийцу по всей строгости законов. Избегая наказания, преступник ушел к царю гедсурскому, отцу своей матери, и пробыл там три года. По прошествии этого времени ему позволено было явиться в отечество. Но и здесь не прежде как через два года раздраженный отец решился видеть сына и примириться с ним. Но эта медлительность раздражила гордого Авессалома. Он хотя и помирился с отцом, но в душе таил преступный замысел. Честолюбивый сын, оскорбив таким преступлением отца, уже не мог надеяться получить корону из его рук. Притом ему, конечно, небезызвестно было, что и воля Давида, и воля Божия предназначили престол возлюбленному Соломону - сыну Вирсавии. Отчаявшись получить престол по праву, он решился завоевать его и поднял знамя бунта. Своею красотой, пышностью, ласковым обращением с народом и клеветой на правление своего отца - государя, он приобрел такую любовь, что когда открыто вооружился, то увидел вокруг себя чуть не весь Израиль. Восстание было так всеобще, опасность так велика, что Давид принужден был оставить столицу и со своими приближенными искать себе другого убежища, в пустыне. Босой, с открытой головой, несчастный царь пешком перешел Кедронский поток и взошел на гору Елеонскую. В числе сопровождавших его явились и жрецы, неся на своих плечах Кивот Завета. Но Давид отослал служителей Божиих назад, заметив, что они могут быть ему полезнее, если останутся в Иерусалиме и будут давать знать о намерениях бунтовщиков. С тем же намерением он послал в Иерусалим и Хусию, одного из приближенных своих. Странствуя по пустыне, Давид случайно встретился с Семеем, человеком из дома Саулова. Видя столь бедственное положение царя, он начал осыпать его проклятиями и бросать камнями. Авесса хотел было убить дерзкого; но царь остановил его, сказав: «Такова воля Иеговы; что удивительного, если потомки Сауловы так дурно с нами обходятся, когда мой собственный сын посягнул на престол и даже на жизнь мою». Между тем Авессалом занял Иерусалим и, по совету Ахитофела, опозорил ложе своего отца, проспав ночь с его женами на террасе дворца. В то время как возмутители занялись собранием в Иерусалим всего Израиля, Давид успел опомниться. Получив верные сведения о намерениях бунтовщиков, он удалился в Манаим и приготовился к обороне. Сюда не замедлил явиться и Авессалом. Сражение, произошедшее между отцом и сыном, решилось в пользу первого. Возмутители потеряли до 20 000 человек, в числе их пал от руки Иоава и Авессалом. Как ни много зла наделал гордый сын отцу, но, лишь только Давид услышал о его смерти, любовь родительская взяла верх над гневом. В отчаянии он заперся в комнате и никого не хотел видеть. Здесь, закрыв лицо руками, он ходил взад и вперед и с горькими слезами повторял: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!» (2 Цар. 18:33). Эта отчаянная скорбь превратила торжество в печаль. Победители в тиши входили в город. Ни один радостный крик не говорил о торжестве и победе. Но победой дело все не могло кончиться. Семя раздора было брошено; в народе легко мог явиться другой предводитель партии; поэтому необходимо было, и одержав победу, принять меры для восстановления совершенного порядка. А Давид, удрученный горестью, совершенно забыл о своих делах. Видя это, Иоав решился вывести царя из забвения. Явившись к нему, он сказал: «Если ты еще долее будешь сидеть затворником и не явишься к народу, то у тебя не останется ни одного подданного; а это несчастье гораздо хуже всего, что ты испытал». Эти слова пробудили его от отчаяния. Давид понял всю важность слов своего вождя и немедленно вышел к народу, явившись при вратах города. Лишь только эта весть разнеслась по городу, как верные подданные спешили толпами видеть любимого своего государя. Но мужи израилевы разбежались по своим селам (вероятно, это были те люди, которые принимали участие в бунте). Вскоре виновный народ увидел свою ошибку и, чтобы заслужить прощение, решился возвратить престол законному царю. Желание это прежде всего высказалось между коленами Израилевыми. Но колено Иудино, несмотря на свою близость к царю, не думало о своей покорности. Эта холодность встревожила Давида. «И царь Давид послал сказать священникам Садоку и Авиафару: скажите старейшинам Иудиным: зачем хотите вы быть последними, чтобы возвратить царя в дом его?» А Амессая сделал даже своим военачальником, вместо Иоава. Это тронуло детей Иуды, и они поспешили отправить к царю послов с просьбой, чтобы он и его рабы возвратились к ним. После сего Давид выступил из Манаима и достиг Иордана. Между тем для засвидетельствования своей покорности потомки Иуды лично явились к царю; они с торжеством перевезли его через Иордан и проводили до Галгал. Сюда собрались и другие колена израильские. В досаде на то, что колено Иудино, не дождавшись прочих, одно проводило царя через Иордан, они сказали Давиду: «Зачем наши братья украли тебя у нас?» Те начали защищаться и в доказательство своего превосходства выставили свое родство с царем. «Что за нужда, - отвечали обиженные, - мы должны быть ближе, потому что нас в десять раз больше. Да и за что презираете вы нас? Не мы ли первые решились возвратить престол царю?» Но потомки Иудовы своей неуместной грубостью так раздражили прочие колена, что те решились отойти от Давида. Пользуясь этим волнением, некто Савей поднял знамя бунта и увлек израильтян за собой, так что царь въехал в Иерусалим в сопровождении только одного колена Иудина. Прибыв в столицу, он решился прекратить новый бунт в самом начале и для преследования возмутителя приказал Амессаю собрать в три дня все колено Иудино. Но Амессай не мог выполнить этого поручения в означенное время, а медлить было нельзя. Можно было опасаться, что Савей заберет все лучшие крепости и наделает гораздо больше вреда, чем Авессалом. Поэтому со своим непременным войском приказал Авессе заняться преследованием непокорного. Новый начальник с братом своим Иоавом настиг Савея в одной крепости, которую и осадил. Но осажденные, боясь гнева царева, выдали голову виновника их бедствия. Со смертью возмутителя прекратилась и война. Тишина и спокойствие воцарились в царстве Иудейском. После столь бурного времени благочестивому Давиду оставалось мудрыми мерами залечить раны государства, потрясенного до основания. Но не успел он успокоиться, как вдруг несчастье опять поразило Иудею. Жестокий голод в продолжении трех лет свирепствовал в Палестине. Печальный царь спросил Господа о причине такого бедствия. Вечный отвечал, что Он мстит за умерщвление Саулом гаваонитян. Чтобы умилостивить Бога, царь поспешил призвать обиженных и спросил, чего они хотят для удовлетворения своей обиды? Жители Гаваона потребовали на смерть тех людей, которые их гнали и преследовали; вследствие чего и отданы им были потомки Сауловы, исключая Мемфивосфея. Осужденные были повешены. После этих бедствий слава опять осенила Израиль. Они вели четыре войны с филистимлянами, и все они окончились самым блистательным образом для евреев. Только в первую из этих войн Давид чуть было не лишился жизни. Сражаясь храбро с врагами, он, утомленный, оставил битву. Приметив это, один из неприятельских воинов, по имени Иесвий, у которого копье весило 300 сиклей медных, решился напасть на ослабевшего царя. По счастью, случился Авесса. Видя своего государя в опасности, он прилетел к нему на помощь, сразился с иноплеменником и убил его. С этого времени войско заклинало своего царя не ходить на войну, чтобы не угасить светильника Израилева. Могущество Давида было непоколебимо; царство его было обширно и сильно. Все соседственные народы трепетали от его имени. Сам он окружен был благословением своих подданных. Удивительно ли, что царь Израиля при таком величии увлекся гордостью и тщеславием. Желая и сам видеть, и другим показать свое могущество, он приказал Иоаву сделать перепись всем своим подданным. Благоразумный воевода не соглашался было, но царь требовал исполнения своей воли, и перепись была сделана. По исчислении оказалось до I 300 000 человек, способных носить оружие, исключая колена Левиина и Вениаминова. Но Господь не замедлил показать заблудшемуся царю, как тщетна надежда на свои силы. И сам Давид скоро увидел свою ошибку; он уже раскаивался в ней, как вдруг является к нему пророк Гад и возвещает ему от имени Божия три рода наказания: за свою гордость он должен потерпеть или три года голода, или три месяца бегства от врагов, или три дня смерти. Царь выбрал последнее; он хотел лучше впасть в руки Бога живого, чем отдаться врагам. В продолжение трех дней ужасная язва унесла до 70 000 человек. В третий день на месте, где стояло гумно Орны Иевуссея, Давиду явился ангел с мечом, простертым на Иерусалим. При виде посланника Божия, поражающего израильтян, царь со слезами молил Бога обратить это наказание на него и дом отца его. Но в то же мгновение является к нему прежний пророк и приказывает на сем месте воздвигнуть Богу жертвенник. Давид немедленно исполнил волю Господню, принес жертву, на которую Бог ниспослал огонь, и язва прекратилась. Венчанный пророк приближался к концу своего блистательного поприща. Он уже чувствовал свою слабость и недостаток сил к управлению государством. Настало время торжественно объявить преемника престола. К этому царь принужден был особенно замыслами Адрнии (см. Адония), который провозгласил себя царем. Узнав об этой дерзости, Давид приказал первосвященнику Садоку торжественно помазать Соломона на царство и объявил об этом народу. Наконец, видя приближение своей смерти, маститый старец собрал вокруг себя своих сыновей, старейшин народа, начальников войска и, став посреди них, сказал: «Я намерен был создать храм Господу; но это по воле Божией поручено сыну моему Соломону, который и будет после меня царем». Потом, обращаясь к будущему государю, он увещевал его хранить заповеди Божий и прилежать о создании храма, план которого и вручил ему. Затем Давид приказал разложить перед народом все сокровища, приготовленные для построения дома Божия, просил своих подданных пожертвовать от своих достатков для этого дела и получил богатые приношения. На другой день принесено было в жертву до 3000 животных и при криках народной радости Соломон торжественно провозглашен был царем и снова помазан, и с этого времени уже занялся управлением. Тихо и спокойно доживал последние дни благочестивый Давид. Пред самой кончиной он призвал к себе своего милого сына, дал ему последнее наставление и простился навсегда с ним и с жизнью. Он умер шестидесяти лет от роду, царствовал 40 лет, 7 лет над коленом Иудиным и 33 года над всем Израилем. Гроб этого царя находился во времена апостольские и даже гораздо позже; бл. Иероним пишет, что ходил на поклонение гробу Давидову. Впрочем, царствование Давида славно не одними блистательными победами. Побеждая врагов и прославляя свое имя, этот государь не забывал и о счастье подданных и с ревностью заботился о внутреннем устройстве своего государства. Проникнутый благодарностью к Богу Израилеву, так его превознесшему, Давид с особой ревностью занялся устройством богослужения. Он положил, чтобы каждый левит вступал в должность в 20 лет. По исчислении этого священного колена царь отделил 24 тысячи на служение в храме. Из них левиты, происходившие прямо от Аарона, отправляли собственно священническую должность, потомки Гирсона, Каафа и Мерари занимались надзором над священными вещами и помогали при богослужении. Четыре тысячи сынов Кореовых определены дверниками, и четыре тысячи назначено было певчих, которые утром и вечером на гуслях, арфах и кимвалах воспевали хвалу Трисвятому. Каждый из этих трех разрядов разделен был на 24 чреды, сменявшиеся каждую субботу. Но, заботясь о славе дома Божия, Давид не забыл и других отраслей государственного управления. Особенно было обращено внимание на военную часть. При Сауле и до него всякий иудей, достигший двадцатилетнего возраста, должен был по призыву являться на войну, а по окончании военных действий воины расходились по домам и жили там до тех пор, пока опять не позовут в поле. Но подобное устройство войска было вредно и для земледелия и промышленности и особенно для военных действий. При таком распоряжении начальник никогда не мог основывать тех или других надежд, потому что было неизвестно, каково будет войско и скоро ли оно соберется. Потому действовать решительно было нельзя. Чтобы избежать этих затруднений, Давид учредил род постоянного войска. В Священном Писании говорится об отроках его, с которыми Авесса уже мог преследовать бунтовщика Савея. Народ свой он разделил на 12 частей, в каждой из которых было по 24 000 мужей. Каждая из этих частей имела своего начальника и обязана была в продолжение месяца быть вооруженной. Таким образом, при нападении врага всегда находились готовые воины для отражения его. Правда, эта армия была не то, что нынешние постоянные войска; но во всяком случае подобное устройство было гораздо полезнее для государства, чем при опасности собрание всего народа. Армия делилась на тысячи и сотни, над которыми поставлены были начальники, называемые тысячниками и сотниками; всем же войском управлял военачальник; во время войны армией распоряжался или сам царь, или военачальник. Что касается военной дисциплины, то иудеи в этом случае руководились древними обычаями. Во время действия войско имело вид треугольника. В сражении ряды их то смыкались в густые колонны, то рассыпались на легкие отряды, особенно при тайных засадах. Воинские хитрости были также небезызвестны. Мужество находило при дворе Давида самое лестное поощрение и высокие награды. Воины, отличившиеся на поле брани блестящими подвигами, назывались храбрейшими и имели право идти на битву во главе своих братьев. Израильтяне любили своих героев, оплакивали их смерть и подвиги их записывали в истории. Между воинами, разделявшими славу и несчастия царя-пророка, замечательны 30 человек, которым, говорит Священное Писание, не было во всем Израиле равных по силе и мужеству. И в гражданском отношении Иудея разделена была на те же 12 округов. В каждом из них были поставлены судьи для исполнения воли царской. Шесть тысяч левитов Давид разослал по городам и селам для суда и расправы. Но главный центр гражданского управления был в Иерусалиме. У царя были мудрые мужи, которые помогали ему в управлении государством. Знаменитейшие из царских советников были: Ионафан, дядя Давидов, муж мудрый и книжен сый, Ахитофела, Хусиа, первейший друг царя, Ванея, Авиафар, Садок и др. Теперь остается нам сказать несколько слов о псалмах Давидовых. Число этих песен, дошедших до нас, достигает 150. Впрочем, в составлении их участвовали и другие лица. Во всех псалмах нельзя не видеть особенной высоты в мыслях и слоге. Ни в одной поэме, ни древней, ни новой, не найдете такой высоты учения, таких святых правил, такой пламенной любви к Богу и ближнему и таких поэтических красот, какие здесь рассыпаны повсюду. И в самом деле, кто без особенного сердечного трепета начнет перелистывать эти страницы, полные духовного огня и святой жизни? У кого не забьется в груди сердце, читая эти вдохновенные песни, где мы находим трогательное утешение в несчастии, полные любви слова прощения к врагам и пламенное излияние чувств благодарности к милосердному и преблагому Богу? Правда, есть много хорошего, например, в величественных одах Древнего Рима; но начните читать их, когда скорбь посетит ваше сердце. Произведут ли на вас отрадное впечатление эти пленительные для чувств картины? Нет. Когда ваше сердце исполнено горечи, к чему послужит этот холодный стоицизм? На что вам мертвые рассуждения, когда вы имеете нужду в руке, которая поддержала бы вас на скорбном пути жизни и указала ту страну, откуда можно получить помощь и утешение. Но в песнях царя израильского почти от всякого слова веет любовью и утешением, все они проникнуты тем духом кротости и любви, какими он отличался. Не напрасно православная церковь ввела Псалтирь во все свои богослужения. Ни одна книга так не нужна для человека-грешника, как эта. Однажды спросили Иоанна Златоуста: «Не лучше ли оставить чтение Псалтири?» - «Пусть скорее перестанет светит солнце, чем оставить чтение этой богодухновенной книги», - отвечал вселенский учитель. Вот как важны эти священные песнопения! Господь, благоволивший произвести Мессию из рода Давидова, открыл ему и те пути, какими он хотел примириться с человечеством. В псалмах находятся предсказания об Иисусе Христе, предсказания, изумляющие своей точностью и полнотой. И неудивительно: сам вдохновенный царь-пророк был образом Искупителя. Здесь мы оканчиваем историю Давида. Ни к одному из царей Иудеи не питали такого благоговейного уважения, как к Давиду. И в этом нет ничего удивительного. Евреи обязаны были ему и своей независимостью, и своей славой, и своим превосходством над соседними народами, которые прежде презирали и угнетали их. Давид был и великим царем, и неустрашимым героем, и искусным политиком, и глубоким учителем, вдохновенным поэтом, пророком и святым человеком. Чего же ему недоставало, чтобы получить славу и у Бога; и у людей? Память святого царя-пророка Давида празднуется церковью 26 декабря.

ДАМАРИДА, жена, обращенная к христианству св. апостолом Павлом. О ней упоминает с похвалой Иоанн Златоуст (Gz. о свящ. кн. IV. ст. 7). Дамарида скончалась мирно в Афинах.

ДАН, сын Иакова и Баллы, рабы Рахилиной, родился в Месопотамии. Обстоятельства его жизни почти неизвестны. Он более известен по благословению, которое получил от Иакова: «Дан будет судить народ свой, как одно из колен Израиля; Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад. На помощь твою надеюсь, Господи!» (Быт. 49:16-18). Колено Даново размножилось с удивительной скоростью; по счислению Моисея оно простиралось до 62 700 человек. Ему достались в удел окрестности Яффы; но этот удел был так мал, что потомки его принуждены были овладеть с оружием в руках Лаисом, который в честь своего родоначальника назвали Даном. Самсон, гроза филистимлян, происходил из этого колена. Дан умер в Египте на 127-м году своей жизни.

ДАНИИЛ (ок. 618-530 гг. до Р. X.), один из четырех великих пророков, жил во времена плена вавилонского. В третий год царствования Иоакима Даниил еще в юных летах был уведен в плен; по общему мнению, ему тогда было около десяти лет. Навуходоносор, по обыкновению восточных царей, повелел избрать для своего двора несколько юношей еврейских, отличавшихся знатностью рода, образованием и красотой. В числе избранных был и Даниил с тремя своими товарищами, Ананией, Азарией и Мисаилом, происходившими от крови царей иудейских. Когда юноши прибыли ко двору своего повелителя, прежние имена их были заменены халдейскими: Даниил получил имя Валтасар. Кротость пленников снискала им уважение и милость начальника евнухов, надзору которого они были поручены. Но вскоре царедворец увидел в юношах душу твердую и неустрашимую; несмотря на всю власть и настоятельные требования, он не мог принудить своих пленников употреблять пищу и пить вино, которые посылались им с царского стола, и вскоре увидел, что должен отказаться от исполнения воли своего повелителя. Бог наградил верность своих рабов. После десятидневного испытания, в продолжение которого обыкновенной их пищей были плоды и вода, еврейские юноши явились во всей своей очаровательной красоте, сияли всей свежестью юности и далеко превзошли тех из своих сверстников, которые пользовались царским столом. Тогда уже начальник евнухов более не противился их воле и предоставил им полную свободу следовать предписаниям своего закона. После трехлетнего обучения языку и наукам халдейским Даниил и его товарищи были представлены царю, который нашел в своих пленниках, особенно в Данииле, столько мудрости и познаний, что оставил их при себе. К этому-то, кажется, времени надобно отнести историю Сусанны (см. Сусанна), когда юный пророк показал первый опыт своей мудрости. В четвертый год плена Даниилова, во второй царствования Навуходоносора, последний видел сон, проснувшись, забыл его, но впечатление осталось. Царь тотчас повелел собрать магов, гадателей и астрологов и приказал им изъяснить забытый сон. Тщетно министры убеждали его, что это дело невозможное. Навуходоносор требовал и осудил на смерть всех мудрецов за их незнание. Даниил, подверженный общей опале, просил отсрочки. Он, со своими товарищами, обратился с пламенной молитвой к Сердцеведцу, Который и открыл пророку во сне сон и значение его. Утром, на другой день, князь Ариох привел его к царю. Навуходоносор, обращаясь к Даниилу, спросил, поможет ли он вспомнить ему сон и изъяснить его? Пророк отвечал: «Знание тайны, о которой ты спрашиваешь, принадлежит только одному Богу, Который благоволил открыть тебе, царь, что будет в последние дни. Вот твой сон: ты видел огромную и страшную статую. Голова ее была золотая, руки, грудь и плечи серебряные, чрево и стегна медные, голени железные, ноги частью железные, а частью глиняные. Потом вдруг сам собою отторгнулся от горы камень, ударился об эту статую и разрушил ее; металлы уничтожились, а камень возрос в великую гору и покрыл собой всю землю. Это твой сон; вот изъяснение его: золотая голова - это ты, царь царей, которому повинуются народы, полевые звери и птицы небесные, которому Всемогущий вручил власть, силу и могущество. После тебя явится другое царство, слабейшее твоего, - это серебряные части тела; потом восстанет царство, которое распространит свое господство по всей земле, - это медь. Четвертое царство будет так твердо, как железо, и покорит всю землю; но и оно ослабнет, как показывают ноги, частью железные, а частью глиняные. Во дни его явится еще царство, которое поглотит в себе все царства, не разрушится никогда и будет существовать вечно». Царь, изумленный такой мудростью, встал и поклонился юному пророку, осыпал его почестями и богатством и трем его товарищам поручил важные государственные должности. Первое из этих царств, бесспорно, есть царство Халдейское, или Вавилонское. Все толковники согласны также и в том, что под вторым царством надо разуметь царство Персидское, которое образовалось из халдеев, мидян и персов под властью Кира; под третьим разумеют Греческое, основанное Александром Великим, покорившим Азию. Под четвертым царством одни разумеют царство Александра Македонского при его наследниках (при Селевкидах и Лагах), а другие - Римское; последнее мнение принято. Несправедливо думают те, которые говорят, что пророк хотел под образом двух ног статуи представить два различных царства. Кроме того, что обе ноги из одного металла, ясно говорится, что обе обозначают одно царство - железное. В самом деле, Рим во времена республики был силен и несокрушим, как железо. Вся Греция, Африка, Италия, Галлия, Испания были под его игом. Никто не мог противиться ему, никто не избежал его власти. Римская республика, сделавшись империей при Августе, сияла еще своей славой; но при его преемниках, которые изображаются ногами частью железными, частью скудельными, древнее мужество стало исчезать. После этого уже не подлежит сомнению, что камень, который отторгся сам собою от горы, возрос в гору, покрыл всю землю и разрушил статую, означает Мессию, царство Которого никогда не будет разрушено, подчинит своей власти все царства земли и будет существовать вечно. Это пророчество имеет связь с видением четырех животных, о котором скажем после. В последний год своего царствования Навуходоносор опять видел страшный сон. Ему представилось дерево необыкновенной величины, которое украшено было листьями и плодами; все звери земные и птицы небесные питались от него и находили убежище под его тенью. Вдруг, по гласу ангела, ветви его были обрублены, и остался один только ствол с корнями, но и он был окован цепями и пробыл в этом состоянии семь лет. Напрасно мудрецы вавилонские пытались изъяснить это видение. Даниил, который был тогда начальником магов, астрологов и гадателей, опять предстал перед царем. Лицо его было помрачено унынием и горестью; царь старался ободрить своего мудрого советника. Пророк сказал: «Царь! Ты будешь исключен из общества человеческого и в продолжение семи лет будешь жить между животными, находиться под открытым небом и, как вол, питаться травой. По скончании этого времени, когда ты узнаешь, что Всемогущий держит в своей деснице и народы, и царей, получишь исцеление». Пророк советовал царю загладить преступления милостью и добрыми делами. Вскоре за предсказанием последовало и исполнение его (см. Навуходоносор). К царствованию Евильмеродаха надобно отнести две истории о Виле и Драконе, заключающиеся в 14-й главе книги пророка Даниила. Идол Вил, божество халдейское, был в большом уважении в Вавилоне. Но почитание его обходилось довольно дорого. В храме для него каждый день ставили двенадцать мер самой чистой пшеничной муки, шесть больших чаш вина и сорок овец, и все это пропадало в следующую ночь. Даниил как верный подданный счел необходимым открыть обман жрецов, которых было при храме около ста человек. Пророк знал, что жрецы подземным ходом приходят в храм и уносят с собой все. Поэтому, по его совету, царь запечатал храм свой печатью, а Даниил посыпал пол храма золой. На следующее утро Даниил, пришедши в храм вместе с царем, указал на следы жрецов и их жен и детей, оставшиеся на полу храма. Царь, разгневанный таким грубым обманом жрецов, осудил их на смерть, отдал идола Даниилу, а храм повелел разрушить. Но не один Вил был предметом поклонения вавилонян. Они питали огромного дракона, которому воздавали божеские почести. Приглашенный царем поклониться этому божеству, Даниил обещал убить змея без оружия, если позволит царь. Последний согласился. Тогда пророк сделал смесь из смолы, волос и жира и дал ее змею, который в то же время издох. Такое публичное неуважение к богам взволновало вавилонян: они с угрозами требовали, чтобы царь повелел бросить иудея в ров, в котором воспитывались семь львов. Даниил оставался семь дней между этими животными, а последним во все это время не давали пищи. Бог не оставил своего верного раба: пророк Аввакум, восхищенный ангелом из Иудеи, принес ему обед, приготовленный им для жнецов. Проникнутый благодарностью, Даниил в пламенной молитве возблагодарил Всеблагого Бога, не оставляющего своих верных рабов и посещающего их во время напастей. По прошествии семи дней царь пришел ко рву пожалеть о Данииле. Каково же было изумление его, когда он увидел человека Божия, сидящим между лютыми зверями, совершенно невредимым. В негодовании он приказал бросить в ров врагов пророка, которые тотчас были растерзаны. В первый год царствования Валтасара, сына и преемника Евильмеродаха, Даниил видел во сне четырех животных, выходивших из моря от четырех сторон света. Первый зверь похож был на львицу; ему даны были крылья, которые скоро были оторваны; тогда зверь встал на ноги подобно человеку, и дано ему было сердце человеческое. Второй зверь был похож на медведицу; рот его был вооружен тройным рядом зубов; ему говорили: «встань, ешь мяса много!» (Дан. 7:5). Третий походил на леопарда; он имел четыре крыла и четыре головы, и ему дана была власть. Наконец, явился четвертый, ужасный и страшный, совершенно отличный от трех первых; он одарен был необыкновенной силой: зубы и когти его были железные; этот зверь пожирал все, что ни попадалось ему, остатки попирал ногами. Голова его имела десять рогов, из которых три упали пред малым рогом, выросшим между ними; последний имел глаза, подобные человеческим, и уста, произносившие гордые слова. Этот рог, сделавшись таким же большим, как и другие, вступил в брань со святыми и одержал верх; тогда Ветхий днями явился на огненном престоле, окруженный тьмами небесных сил, и правда восторжествовала. Страшный зверь был убит; три другие зверя лишены власти, «и продолжение жизни дано им только на время и на срок» (Дан. 7:12). Власть же дана Сыну Человеческому, который будет царствовать над всеми народами, а царству Его не будет конца. Ангел изъяснил устрашенному Даниилу это сновидение следующим образом. Четыре животных означают четыре царства. Последнее из них будет могущественнее прочих; оно распространится по всей земле, попрет ее ногами и обратит в прах. Десять рогов означают десять царей; после них восстанет еще царь, который изображается малым рогом; он восторжествует над тремя царями, будет хулить Бога и презирать избранных, которые будут отданы ему на время, два времени и полвремени. Но когда произойдет Суд, власть от нечестивого царя будет отнята и святые будут царствовать во веки веков. Предмет этого видения есть тот же, как и пророчество о статуе, состоявшей из разных металлов. Большая часть толковников согласны, что под четырьмя зверями надобно разуметь четыре царства: Ассирийское, Персидское, Греческое и Римское. Различие состоит в том, что первое пророчество простирается только до пришествия Мессии и основания христианства, а второе объемлет собой все века. Оно указывает на новые государства, образовавшиеся на развалинах Римской империи, и между ними на власть, враждебную Христу, которая будет уничтожена в день Великого Суда. Толкователи отчасти несогласны, кого надобно разуметь под четвертым зверем. Некоторые из учителей думают, что надобно разуметь Антиоха Епифана, изображаемого малым рогом, и заключают, что это животное означает наследников Александра Великого (Лагов в Египте и Селевкидов в Сирии). Но вообще думают, что здесь надобно разуметь Римскую империю, а под десятью рогами десять варварских царей, разделивших ее. Более всего несогласны в том, кого надобно понимать под малым рогом. Одни разумеют Веспасиана, другие - Домициана, третьи - Юлиана Богоотступника, некоторые - Магомета, а большая часть - Антихриста. Другое видение имел Даниил в третий год царствования Валтасара. Пророк находился в Сузах, в стране Еламской, на берегах реки Улая. Ему явился овен, который, размахивая двумя рогами на запад, север и юг и торжествуя везде, где не встретил сопротивления, приобрел большую власть. Вдруг с необыкновенной быстротой прибежал козел с одним рогом, сразился с овном, поверг его на землю и победил. После, когда козел достигнул высшей степени силы, рог его сломился, а на месте его выросли четыре других рога по четырем сторонам света. Один из этих рогов был небольшой, но возрос до огромной величины, восстал против сил неба, с которого свергнул много звезд, постоянно нападал на жертвы, осквернял святилище, попирал истину и успевал во всех предприятиях. Тогда святые воскликнули: «Доколе продолжится это насилие? Доколе силы неба и святилище будут в унижении?» - и получили в ответ: «Через две тысячи триста дней святилище очистится». Таково видение Даниила; вот и изъяснение, которое дал ему ангел (Гавриил). Овен с двумя рогами означает царство мидян и персов; козел - царя греческого - Александра, победившего Дария; четыре рога означают четыре государства, образовавшиеся из обширной империи македонского завоевателя (Сирия, Египет, Фракия и Македония); малый рог изображает царя нечестивого, который утвердится на престоле более хитростью, нежели силой, и произведет опустошения, воздвигнет брань со святыми и умертвит многих, но и сам будет уничтожен без помощи руки человеческой (под ним разумеют Антиоха). Эти два пророчества Данииловы исполнились отчасти при жизни самого пророка. Развратные наследники Навуходоносора довели до падения свое царство. Мидяне, соединившись с персами, под предводительством Кира, осадили Вавилон. Валтасар, вместо того чтобы подумать о защите города, отправился на пир. Во время оргии, сопровождавшейся кощунством над священными сосудами, вынесенными Навуходоносором из храма Иерусалимского, вдруг невидимая рука написала на стене слова: мене, мене, текел, упарсин. Удивленный этим необыкновенным явлением, царь повелел волхвам изъяснить значение таинственных слов. Но мудрецы вавилонские не могли ничего сделать; тоща по приглашению царицы-матери предстал пред царем Даниил. Валтасар обещал осыпать его почестями и богатством, если он изъяснит эти слова. Пророк отказался от даров и сказал: «Царь! Бог возвеличил твоего отца Навуходоносора, облек его могуществом, славой и честью. Но когда возгордилось его сердце, тогда Всемогущий лишил его престола, славы и чести и изгнал из общества человеческого! Ты, сын его, знал все это, но не смирился, кощунствовал, не прославил Бога истинного; поэтому Правосудный измерил твое царство и положил ему конец (мене), ты взвешен на весах и найден очень легким (текел), разделено царство твое и дано мидянам и персам (упарсин)». Несмотря на такой страшный приговор, Даниил получил все, что было обещано. Его облекли в порфиру, повесили на шею ему золотую цепь и посадили на третьем месте после царя. Между тем пророчество исполнялось со страшной быстротой. В ту же ночь персы, при невероятных усилиях, отвели русло Евфрата, вторглись в Вавилон, осадили дворец и убили царя со всеми окружавшими его. Киру наследовал дядя его, Дарий, или Киаксар, как говорит Ксенофонт; он присоединил Ассирию к царству Персидскому. Даниил остался верен новому своему повелителю, последовал за ним в Сузы, где и был назначен одним из правителей: его надзору поручено было 120 областей. Но сатрапы стали завидовать такому быстрому возвышению иностранца и искали случая обвинить его перед царем. Враги пророка советовали царю издать указ, которым бы запрещалось всем подданным приносить молитву кому-нибудь, кроме царя. Они знали, что Даниил преступит это повеление. Пророк имел обыкновение всякий день в своей комнате молиться своему Богу, преклонять колена, повергаться на землю, обращаясь лицом в ту сторону, где находился святой град. Дарию тотчас донесли, что Даниил преступил его волю и поэтому должен быть брошен в львиный ров. Это обстоятельство огорчило царя; он перестал принимать пишу, лишился сна и делал все, чтобы спасти Даниила, которого весьма любил; но уже нельзя было отменить приговор. Итак, пророка бросили в ров ко львам, и вход в него запечатали царской печатью. В следующий день, утром, царь приблизился ко рву и стал звать пророка голосом, прерывающимся от печали: «Даниил, раб Всемогущего, мог ли твой Бог избавить тебя от челюстей львов?» Пророк отвечал: «Царь, живи вечно! Бог, которому я служу, послал ангела, укротившего ярость зверей». Царь с радостью вывел из рва раба Божия и повелел бросить туда обвинителей, которые тотчас были растерзаны, и издал указ, чтобы все почитали Бога Даниилова. После этого пророк был в большом уважении и при дворе Дария. В первый год царствования Кира Бог открыл Даниилу в удивительно точных выражениях время пришествия Иисуса Христа и обстоятельства Его смерти. Во время молитвы, в которой пророк оплакивал грехи свои и своего народа и молил милосердного Бога сжалиться над несчастьями избранного народа, вдруг явился ему ангел и сказал: «В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение. Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения» (Дан. 9:23-26). В продолжение плена, особенно в конце плена, Даниил по порядку видел в разные времена и под разными символами судьбу четырех царств, под владычеством которых должны были находиться израильтяне. Все эти царства обозначены отличительными их характерами. По порядку хронологическому на первом плане стоит империя Александра Великого. За ним следует новое государство, гораздо меньшее и ослабленное разделением. Между царями этого государства ясно обозначены в пророчестве четыре: Антипатр, Птоломей, Селевк и Антигон; пророк видел войны, коварства, непрочные союзы, гордость и честолюбие царей сирийских, гордость и разврат Антиоха Епифана - страшного врага народа Божия, кратковременность его царствования и небесную казнь, поразившую его. Наконец пророк видел, как бы между этими царями, начало царства Сына Человеческого; это царство, по учению отцов и учителей церкви, есть царство Иисуса Христа; оно называется еще царством святых Божиих. Все народы войдут в состав этого великого, мирного царства и будут вечно наслаждаться им. Бог явно показал Даниилу, что этот Сын Человеческий исполнит дело, предназначенное Ему, то есть искупит род человеческий. В то время когда пророк размышлял о плене вавилонском и семидесяти годах, определенных судом Божиим, когда он молился об освобождении своих соотечественников, ему вдруг открываются величайшие тайны. Пророк видит другое число лет и другое освобождение, гораздо важнейшее прежнего. Вместо семидесяти лет, предназначенных Иеремиею, пророк видит семьдесят седмин, начиная от указа, данного Артаксерксом Долгоруким о возобновлении храма в двадцатый год его царствования. В конце этих седмин «покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых». В конце шестидесяти девяти седмин Христос явится учителям Закона и умрет позорной смертью, принося себя в жертву для исполнения намерений Божиих. Для этого назначена одна, последняя седмина, во время которой союз с Богом будет восстановлен, жертвы и жертвоприношения уничтожатся. После сего пророк видит ужас и волнение, мерзость запустения ю храме, уничтожение политической самостоятельности народа как последнее наказание неблагодарного. Эти седмины, обращенные в года, сообразно с употреблением в Священном Писании, взятые от второго года царствования Ар-тарксеркса до последней седмины, исполненной таинств, во время которой Христос был принесен в жертву и своей смертью упразднил преобразовательные жертвы законные, составляют 490 лет. Ученые прибегают к различным способам, стараясь верно определить число лет. Это вычисление просто и незапутанно. Оно не только не затемняет историю персидских царей, но еще более проясняет ее. Различие может состоять только в нескольких годах, которые по отношению к числу 490 весьма незначительны. Поэтому и споры не имеют пользы, тем более что Богу угодно было разрешить недоумение самым ясным и разительным образом. Остается указать только на одно обстоятельство. Пророк Даниил открыл нам новую тайну. Иаков, возвещая падение политической самостоятельности своего потомства, не сказал, что причиной этого будет смерть ожидаемого народами Искупителя; но Даниил явно говорит, что уничтожение царства Иудейского будет следствием смерти Христа и неблагодарности к Нему избранного народа. Вот славное пророчество о семидесяти седминах. Оно дано было тогда, когда пророчество Иеремии о семидесятилетнем плене приближалось к концу. Кир, совершенно утвердившись в Вавилоне, обратил внимание на пленных иудеев. Он призвал к себе Даниила и с удивлением спрашивал его об их религии, обычаях и происхождении. Пророк сказал ему, что иудеи были пленены вследствие нарушения союза с Богом; но в то же время прибавил, что время их освобождения приблизилось и освободителем их будет Кир. Пророк, чтобы убедить царя, показал ему пророчество Исайи, в котором он назван по имени почти за 200 лет до своего рождения. Знаменитый завоеватель, благоговея перед путями Промысла, чувствуя на себе руку Божию, в первый год своего царствования издал указ, которым позволялось иудеям возвратиться в свое отечество, восстановить Иерусалим и храм, и вместе с тем повелевалось возвратить им золотые и серебряные сосуды, взятые Навуходоносором из Иерусалимского храма. В третий год царствования Кира пророк имел видение на берегах Тифа. Ему предстал ангел в образе человека; от его голоса, который походил на голоса множества людей, устрашенные спутники Даниила обратились в бегство; сам пророк пал от ужаса на землю. Ангел ободрил его и сказал, что молитвы его услышаны, что он послан к нему возвестить тайну, что ему противился князь царства Персидского в продолжение 21 дня, доколе Михаил, первый из князей небесных, не пришел к нему на помощь. Потом ангел рассказал преемство царей персидских, царствование Александра, падение и разделение его государства, вражду египетских и сирийских царей, наконец, изобразил перед ним мрачную картину царствования неумолимого врага иудеев Антиоха Епифана с такой обстоятельностью, ясностью и отчетливостью, что многие полагали, что это пророчество было написано после событий. Обратим особенное внимание на пророчество о пришествии Антихриста, о кончине мира, будущем воскресении мертвых и вечной славе святых. «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге. И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, вовеки, навсегда. А ты, Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени; многие прочитают ее, и умножится ведение» (Дан. 12:1-4). После пророк увидел двух ангелов, из которых один спросил: «Доколе будет продолжаться это страшное гонение, о котором другой рассказывал», а второй отвечал: «Оно продолжится время, два времени и полвремени (это же число указано и в Откровении, 11:2), пока не исполнится число святых». Даниил спросил, что будет после. Ангел отвечал, что многие будут избраны, очищены и испытаны огнем; что нечестивые пойдут по своему пути, но наученные образумятся. Это продолжится 1290 дней; счастлив тот, кто доживет до 1290-го дня! Это было последнее видение Даниила. Надобно думать, что вскоре пророк умер; ему было уже 83 года, если предположить, что он уведен в плен на десятом году от рождения. О смерти его ничего не известно. Лже-Епифаний утверждает, что пророк умер в Вавилоне; ему следует Бенжамен де Тюдель, который говорит, что в Хузистане, называвшемся прежде Сузами, ему показывали гробницу Даниила. Другие думают, что пророк возвратился в Иудею с Ездрою и здесь умер. Иосиф Флавий говорит, что в его время существовала еще в Екбатане башня, будто бы построенная Даниилом, впоследствии служившая для погребения царей персидских и мидийских, в которой были погребены останки великого пророка. Предание, сохранившееся в церкви, говорит, что Даниил обезглавлен Камбизом. Мудрость пророка Даниила вошла почти в пословицу даже при жизни его: «Ты мудр, как Даниил», - говорит Иезекииль в насмешку царю Тирскому (Иез. 28:3). Тот же пророк в другом месте говорит, что только три человека, Ной, Иов и Даниил, находясь в стране, обреченной на истребление, спасутся правдой своей (Иез. 14:13-14). Иосиф Флавий говорит, что Бог исполнил благодатью и возвел на верх славы величайшего из пророков, который при жизни снискал любовь царей и уважение народа, а по смерти бессмертную славу. Потом прибавляет: «Книги, написанные им, и теперь находятся у нас, и мы бережем их, как драгоценный залог, данный Богом; ибо Даниил предсказал не только пришествие Бога, подобно другим пророкам, но и «яко обозначил время исполнения своего пророчества». Другие пророки говорят только о предметах печальных и страшных и навлекают на себя гнев царей и ненависть народа; Даниил, напротив, почти всегда предсказывал счастье и заслужил, с одной стороны, любовь, а с другой - доверие народа, потому что пророчества его исполнились. Но уже одно то, что этот пророк, находясь при дворе вавилонском, был одним из главных министров трех царей, доказывает лучше всего его мудрость. Среди переворотов и перемен, потрясавших престол, Даниил, несмотря на ревность к своей религии, сохранил свое достоинство. Сколько нужно было мудрости, чтобы сохранить добродетель незапятнанной при деспотическом развращенном дворе! Находясь на верху почестей и славы, пророк не забывал своего отечества, как видно из ходатайства его перед Киром об освобождении иудеев из плена. Пророчества Даниила осязательно ясны. Блаженный Иероним в предисловии к его книге говорит, что никто не говорил так ясно об Иисусе Христе, как Даниил. Не менее ясны его пророчества о царях; нет здесь ни символов, ни загадок, все просто, и смысл везде почти буквальный. На этом основании ученые иудеи отказывают ему в названии пророка. Причиной полагают: 1) то, что пророк жил вне Иудеи; 2) что Даниил жил в величии, что, следовательно, образ жизни его не благоприятствовал самоуглублению и созерцанию; 3) что Даниил был евнух, а во Второзаконии сказано, что евнух не может быть служителем Божиим. Впрочем, Абен-Ездра и другие раввины думают, что пророк не был евнухом, и считают его книгу достойной уважения, хотя и не причисляют к каноническим. О каноническом достоинстве книги пророка Даниила свидетельствует Сам Иисус Христос, когда, говоря о разрушении храма, прибавляет: «Итак, когда увидите мерзость запустения, рененную через пророка Даниила, стоящую на святом месте» (Мф. 24:15). Более этого свидетельства нам и не нужно. Вообще все христиане и большая часть иудеев признают книгу пророка Даниила канонической. Древние приписывали Даниилу изобретение гомантии, или гадания по кривым линиям (Remb.). Слог пророка Даниила оригинален, но исполнен фигурами. Память св. пророка Даниила празднуется церковью 17 декабря.

ДАФАФ, см. Корей, Дафан и Афи-рон.

ДЕВОРА, жена Лапидофова, пророчица. Своим благоразумием и мужеством она удостоилась судить Израилю. В это время народ Божий страдал под игом царя ханаанского Иавина, который жил в Асоре. Победы мужественного Самгара не освободили их навсегда от филистимлян. В этом горестном положении мудрость Деворы явилась во всем блеске и хотя немного услаждала бедствия народа. Пророчица жила под тенью пальмовых дерев, на горе Ефремовой, между Рамою и Вефилем. Здесь мудрая жена выслушивала жалобы потомков Иакова, которые приходили к ней со всех сторон для решения своих споров. Ее слова были сладки как мед, и сильны как огонь и покоряли сердца всех. На языке Священного Писания слово Девора значит мед и господство. Девора призвала Барака, сына Авиноамова, из Кедеса Неффалимова, и сказала, что Господь Бог повелевает ему идти на гору Фавор и собрать десять тысяч мужей из колен Неффалимова и Завулонова и что она приведет к потоку Киссонскому Сисару, военачальника Иавина, и предаст в руки Барака все множество врагов и колесниц. Варак отвечал, что он не пойдет без нее, потому что не знал дня, в который пошлет Господь ангела с ним. Он думал, что израильтяне будут доверчивы и мужественны только в присутствии ее. Но поскольку этот отказ был сопротивлением воле Божией, то Девора сказала: «Я пойду с тобой; но знай, что победа не будет принадлежать тебе и Сисара погибнет от руки женщины». Итак, Девора отправилась с Бараком в Кедес, собрала десять тысяч мужей из колен Неффалимова и Завулонова и пошла против Сисары на гору Фавор. Военачальник Иавина, уведомленный о намерениях Варака, собрал у потока Кисонского девятьсот колесниц и все свое войско. Тогда Девора сказала Бараку: «Восстань, потому что настал день, когда Господь предаст в руки твои Сисару». Варак с десятью тысячами войска сошел с горы; встреча врагов была ужасна; но скоро воины Сисары, не выдержав быстрого натиска израильтян, бросились в беспорядке в бегство и были беспощадно преданы мечу. Сисара, видя неизбежную опасность, сошел с колесницы, обратился в бегство и скрылся в кущу Иаили, жены Хавера Кинеева, происходившего от Иофора, тестя Моисеева, и бывшего в союзе с царем ассорским, сказав Иаили, чтобы она стала при дверях кущи и говорила, что у нее нет никого. Успокоенный этой предосторожностью, утомленный Сисар уснул. Иаиль, взяв кущный кол и молот, пронзила им голову ханаанского вождя. В это время Варак, преследовавший Сисару, подошел к куще Иаили, которая вышла к нему и сказала: «Войди, я покажу тебе того, кого ты ищешь». Варак пошел в кущу и увидел окровавленный труп своего врага, пронзенный колом в висок и пригвожденный к земле. Таким образом хананеяне были усмирены и истреблены рукой Израиля. После этой блистательной победы и смерти тирана, иго которого тяготело над Израилем около двадцати лет, Девора и Варак воспели Господу благодарственную песнь. Мир, восстановленный Деворою, продолжался около сорока лет.

ДИМАС (64 г. от Р. X.), родом из Солуня, ученик апостола Павла. После своего обращения Димас был самым ревностным учеником и сотрудником апостола языков. Смотря на его христианскую жизнь, нельзя было предвидеть, что Димас впадет когда-либо в заблуждение; но чего нельзя было предвидеть, то и случилось. Епифаний говорит, что Димас впал в ересь Евиона, который признавал Иисуса Христа простым человеком. Некоторые церковные писатели думают, что Димас возвратился в лоно церкви; но за справедливость этого мнения нет верных ручательств.

ДИМИТРИЙ НИКАТОР, или НИКАНОР (148 г. до Р. X.), царь сирийский, сын Димитрия Сотера. Скрывшись на острове Крит, он выжидал только случая отомстить за смерть своего отца и возвратить престол, отнятый Александром Валой. Юный претендент явился в Киликии, предводительствуя небольшим отрядом. Аполлоний, правитель Келесирии, тотчас присоединился к нему. Аполлоний объявил войну Ионафану Маккавею, который не хотел признать прав нового претендента и своим влиянием мог представить большое препятствие его делу. Между тем положение Александра со дня на день становилось хуже, а вероломство подданных ускорило его погибель. Царь египетский Птолемей Филопатор, под предлогом защищения прав своего зятя, вошел в Антиохию и овладел властью в пользу Димитрия Никатора, получившего, таким образом, законное наследство и руку Клеопатры. Александр должен был бежать, опасаясь за свою жизнь. Димитрий повелел Ионафану явиться к себе для объяснения своих поступков. Привязанность его к несчастному Александру угрожала ему наказанием. Но это не устрашило мужественного Ионафана; он смело явился в Птоломаиду, твердо уверенный, что дарами и личными способностями он успеет снискать милость монарха, уже утвердившего его в достоинстве первосвященника. Димитрий получил за три провинции, Самарию, Галилею и Заиорданскую страну, триста талантов; но, почитая эту сумму малой в сравнении с той, которую получали его предшественники, Никатор нарушил условия. Возгорелась война, во время которой Ионафан был взят в плен; преемником его был брат Симон (см. Симон и Ионафан). Димитрий спокойно обладал Сирией; но, гордясь успехами, навлек на себя ненависть и презрение народа. Трифон, его военачальник, решился воспользоваться благоприятными обстоятельствами, чтобы возвести на престол Антиоха, сына Александра Валы, воспитанного Елмахуелом, царем арабским. Предприимчивый военачальник овладел престолом и убил Ионафана, чтобы лишить Антиоха одной из сильных его подпор и самому занять его место. Симон Маккавей, вступив в союз с бежавшим Димитрием, испросив у него всепрощение иудеям и отмену дани, восстановил его на престоле. Димитрий хотел восстановить свою славу и объявил войну парфянам. Но счастье совершенно оставило его: он был побежден и взят в плен. После девятилетнего плена Димитрий возвратился в свое государство и царствовал еще четыре года. Преемником его был сын его Селевк I.

ДИМИТРИЙ СОТЕР (162 г. до Р. X.), царь сирийский, сын Селевка ГУ, пославшего его заложником в Рим, вместо Антиоха Епифана, необходимого для его предприятий. Но Анти-ох, воспользовавшись смертью брата и отсутствием племянника, овладел престолом (см. Антиох Епифан). После пятилетнего пребывания в Риме Димитрий Сотер, наконец, успел возвратить себе престол, принадлежавший ему по праву рождения. Недовольный Иудой Маккавеем, царь сирийский послал против него армию под начальством Вакхида, потерпевшего жестокое поражение. Не лучший успех имела и другая попытка Димитрия, в которой власть была вручена Никанору. Впрочем, Вакхид отомстил за свое поражение: собрав войско, он снова явился в Иудею и в этот раз одержал победу. Димитрий Сотер погиб в войне с Александром Валою, который, объявив себя законным сыном Антиоха Епифана, был провозглашен в Птоломаиде царем сирийским.

ДИНА, дочь Иакова и Лии. Во время пребывания Иакова в стране сихемской Дина без всякой необходимости, а единственно из любопытства отправилась в город, посмотреть жен сихемских; но за это любопытство поплатилась честью и свободой. Сихем, сын Емора, плененный красотой Дины, похитил ее и изнасиловал; после сего он просил у Иакова руки его дочери, предлагая богатые дары. Иаков согласился с тем условием, чтобы сихемляне приняли обрезание. Условие было принято. Но Симеон и Левий, оскорбленные бесчестным поступком Сихема, который поступил с их сестрой как с негодной женщиной, решились отомстить за нее и за себя. Воспользовавшись временем, когда сихемляне страдали от обрезания, они вошли в город, умертвили жителей, ограбили и сожгли город, а скот забрали. Дина, столь жестоко оскорбленная, возвратилась в дом своего отца, оплакивая страшные следствия своей неосторожности. Вот все, что известно об этой дочери Иакова.

ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ (51 г. от Р. X.). По свидетельству великого апостола языков, Дионисий Ареопа-гит принадлежал среди первенствующих христиан к числу людей замечательных по уму, сану и происхождению. Христианство еще в самом начале имело последователей не из одного простого народа: довольно вспомнить Иосифа Аримафейского, бывшего членом синедриона, Лазаря, пользовавшегося уважением между иудеями, Корнелия Сотника, проконсула Сергия Павла и великого апостола языков Павла, понимавших все величие его. К этому избранному числу принадлежал и Дионисий. Он был знатного происхождения, ибо был членом, или даже, как некоторые утверждают, председателем ареопага, того знаменитого в Греции судилища, которое, состоя из мужей отличных умом и добродетелями, управляло делами государства. Во время одного из заседаний его эпикурейцы и стоики привели апостола Павла, просили изложить то учение, которое он проповедовал на площадях афинских. Божественный апостол изложил перед собранием учение о единстве, духовности и величии проповедуемого им Бога, говорил о необходимости покаяния, предсказывая Суд справедливый и страшный, на котором воздается каждому по делам. Эта речь святого апостола приобрела немногих последователей Христу, и в числе этих избранных был Дионисий. Евсевий свидетельствует, что он был первым епископом Афин; постановления апостольские говорят, что епископом он был поставлен самим апостолом Павлом. Апология Аристида дает ему название мученика; думают, что он пострадал от огня в 95 г. от Р. X., в конце царствования Домициана. Св. Дионисий оставил нам следующие сочинения: 1) книгу о небесной иерархии; 2) книгу о церковной иерархии, 3) книгу об именах Божиих; 4) книгу о таинственном Богословии и десять писем. Новейшие критики отвергают подлинность его сочинений, указывая на несообразность их с состоянием первобытной церкви. Но за подлинность их ручаются Григорий Назианзен (в слове на Богоявление), Ориген, Анастасий Антиохийский, Максим Исповедник, Климент Александрийский, Ювеналий Иерусалимский, Леонтий Византийский, Анастасий Синаит, папа Мартин I, Григорий Великий и проч. Основываясь на таких авторитетах, мы не усомнимся в их подлинности, тем более что видим причину, на основании которой стараются подорвать достоверность книги. Эти сочинения носят на себе печать века апостольского и вполне достойны ученика великого апостола языков. Память святого Дионисия Ареопагита празднуется церковью 4 января и 3 октября.

ДОСИФЕЙ. Фотий рассказывает, что после разговора Иисуса Христа с самаритянской женою при колодезе сихемском в Самарии образовались две замечательные партии. Одна утверждала, что Иисус есть истинный Мессия; другие относили пророчество Моисея о Мессии к Досифею, который родился в Самарии и имел учеником Симона Волхва, как свидетельствуют апостольские послания (Const. Apost., lib. VI, cap. 8). Но иудеи утверждают, что Досфай, или Досифей, жил во времена Сеннахирима. Блаженный Иероним считает его начальником секты саддукеев; этот учитель церкви, кажется, смешал два лица, известные под одним именем. Но вероятнейшим кажется, что Досифей был современником Иисуса Христа и имел в Самарии уже многочисленных последователей, когда Иисус Христос пришел сюда. Думают, что Досифей был родом иудей и сначала был учителем народа. Он присвоил себе первое место между товарищами, стал делать нововведения мистическим изъяснением закона и преданий, перешедших от предков. Оскорбленные его гордостью, раввины исключили его из своего общества. Тогда Досифей обратился к самаритянам и основал здесь секту, последователи которой назывались досифеянами, от имени своего основателя. Досифеяне хранили самые строгие нравы, предавались строгим постам, питались только плодами, а некоторые хранили даже девство. Замечательно, что они соблюдали субботу с удивительным суеверием: они в продолжение 24 часов даже не двигались с места, где бы их не застал этот день. Уверяют, что Досифей вдруг скрылся; труп его был найден в одной пещере, куда он удалился, чтобы умереть с голоду и этим самым заставить своих последователей верить, что он, подобно Илие и Еноху, взят живым на небо. Досифеяне существовали еще в IV в. в Египте.