ГАД, пророк, жил во времена Давида. Когда будущий владыка Израиля, бегая от Саула, спросил у него, затвориться ли в крепости, пророк отсоветовал. Впоследствии тот же Гад явился к Давиду и возвестил ему гнев Божий за исчисление еврейского народа. Господь через этого пророка предложил царю избрать одно из трех наказаний: или трехлетний голод, или трехмесячную несчастную войну, или трехдневную язву. Когда же гнев Божий утолился, тогда Давид вместе с пророком принес жертву и тем остановил ангела погубляющего.

ГАД, сын Иакова и Зелфы, Лииной рабыни, родился в Месопотамии. Он был родоначальником могущественного колена, которое долгое время отличалось мужами храбрыми и воинственными. При вступлении евреев на обетованную землю это колено простиралось до 45 650 человек. Иаков в последние дни своей жизни предсказал своему сыну о воинственном характере его потомства. "Гад, - толпа будет теснить его, но он оттеснит ее по пятам" (Быт. 49:19). Моисей дал этому племени все города галаадские, половину земли Аммонитс-кой и земли, лежащие около Генисаретского озера. Вот как отзывался бытописатель о колене Гадовом: "Благословен распространивший Гада; он покоится как лев и сокрушает и мышцу и голову; он избрал себе начаток земли, там почтен уделом от законодателя, и пришел с главами народа, и исполнил правду Господа и суды с Израилем" (Втор. 33:20-21). Во времена Давида потомки Гадовы пристали к стороне венчанного пророка, и впоследствии, когда юный сын Иессея бегал от Саула, они предложили ему свою помощь. Они имели мужественный вид и легкость горной козы. Впоследствии колено Гадово, соединившись с коленом Рувимовым и полуколеном Манассииным, вело войну с агарениянами, итуреянами и другими соседственными народами и было побеждено ими. Но это не вразумило преступные колена; тогда Господь, раздраженный таким упорством, предал их в руки ассирийского царя Феглафа-Фалассара, который отвел их в плен и рассеял в своих владениях. Вот общий очерк судьбы этого колена. О смерти Гада ничего не известно, равно мы ничего не знаем и о судьбе ближайших его потомков.

ГАЛЛИОН, брат философа Сенеки, прежде назывался Марком Аннатом Новатом. Но впоследствии Галлион принял имя своего нового отца, будучи усыновлен Луцием Юнием Галлионом. Во время своего проконсульства в Ахии он своею резиденцией сделал Коринф. Через восемь месяцев пребывания его в этом городе явился апостол Павел с евангельскою проповедью. Успех апостольской проповеди возбудил в иудеях зависть; они схватили св. Павла и представили проконсульскому судилищу, обвиняя апостола в том, что он учит людей поклоняться Богу не так, как предписано в законе. Тогда Галлион сказал: "Иудеи, если этот человек сделал что-нибудь худое или несправедливое, я выслушал бы вас, но если все дело заключается в пустом споре о словах, вашем учении и законе, то знайте, что судьей я в этом деле быть не хочу"; с этими словами он выгнал их из судилища. Впрочем, это не спасло апостола от мучения, о чем проконсул мало заботился.

ГАЛЬБА (Сервий Сульпиций Гальба, 68 г., от Р. X.), римский император, родился за 4 года до Р. X., происходил из фамилии, древность которой восходила ко временам основания Рима. Сначала Гальба находился в Германии, управление которой вручил ему Калигула, надеясь на его военные способности и любовь к дисциплине. После смерти тирана друзья предлагали правителю Германии корону, но Гальба благоразумно отказался от этого предложения, и Клавдий, преемник Калигулы, узнав об этом, поспешил вручить ему управление Африкой. И здесь Гальба был другом порядка и справедливости; управлением подвластной ему области приобрел славу мудрого правителя, а победами над варварами - славу непобедимого полководца и триумф. По возвращении в Рим правитель Африки сделан квиндицевиром, потом принят в коллегию жрецов Титианских и Августовых, и таким образом удостоился чести тройного жречества, которой до него никто не удостаивался. Потом Гальба до середины царствования Нерона вел жизнь уединенную, в неизвестности, отличаясь строгостью нравов и воздержанностью, достойной древних времен, как говорили тогда его панегиристы; но эти качества обратились в мелочность и скупость, когда он явился на более обширном поприще. Из Фонди, где будущий император вел уединенную жизнь, его вызвал Нерон и дал ему в управление Таррагонскую Испанию, которой и управлял Гальба восемь лет. Сначала он с жаром принялся за дела, но потом начал мало-помалу ослабевать и предаваться лености и беспечности; кажется, правитель Испании боялся возбудить подозрения тирана и потому всегда говорил в оправдание своего поведения, что никто не отдает отчета в своей лености. Проживая в Карфагене, Гальба услышал о волнении галлов, наконец и сам получил от Виндекса, правителя Галлии, письмо, в котором последний, не терпя жестокости Нерона, приглашал Гальбу сделаться владыкою и освободителем рода человеческого. Гальба принял это предложение и вступил в тайный союз; некоторые колебались и хотели подождать, пока обстоятельства примут более решительный характер; но Т. Виний решил этот вопрос следующим красноречивым воззванием: "Рассуждать, останемся ли мы верными Нерону, значит уже изменить ему; нам остается избрать или смерть или власть". Гальба провозглашен был императором в 68 г. от Р. X. и на 72-м году своей жизни. Новый император не умел оправдать доверия своих приверженцев ни храбростью, ни быстротой своих первых действий; а после смерти Нерона он оказался слабым и малодушным. Достигнув престола, Гальба совершенно утратил свою прежнюю репутацию, которую приобрел он, будучи генералом и простым гражданином. Начало своего правления он ознаменовал строгими и почти бесполезными распоряжениями: так, он строго наказал испанские и галльские города, которые замедлили принести ему свою покорность, без всякого разбора казнил многих начальников крепостей и других офицеров и приказал арестовать их жен и детей. Но ничто столько не возбудило ненависти народа к этому государю, как истребление флотских воинов. "Это было гибельным предзнаменованием, - говорит Тацит, - заставлявшим дрожать даже самих исполнителей варварского повеления". Скупость, примеров которой было очень много, сделала его ненавистным даже в глазах простого народа. Обремененный летами, Гальба совершенно вверился Винию и Лакону, из которых один был самый страшный злодей, а другой - человек самых низких правил. Таким образом, на него пала вся ненависть, проистекавшая от злодеяний, и все презрение, какое внушает неспособность. Гальба видел, что все его лучшие намерения и благодетельные учреждения лишь обращаются во вред ему по самому способу их исполнения. Наконец, легионы верхнерейнские взбунтовались, ниспровергнули статуи императора и пригласили Сенат и народ провозгласить нового государя. Чтобы избегнуть угрожающей опасности, слабый Гальба начал искать подпоры своей немощи, он решился усыновить и разделить власть с человеком храбрым; выбор его пал на Пизона. Но такое избрание возбудило ненависть и честолюбие Огона, который, находясь при Гальбе долгое время, думал, что будет усыновлен. Покрытый долгами Огон нигде не видел спасения от кредиторов, как только на троне, и потому устремил все свое внимание на достижение верховной власти. Прежде всего он открыл свои намерения Ономасту, одному из своих отпущенников, который подарками и обещаниями склонил на свою сторону Барбия Прокула и Ветурия, двух начальников преторианской стражи. "Два солдата, - говорит Тацит, - располагают римской короной и вручают ее, кому хотят". 15 января 69 г. от Р. X., в то время как император приносил жертву богам, вспыхнуло возмущение. Огон провозглашен был императором. Гальба поспешил в лагерь, надеясь личным присутствием остановить возмущение. В это время пронесся слух, что Огон был убит солдатами; даже один из них, держа окровавленный меч, хвалился этим преступлением. "Кто тебе это приказал?" - вскричал Гальба и отправился на публичную площадь, которая наполнена была народом беспокойным и любопытным. Между тем воины Огона пробрались в город с намерением умертвить безоружного и престарелого императора. Они разогнали народ, презрели Сенат, грозя ему оружием, и на лошадях бросились в Форум. "Ни вид Капитолия, - прибавляет Тацит, - ни святость храмов, вокруг них возвышавшихся, ни мысль о их предшествовавших или будущих повелителях, ничто не удерживало от преступления, которое обыкновенно наказывалось преемником императора". Народ тотчас выбежал и оставил Форум; меч сверкал над головами тех, которые медлили. При озере Курции Гальба был сброшен с носилок испугавшимися носильщиками и покатился на землю. Думают, что несчастный государь сам простер свою голову под меч убийц, говоря: "Поразите меня, если это необходимо для республики". Таким образом, Гальба умер на 73-м году своей жизни после семи месяцев и нескольких дней своего царствования.

ГАМАЛИИЛ, учитель закона, из секты фарисейской, жил в начале христианской эры. Предание говорит, что Гамалиил был тайным учеником Иисуса Христа. Этот благоразумный фарисей убедил следующими словами изменить жестокое решение совета умертвить апостолов: "Отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело - от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками" (Деян. 5:38-39). Мы знаем, что Гамалиил был учителем апостола Павла и св. Стефана. По свидетельству последнего, разрешившись от тела, положен был в новой гробнице, где погребены были и его дети Авива и Никодим. Их мощи были открыты в 415 г., при иерусалимском архиепископе Иоанне, по особенному откровению Божию, как свидетельствует Луциан в своем письме об обретении мощей св. Стефана, а память обретения празднуется церковью 2 августа.

ГАНАНИИЛ, (см. Ананиил). Первосвященник

ГЕДЕОН, или ИЕРОВААЛ, сын Иоаса, из колена Манассиина, пятый судья израильский, около середины XIV в. до Р. X. Семейство Гедеона было самое бедное в своем колене, а сам Гедеон был самый младший в доме отца своего. Но он отличался силой, храбростью и, несмотря на разгул идолопоклонства, которым заразились все колена, не исключая и семейства Иоасова, сохранил свою веру чистой. Вот почему Господь и избрал Гедеона освободителем своего народа, который находился тогда под игом мадианитян. Этот неверный народ не владел землей израильтян, но постоянно делал на нее нападения и держал жителей в страхе и отчаянии. Лишь только начинала поспевать жатва, зеленеющие поля готовы были вознаградить труды земледельца, как мадианитяне и амаликитяне нападали со своими лошадьми, как туча саранчи, и в своем походе уничтожали и истребляли всю жатву, даже до города Газы. Устрашенные израильтяне бежали из своих домов в горы, скрывались в пещерах и ущельях и везде, где только можно было избежать неприятельского меча. Покончив свои дела, они спешили оставить свой кров; снявши хлебы, они тотчас молотили его, чтобы удобнее было нести с собой. Гедеон, как и другие его соотечественники, готовился удалиться в горы и молотил на гумне хлеб, чтобы приготовить для себя пищу. Во время этих занятий вдруг является ему ангел Господень и назначает его освободителем Израиля от притеснителей. "И явился ему Ангел Господень и сказал ему: Господь с тобою, муж сильный! Гедеон сказал ему: господин мой! если Господь с нами, то отчего постигло нас все это [бедствие]? и где все чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: "из Египта вывел нас Господь"? Ныне оставил нас Господь и предал нас в руки Мадианитян. Господь, воззрев на него, сказал: иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки Мадианитян; Я посылаю тебя. [Гедеон] сказал ему: Господи! как спасу я Израиля? вот, и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший. И сказал ему Господь: Я буду с тобою, и ты поразишь Мадианитян, как одного человека" (Суд. 6:12-16). Гедеон был простой и низкого происхождения человек и потому принял ангела Божия за простого мужа. Чтобы возбудить в нем веру, небесный посланник сотворил чудо, - низвел с неба огонь на алтарь, на котором была жертва; тогда будущий освободитель Израиля поверил словам ангела. Первым делом Гедеона было разрушение жертвенника Ваалова, находившегося близ дома отца его; потом, взявши 10 человек своих служителей, вырубил рощу, которая посвящена была этому идолу, и выдал себя за отмстителя бедствий своего народа. В это время мадианитяне и амаликитяне и другие народы соединились между собой и, перешедши Иордан, остановились в Иезраельской долине. При виде врагов Дух Господень наполнил Гедеона, он вострубил трубою и созвал весь дом Авиезера; потом отправил послов в колена Манассии, Асира, Завулона и Неффалима, которые собрались все под его начальством. Новое чудо совершенно удостоверило Гедеона в его посланничестве, и он выступил против врагов с полной уверенностью на помощь Божью. Это чудо было следующее: в одну ночь, когда по всей земле не было росы, руно на гумне Гедеона было орошено так, что он сцедил с него целый окрин воды. В другую ночь, когда по всей земле была роса, руно на гумне оставалось сухим. Пришедши к потоку Арадскому, остановился недалеко от неприятельского стана. Страх его подчиненных заставил удалиться из этого ополчения около 22 тысяч человек, которые получили на то позволение от Гедеона. Потом, по повелению Божию, он отделил от своего войска еще четвертую часть, именно тех, которые, пришедши к источнику, бросились пить воду с жадностью собаки. Таким образом, по удалении всех трусливых и слабых у Гедеона осталось только около 300 человек, которые все были храбры и полны веры. При наступлении ночи Гедеон со своим рабом Фарою вышел из своего лагеря и пробрался в стан мадианитян и их союзников, у которых было в этот раз множество верблюдов, как песок морской покрывающих долину. Подошедши к группе неприятельских воинов, начальник израильский услышал разговор двух солдат, из которых один рассказывал своему товарищу сон. "Снилось мне, будто круглый ячменный хлеб катился по стану Мадиамскому и, прикатившись к шатру, ударил в него так, что он упал, опрокинул его, и шатер распался. Другой сказал в ответ ему: это не иное что, как меч Гедеона, сына Иоасова, Израильтянина; предал Бог в руки его Мадианитян и весь стан" (Суд. 7:13-14). "Гедеон, услышав рассказ сна и толкование его, поклонился [Господу] и возвратился в стан Израильский и сказал: вставайте! предал Господь в руки ваши стан Мадиамский" (Суд. 7:15). После этого он тотчас разделил свои триста человек на три части и каждому из них дал в руки по трубе и пустому сосуду, внутри которого была скрыта зажженная свеча. "Делайте то, что я буду делать, - приказывал Гедеон своим подчиненным. - Когда я буду трубить, и вы трубите за мною и кричите все вдруг: меч Господу и Гедеону". После таких распоряжений военачальник иудейский вышел из своего лагеря и, отделивши для себя 100 человек, вступил в неприятельский стан среди ночи. Звук труб, стук, происходящий от сосудов, ударяемых один о другой, и крик: меч Господу и Гедеону, обезумили мадианитян; они бросились бежать и начали истреблять друг друга, и наконец обратились в стремительное бегство и бежали до Вифасетта и даже до страны Авелмаулской в Тавафе, преследуемые коленами Неффалимовым, Асировым и Манассииным. Ефремляне, предуведомленные Гедеоном, заняли переход через Иордан и истребили множество врагов, взяли в плен двух начальников, Зива и Орива, и головы их прислали к Гедеону. Остаток армии убежал под предводительством Зевея и Салмана; он простирался до 15 тысяч человек, а 125 тысяч погибло от меча в лагере и при переходе между враждебными коленами. Между тем Гедеон перешел Иордан и устремился вслед за неприятелем в страну Сокхоф и Фануил, где ему отказано было в продовольствии. Настигнув бегущего неприятеля среди ночи, который засел в горах, надеясь найти там безопасность, иудейский герой напал на него и истребил большую часть; начальников его взял в плен. На обратном пути Гедеон страшно отомстил жителям Сокхофа и Фануила. Старейшин первой страны высек волчцами, а жителей Фануила истребил и раскопал столп их. Потом, обратившись к пленным царям, Гедеон спросил: "Каковы были те люди, которых вы убили при горе Фаворе?" - "Они были подобны тебе, один из них похож был на сына царева". - "Это мои братья и дети моей матери. Жив Господь, если бы они остались живыми, я не убил бы вас". И тотчас приказал старшему сыну своему Иеферу умертвить пленников. Но Иефер не поднял меча своего; он, по своей молодости, боялся пролить кровь. Тогда Гедеон поднялся сам и убил мадианитян своими руками. После этой блистательной победы израильтяне предложили вождю своему царскую корону. Но Гедеон со скромностью отвечал: "Я никогда не буду господствовать над вами, ни я, ни дети мои. Господь да владеет вами!" Он просил иудеев, чтобы они дали ему серьги, которые носили амаликитяне и которые теперь достались иудеям по праву победы. Эти драгоценности, собранные без числа, и другие украшения мадианских царей и золотые чепраки верблюдов - все это равнялось почти 1700 сиклям золота. Из собранного богатства Гедеон сделал золотой ефуд и поставил его в городе Ефре. Пораженные мадианитяне не смели более восставать на израильтян, и земля их наслаждалась спокойствием во все время правления Гедеона. Этот судья управлял делами своего отечества с большой мудростью. Он умер в глубокой старости, оставив после себя 70 сыновей от различных жен. Но дети Гедеона были убиты побочным сыном его Авимелехом (см. Авимелех).

ГЕССИЙ ФЛОР, римский прокуратор в Иудее, преемник Албина. Правление этого прокуратора было так жестоко, что заставило иудеев сожалеть об Албине. Этот человек, казалось, был послан начальником для того, чтобы делать иудеям всякого рода несправедливости и наносить им жестокие обиды. Гессий принимал участие во всех жестоких поступках, воровстве, убийствах, совершаемых его подчиненными, а других поощрял к таким преступлениям нена-казанностью. Бегство или волнение были единственными и необходимыми следствиями тех бедствий, какие тяготели над жителями Иудеи. По прошествии двух лет Гессиева правления Иудеею, в 22-й год царствования Нерона, иудеи, доведенные до отчаяния и не имея более возможности переносить тиранство своего правителя, единодушно взялись за оружие и восстали против римлян. Таким образом, жестокое управление этого прокуратора вызвало войну и приготовило падение и рассеяние всего народа иудейского. С этого времени Иудея подвергалась всем ужасам войны. Правильное судопроизводство и вообще всякий порядок прекратились, мирные хижины Самарии на берегах Иордана были уничтожены, и на всем пространстве Палестины слышен был только ожесточенный крик войны. Иудеи защищались с отчаянным мужеством, но эта храбрость только усилила жестокость войны.

ГИЛЛЕЛ, знаменитый иудейский учитель закона. Иосиф Флавий называет его Поллионом. Он происходил из колена Вениаминова, по матери от племени Давидова, родился в бедности. Сначала он жил и учил в Вавилоне, где учениками его были Иоафан, сын Узиила, и Онкелос, знаменитые писатели иудейских Таргумов. Потом, в царствование Гиркана II, Гиллел прибыл в Иерусалим, основал училище, прославился своей мудростью и сделан был членом синедриона. Во время осады Иерусалима Иродом и Сосием, правителем Сирии, Гиллел советовал иерусалимлянам сдаться, приводя бесполезность всех их усилий. Поэтому после взятия города Ирод, приказав казнить всех членов синедриона, пощадил Гиллела. В 20 г. до христианской эры, когда Ирод потребовал от Иудеев присяги в верности себе, Гиллел, вместе с Шаммаем, протестовал против этого и настоял на своем. Время его смерти неизвестно. Маймонид говорит (Praefat. ad Jud. Chasarat), что Гиллел первым из иудейских учителей назвался раввином. Некоторые почитают Гиллела отцом Симеона Богоприимца и дедом Гамалиила, учителя св. апостола Павла.

ГИРКАН I, см. Иван Гиркан.

ГИРКАН II и АРИСТОВУЛ II, дети Александра Иоаннея. Гиркан сделан был первосвященником в царствование своей матери, а после смерти отца и матери получил и царскую корону, В эти бурные времена никто не был так мало способен управлять Иудеей и защищать трон от опасностей, как Гиркан. При тихом и кротком характере новый царь не имел почти никакого честолюбия и хитрости, поэтому не верил ни коварству, ни честолюбию других, жертвой которых сделался. К своему несчастью и несчастью своей страны, на пути своей жизни Гиркан встретился с человеком хитрым и тонким, который вполне умел воспользоваться слабостью нового царя, овладел его доверенностью, управлял им в продолжение 27 лет и сделал его орудием для собственного возвышения; это был Антипатр, идумеянин. Но сколько Гиркан был кроток и сколько любил спокойствие, столько брат его Аристовул был беспокоен и всеми силами стремился к господству. Гиркан провозглашен был царем фарисеями, которым он слепо верил. Аристовул пристал к стороне саддукеев и не ожидая смерти матери, поднял знамя бунта. Тайком ушел из Иерусалима и, соединившись со своими приверженцами, занял большую часть крепостей и, наконец собравши армию, пошел на Иерусалим. Спустя три месяца после смерти Александры оба брата встретились при Иерихоне. В произошедшим здесь сражении Гиркан потерпел поражение, отступил к Иерусалиму и затворился в башне Барис. Приверженцы его удалились в храм. Но быстрота действий Аристовула сделала бесполезным всякое сопротивление. Поэтому с той и другой стороны искали мира. Аристовул возложил на себя царский венец, а Гиркан остался простым гражданином. Оба брата, явившись пред народом, клялись быть друзьями. Аристовул, достигнув престола, начал управлять с большей умеренностью, нежели можно было ожидать от него, особенно при таких тягостных обстоятельствах. Гиркан, находясь в новых обстоятельствах, был совершенно счастлив, он рожден был для тишины и спокойствия и никогда бы не променял их на политические бури, если бы при нем не было иностранца, которого он никогда не мог оставить. Спокойствие царствовало в Иудее в продолжение трех лет. Но такое состояние не соответствовало честолюбивым видам Антипатра. Чтобы достигнуть своей цели, ему необходимо было разорвать дружбу двух братьев и подвергнуть Иудею раздорам. Хитрый придворный успел убедить слабого Гиркана, что брат ищет его смерти; поэтому советовал для безопасности удалиться ко двору арабского царя Ареты и искать у него защиты. Сначала Антипатр сам туда отправился, чтобы узнать расположение Ареты, и возвратился с благоприятным ответом. Гиркан среди ночной тишины оставил Иерусалим и удалился ко двору арабского царя. Обещаниями, просьбами и своей настойчивостью Антипатр успел заставить Арету вооружиться против Аристовула, чтобы возвести на престол низверженного Гиркана. Царь иудейский потерпел поражение, убежал в храм, который осадил Арета с 15 тысячами войска. Это случилось почти в самый праздник Пасхи; по этому случаю множество иудеев пришли из Египта, чтобы поклониться Богу отцов своих. Осада храма препятствовала жертвоприношению и остановила все торжество. Чтобы избавиться от этих неприятностей, осажденные предложили арабам тысячу драхм за каждое жертвенное животное. Враги согласились; но, получив деньги прежде исполнения условия, смеялись над простодушием легковерных иудеев и не думали отступать. В это время вдруг разнеслась весть в Иерусалиме о прибытии в Дамаск римского генерала Скавра. Оба брата тотчас отправили к нему своих послов, чтобы ценой золота купить его покровительство. Аристовул одержал верх над Гирканом, и римлянин приказал Арете снять осаду с Иерусалима, если не хочет иметь своими врагами римлян. Аристовул бросился за своим врагом и убил около семи тысяч человек в сражении, произошедшем на границах Аравии. Спустя некоторое время в Кесарию прибыл Помпеи; Аристовул поспешил послать к нему депутатом Никодима с богатыми подарками, среди которых была виноградная лоза из серебра. Но Гиркан вверил свои интересы Антипатру. Судя по последствиям, можно думать, что этот хитрый идумеянин успел склонить на свою сторону римского полководца. Помпеи, выслушав обоих послов, приказал явиться к себе и обоим братьям. Между тем Антипатр собрал большое число иудеев, которые в римском лагере должны были подкреплять Гиркана. Большая часть иудеев требовала, чтобы их освободили от обоих братьев и позволили бы им жить по закону отцов своих под владычеством первосвященника. Помпеи хотя и держал сторону Гиркана, однако дела не решал; он боялся, чтобы Аристовул не воспрепятствовал предпринимаемому им походу в Аравию. Иудеев, собравшихся к нему, отпустил, обещая прийти в Палестину и прекратить эту вражду. Между тем Аристовул, узнав об этом решении, тотчас оставил Дамаск, не спрашивая на то позволения римского полководца, и удалился в крепость Александрион, построенную его отцом на границах Иудеи и Сирии. По окончании похода в Аравию Помпеи явился в Иудею, предводительствуя своими легионами. Пришедши в Хлорею, он приказал явиться к себе Аристовулу. Царь иудейский снова не замедлил явиться в римский лагерь и был принят благосклонно. Потом Помпеи потребовал его в третий раз и приказал сдать римлянам все крепости. Аристовул, хотя со стесненным сердцем, сначала повиновался; потом вдруг изменил свое намерение, затворился в Иерусалиме и приготовился к защите против римлян. Помпеи тотчас двинулся к Иерусалиму. Царь иудейский, видя приближение врагов, вдруг опять изменил свое намерение, вышел к Помпею, бросился к ногам его, прося его милости, и обещал ему большую сумму. Помпеи послал Габиния взять обещанную сумму. Но участь Аристовула была решена; римский полководец, раздраженный сопротивлением, заковал его в цепи, а сам пошел в Иерусалим. Приверженцы Гиркана отворили римлянам ворота. Но единомышленники Аристовула заперлись в храме и приготовились к отчаянной защите. Осада храма продолжалась целых три месяца и, конечно, продлилась бы больше, если бы у иудеев не было предрассудка, что в субботу им нельзя ничего ни делать, ни защищаться от своих врагов. Храм был взят в девятый день месяца фамус, спустя 553 года после разрушения первого храма Навуходоносором. 12 тысяч иудеев пало от меча римлян; даже священники были убиваемы у подножия алтаря, где находились для исполнения своих обязанностей и решительно не принимали никакого участия в военных действиях. После победы Помпеи вручил Гиркану власть и первосвященство, но запретил именоваться царем и лишил его короны; срыл часть иерусалимских стен и оставил только древние укрепления города. Города Гиппополь, Скифополь, Пелла, Дион, Самария, Марисса, Азот, Яффа, Аретуза и многие другие отошли от Иудеи и присоединены к Самарии. До отъезда своего из Иерусалима Помпеи хотел видеть внутренность храма и в сопровождении многих своих офицеров входил даже в святая святых, куда сам первосвященник входил только раз в год с кровью очищения. Наказанием за это неуважение к святыне были те несчастия, которые поразили его впоследствии. Иосиф Флавий говорит, что Помпеи не коснулся священного сокровища и так уважал религию, что приказал очистить храм и приносить в нем за себя жертвы. Спустя некоторое время римский полководец оставил Иерусалим, взяв с собою Аристовула и двух его сыновей, которые должны были служить украшением триумфа его. Но еще прежде прибытия в Иудею Помпеи низложил с престола Антиоха, царя сирийского, который назывался Азиатиком. Таким образом, к двум развенчанным особам, которые вдруг лишены были своих корон, присоединилась еще третья, и эти короны должны были служить украшением гордого победителя. На пути из Иерусалима в Рим Александр, старший сын Аристовула, ускользнул из плена, явился в Иудее и открыл неприязненные действия против дяди. Собрав десять тысяч пехоты и полторы тысячи конницы, он овладел Александрионом, Махеронтом и другими местами, которые лежали на его пути. Гиркан в этой крайней опасности едва пробудился от усыпления и отправил просьбу о помощи к Габинию. Римский правитель выступил навстречу Александру и в сражении, произошедшем в окрестностях Иерусалима, одержал верх над иудеями, из которых три тысячи остались на месте, а три тысячи попали в плен. Сам Александр спасся бегством в Александрией, где осадил его Габиний. После нескольких дней осады Александра, мать осажденного, заключила союз с римлянами. Александрией был срыт, а прочие крепости сданы победителю. Эта уступка спасла возмутителя спокойствия Иудеи, и он остался в милости у римлян. По окончании войны Габиний отправился в Иерусалим и уничтожил гражданское правление иудеев. По возвращении из плена вавилонского иудеи управлялись двумя советами, большим и малым синедрионом. В большом синедрионе заседало 70 лиц; заседания их происходили в храме. Этот совет управлял всеми делами народа, изъяснял закон, издавал предписания для исполнения своей воли и заведовал меньшими синедрионами, которые находились в каждом незначительном городе. Габиний эти два судебные сословия заменил пятью независимыми один от другого трибуналами, имевшими верховную власть каждый в своем округе. Первый находился в Иерусалиме, второй в Иерихоне, третий в Амафе, четвертый в Гадаре, пятый в Сепфории. Вся страна разделена была на пять провинций, и каждый гражданин обязан был обращаться со своими нуждами к начальству своей области. Между тем Аристовул, находившийся доселе в плену, убежал из Рима и явился в Иудее. На призыв прежнего царя сбежалось множество иудеев, среди которых был Пифав, правитель Иерусалима, некогда приверженец Гиркана и римлян. Но Аристовул сделал важную ошибку в военном отношении: большую часть собравшихся вокруг его знамени иудеев распустил, оставив при себе только храбрейших. Габиний выслал против него сына своего Сиенну, дав ему в помощь Марка Антония, своего лейтенанта. Аристовул в сражении потерял около пяти тысяч человек, а остаток его армии убежал и скрылся в горах. Но предприимчивый Аристовул опять присоединил к себе около пяти тысяч человек, занял Махеронт и укрепился здесь. Эта крепость после двухдневной осады была взята римлянами, и несчастный изгнанник, весь покрытый ранами, снова попался в руки врагов своих, которые отправили его вместе с сыном Антигоном в Рим пленниками. По окончании этой войны Габиний посетил Иерусалим и пожаловал Гиркану титул этнарха. К концу того же года на место Габиния поступил Красе с титулом проконсула Сирии. Этот полководец, посетив Иудею, отобрал все богатства, которые находились в .Иерусалимском храме. Ненасытная жадность его не пощадила ничего. Восемь тысяч талантов золота и две тысячи талантов серебра сделались богатой добычей проконсула. Но грабитель не удовольствовался. Он хотел взять священные сосуды и все драгоценные украшения священников. Тогда Елеазар объявил, что доставит ему золотую перекладину, или бревно, если он поклянется не касаться вещей, необходимых при жертвоприношении. Это объявление еще более раздражило страсть Красса. Он дал клятву, которой требовал левит. Но, получивши золотое бревно вместе с тем забрал и все священные сосуды, и все, что ему нравилось. Святотатство недолго оставалось ненаказанным. Известна трагическая кончина Красса. Он погиб в войне против парфян. Этот народ, нашедши труп его на поле битвы, жестоко посмеялся над его главной страстью; исполнители поругания растопили золото и налили ему в рот, говоря, что он должен насытиться после смерти этим металлом, которого постоянно жаждал в продолжение всей своей жизни. После кончины Красса Кассий занял его место; он привел в Сирию остатки легионов, разбил Александра и умертвил Пифава по просьбе Антипатра. Но Александру еще раз удалось выпросить у римлян мир. В то время как эти происшествия совершались в Азии, Юлий Цезарь, будучи в войне с Помпеем, дал Аристовулу два легиона, для того чтобы он завоевал себе Иудею. Но в то время, как царь хотел оставить Рим, был отравлен приверженцами Помпея. Друзья Цезаря воздали великолепное погребение Аристовулу; тело его оставалось в столице до времен Марка Антония, который приказал перенести останки Аристовула в Иудею и похоронить в гробнице царей. Около этого времени Александр, по приказанию Помпея, был задержан Метеллом Сципионом и казнен в Антиохии. Итак, Гиркан или, точнее, Антипатр увидел, что власть его обеспечена. Еще несколько лет войны, и цель его достигнута: фамилия Асмонеев будет уничтожена. Спустя год Цезарь, прибыв в Сирию, утвердил за Гирканом все его титулы, Антипатра пожаловал прокуратором Иудеи, обязав его помогать в египетской войне. Впоследствии он установил, чтобы власть гражданская и первосвященство находились в фамилии Гиркана, позволил возобновить храм и уничтожил образ правления, учрежденный Габинием. Цезарь присовокупил к тому еще много обещаний, но скорая смерть этого героя воспрепятствовала исполнению этих обещаний. Между тем смерть Антипатра освободила Гиркана от тягостной опеки. Но Антипатр оставил после себя сына, достойного преемника в лицемерии и честолюбии его. Лесть, подкуп, ловкое обращение - все употреблено было Иродом, чтобы поддержать дело отца своего. Напрасно иудеи жаловались Антонию на жестокость сына Антипатрова; их вопли заглушались насилием. Слабый Гиркан пользовался только тенью власти. Его враги употребляли имя своего повелителя, чтобы забрать власть в свои руки. Надо более жалеть, нежели обвинять слабого Гиркана. Хотя он и не делал зла с намерением, но в старости увидел слишком горькие плоды своих ошибок. Уже думали, что междоусобная война погасла вместе с жизнью Аристовула и Александра, как вдруг на сцену явился Антигон. Он прибыл в Иудею с парфянскими войсками, овладел Иерусалимом и силой взял Гиркана, лишил его ушей, чтобы таким образом сделать неспособным к первосвященническому служению. Несчастный первосвященник отправлен был пленником в Вавилон. Но эта ссылка, если бы он умел воспользоваться своим положением, была бы для него в тысячу раз счастливее бурного владычества и римского рабства. Фраат, царь парфянский, ласково принял иудейского первосвященника и предоставил ему совершенную свободу в Вавилоне. Множество иудеев, живших в этом городе, смотрели на Гиркана как на царя своего; и предложили ему пенсион, чтобы поддержать его сан, и обращались с ним со всевозможным почтением. Между тем несчастный старец долго привыкал к этой жизни, хотя она и была более согласна с его характером, и постоянно грустил об Иудее. Ирод, старавшийся всеми силами захватить власть над Иудеей, лишь только узнал об этом расположении Гиркана, тотчас начал просить Фраата об освобождении пленника. Принятый с радушием при дворе нового царя, первосвященник и не подозревал тех сетей, которые расставлял ему хитрый Ирод; Гиркан в нем видел лучшего своего друга. Казалось, что ему было суждено, чрез его легковерие и слабость, принесшие столько несчастий отечеству, погибнуть и самому. После сражения при Акциуме Ирод, всегда державшийся стороны Антония, начал опасаться, чтобы Октавий, для отмщения ему, не возвел на престол Гиркана, потому решился сбыть с рук последнего. Через своих поверенных идумеянин успел убедить слабого старца, чтобы он просил арабского царя дать ему помощь для возвращения престола предков (некоторые историки не обвиняют Ирода в этом вероломстве, а приписывают это честолюбию Александры, дочери Гиркана и матери Мариамны). Но как бы то ни было, письмо, которое отправил по этому случаю Гиркан, было перехвачено Иродом. Несчастного старца обвинили в измене, назначили суд, который приговорил его к смерти. Гиркан умер в глубокой старости за 30 лет до Р. X.

ГЛАВКИЯ и ТИТ, сотрудники одна - апостола Петра, а другой - апостола Павла. О жизни первой мы ничего не знаем, о ней только раз упоминается в Священном Писании. Тит же был одним из семидесяти учеников Иисуса Христа и учеником апостола Павла, который называет его своим сыном; его часто посылал апостол для укрощения волнений, которые тогда потрясали церковь коринфскую; подражая бескорыстию своего учителя, Тит не хотел взять у них ничего и вышел оттуда с радостью о мире, который водворил в этом городе. После долгого странствования апостол Павел рукоположил Тита епископом Критским, где он и умер на 94-м году своей жизни в 110 г. от Р. X., в царствование Траяна, проведя 18 лет в евангельском путешествии, 9 лет на Кипре и на других островах и 36 лет в отечестве. Православная церковь память его празднует 4 января и 25 августа.

ГОЛИАФ, филистимский исполин, из страны Геф. Филистимляне, народ грубый, необразованный, как и многие древние народы, славились физической силой, колоссальным ростом и гордились своим могуществом и силой гигантов, которые часто являлись между ними. Но по намерению Божию редко торжествуют плоть и кровь. Этот народ тщетно сражался с детьми Израиля, которые после долгой борьбы наконец покорили своих врагов. В то время как Голиаф выступил на сцену, филистимляне были в жестокой войне с иудеями, в царствование Саула. Нет сомнения, что этот исполин и прежде принимал участие в беспрерывных войнах, которые вели его соотечественники с евреями, хотя Священное Писание упоминает о нем только по случаю борьбы его с Давидом. Враги, встретившись между Сокхофом и Азикою, на границах Доммима, к югу от Иерусалима, расположились лагерем на противоположных сторонах долины Теревинф, в виду друг друга. В это время из филистимского лагеря выходит человек ростом десять с половиной локтей. Медный шлем на голове и броня, в которую он был одет, весили до пяти тысяч сиклей (до 95 ливров фанцузских). Сапоги и щит были также медные, дерево копья было подобно жерди, на которую ткачи навивают свое полотно, одного железа на том оружии было до 600 сиклей (около 20 французских ливров). Пред ним шел оруженосец и держал огромный щит, которым великан прикрывался во время сражения. Этот страшный человек явился перед израильским станом и укорял иудеев в трусости, говоря: "Ужели среди вас нет человека, который вступил бы со мною в единоборство? Если найдется такой, пусть явится сюда; если он меня убьет, мы будем вашими рабами; ежели же он падет от моей руки, вы должны служить нам". Саул и израильтяне трепетали при виде страшного колосса, который около сорока дней утром и вечером повторял свой вызов. В один из этих дней явился в стане израильтян Давид и при помощи Божией поразил гордого исполина (частности этого подвига см. в статье Давид). Надо знать, что подобные люди встречались и гораздо позже, уже во времена римских императоров. Историки, заслуживающие доверия, называют имена людей, которые своим ростом могут сравниться с тем колоссом, к каким принадлежал Голиаф. Они упоминают о многих лицах ростом от 7 до 9 футов, существование которых не подлежит никакому сомнению. Так, при дворе Августа были мужчина и женщина, по имени Пузион и Секундилла, скелеты которых, находившиеся в саду Саллюстия, по свидетельству Плиния (Lib. 8, cap. 16), имели 10 футов и три дюйма римских, или 9 футов французских. Гигант Елеазар, присланный Тиберию из Аравии парфянским царем, был ростом 7 футов. Рост гиганта Габбары, который прислан был также из Аравии ко двору императора Клавдия, по свидетельству Плиния, достигал 9 футов. Император Максимин был ростом 8 футов и 4 дюйма римских. Надо заметить, что здесь дело идет о людях известных, где, стало быть, и легковерные историки не могли увеличивать рост по своей прихоти. Все эти великаны жили при дворе императорском и всегда были на виду, поэтому и свидетелям невозможно было не знать всех этих частностей, о которых они говорили публично. Притом историки говорят о таких людях как о чрезвычайных и редких явлениях, поэтому совершенно невозможно, чтобы они описывали то, чего не было. Нам возразят: отчего нет теперь таких людей? Может быть, причин, способствовавших развитию великанов, теперь не существует; впрочем, нужно сказать и то, что и в настоящее время хотя редко, но они появляются. Что они были в древние времена, это не может подлежать сомнению. В самом деле геология, углубляясь во внутренность земли, находит там по большой части растения и животных в огромных размерах. Однодольные растения, вырываемые на большой глубине, суть безмерные пальмы, по словам всех геологов. Животные, встречающиеся в земле, иногда простираются до 70 футов, каковы, например, мамонты, которые, в сравнении с ныне существующими животными, необыкновенно велики. Если такой размер имели существа неразумные, то ужели в человеке находились препятствия к развитию огромного роста? Отчего людям невозможно иметь его, особенно если и в настоящее время встречаются великаны, подобные Голиафу и Секундилле?

ГОФОЛИЯ (876-870 гг. до Р. X.), дочь Ахава и Иезавели, сестра Иорама, царя израильского, супруга Иора-ма и мать Охозии, царей иудейских. Эта женщина наследовала все пороки своей матери, честолюбие и кровожадность; она для Иерусалима была тем же, чем Иезавель для Самарии. При жизни мужа и сына Гофолия управляла государством от их имени; слабые цари не могли воспротивиться властолюбию этой женщины. Но для дочери Иезавели недостаточно было второстепенной роли в государстве. После смерти Охозии она решилась возложить на себя венец; но путь к престолу надо было устлать трупами членов царского дома. Для Гофолии это ничего не значило, она дала приказание умертвить всех, кто имел какое-либо право на иерусалимский престол. Только один юный Иоас спасен был своей бабкой Иосавеефою, супругой первосвященника. Эта мужественная женщина, спасши юного царевича от смерти, скрыла его в храме, где он жил несколько лет тайно от царицы. В седьмой год царствования Гофолии Иодай, первосвященник, решился возвести на престол Давидов истинного царя. Посоветовавшись с начальниками и офицерами армии, послал он по всему государству приглашение левитам и начальникам явиться в Иерусалим. Собрание дало клятву возвести на иудейский престол отрасль великого Давида. Для предупреждения всякого беспорядка со стороны врагов первосвященник разделил всех собравшихся на три корпуса: первый должен был оберегать ворота храма, другой должен был находиться при царском дворе, самый же вход назначено было защищать третьему корпусу. Остальные из собравшегося народа должны были присутствовать во дворе храма. Вооруженные левиты должны были составлять стражу царя. Когда все приказания Иодая были исполнены и всякий знал определенное место, юный Иоас предстал этому воинственному собранию, вооруженному саблями и мечами. Первосвященник тотчас возложил на него венец и дал ему Книгу Закона, а затем совершил над новым царем священный обряд помазания. Многочисленное собрание единодушно приветствовало нового царя своего. "Да здравствует царь!" - кричал народ, толпившийся вне храма. Гофолия, изумленная и взбешенная такой шумной радостью, истинной причины которой она еще не знала, поспешила в храм одна, без стражи. "Измена! Измена!" - закричала царица, увидя юного царя в короне и окруженного грозной стражей. "Выведите эту женщину из дома Божия и, когда будете вне ограды храма, убейте ее!" - сказал первосвященник военачальникам. Воля его была исполнена, Гофолию привели пред дворец, и здесь она получила достойную награду за свои злодеяния.

ГОФОНИИЛ (ок. 1400 г. до Р. X.), сын Кенеза, из колена Иудина, первый судья израильский. Еще до призвания своего в эту должность Гофо-ниил показал много примеров храбрости и знания при покорении Ханаанской земли. Когда его колено хотело занять страну Давир и осадило древний город Кариаф-Сефер, Халев, брат Гофониила, у которого он находился на службе, сделал такое предложение: "Кто возьмет Кариаф-Сефер и разрушит его, за того отдам дочь свою Асхань". Гофониил получил эту награду, потому что он овладел городом, женился на Асхани, которая принесла ему в приданое прекрасную землю, данную ей своим отцом (см. Халев). Этого-то храброго мужа Бог избрал, когда благоволил освободить свой народ от Хусарсафема, царя месопотамского. Под игом этого неверного царя израильтяне находились восемь лет; наконец несчастья заставили их обратиться к Богу и просить Его помощи. Господь услышал их молитвы и воззвал Гофониила. Сделавшись судьею, этот муж соединил разрозненные колена израильские и с соединенными силами вышел против врага. Предприятие Гофониила увенчалось счастливой победой над Хусарсафемом. Священное Писание не сообщает нам никаких частностей об этой войне. Мир в Израиле царствовал сорок лет, до самой смерти Гофониила.