Об этой книге
У вас в руках книга об удивительных событиях, случившихся в давние времена в далеких от нас странах. Она рассказывает о том, как вели себя люди, когда порой им приходилось очень и очень нелегко; о плохих свойствах, которые есть у любого человека и от которых он должен стремиться освободиться, и о том хорошем, что надо стараться воспитать в себе - о вере в Бога, о доброте и милосердии.
Жизнь в разных странах, несомненно, очень различна. Меняется она и с течением времени. Однако у всех людей, где бы и в какое бы время они ни жили, очень много похожего. Каждый человек мечтает о счастье. Каждый страдает, когда ему плохо, и радуется, когда ему хорошо. Но что нужно сделать, чтобы чувствовать себя счастливым? Люди всегда размышляли об этом, в том числе в легендах и сказках. То, что казалось занимательным и поучительным для многих, передавалось из поколения в поколение и было интересно детям и внукам точно так же, как и отцам и дедам.
Легенды, сказки и назидательные рассказы, собранные в этой книге, были напечатаны в разное время в Испании, Португалии и странах Латинской Америки и никогда не выходили на русском языке. Надеюсь, что и в нашей стране дети с таким же интересом и пользой для себя, как и их далекие сверстники, прочитают о бедном Хуане, попавшем за свои страдания в рай, о крестьянине, слишком понадеявшемся на себя и превратившемся в лягушку, о доброй тетушке Нищете и жадном слепце из маленького городка Оланчо, о ведьме, которая захотела стать обыкновенной бабушкой, о бесстрашном рыцаре, победившем дракона, о приключениях миссионеров из Ордена францисканцев, которые несли язычникам свет веры Христовой, и о многом другом...
А. Простосердов
КРЕСТ НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ
Это было давным-давно, когда Благая Весть ещё не достигла берегов Мексики. Страшная жара иссушила все посевы в окрестностях Чолулы. Уже больше года на небе не появлялось ни облачка, и беспощадное солнце с раннего утра до позднего вечера посылало палящие лучи на растрескавшуюся от зноя почву.
Во всех святилищах, чтобы умилостивить разгневанных богов, жгли благовония, приносили в жертву не только животных, но и людей, однако небожителям этого, наверное, казалось мало, и засуха не прекращалась. И тогда жрецы при всём народе дали торжественную клятву: они построят в Чолуле грандиозное святилище в честь Тлалуки, бога воды, чтобы он послал благодатный дождь на иссушенную зноем землю.
Жрецы нашли подходящее место на высокой горе и поставили там каменное изображение Тлалуки в виде огромной жабы. Под звуки барабанов и пение гимнов началось строительство святилища.
Однажды под вечер, когда были возведены уже довольно высокие стены, небо внезапно затянулось мрачными тучами, поднялся сильный ветер, засверкали молнии и земля задрожала. Ужас охватил строителей, и они разбежались кто куда. Буря, гроза и землетрясение продолжались всю ночь, но ни капли дождя так и не упало на землю. Только к утру всё затихло.
Поднявшееся из-за цепи гор солнце осветило вершину. Ужасный вид предстал перед глазами собравшихся людей. Все стены обрушились, и среди развалин лежало лишь каменное изображение жабы - бога дождя Тлалуки, которому поклонялись индейцы.
Никто из пришедших не осмелился прикоснуться к камню, и все покинули эту гору.
* * *
Много лет спустя, после того как Колумб открыл Америку, а испанцы завоевали Мексику, в Чолулу пришли три монаха-францисканца: брат Хуан, брат Амбросио и брат Пабло.
Братья поселились у подножия горы, на вершине которой когда-то индейцы начинали строить свой храм. Поднявшись на гору, братья были восхищены прекрасным видом, открывавшимся с неё. Они решили построить на этой горе деревянную часовню. Сохранившиеся с незапамятных времён развалины какого-то языческого храма не препятствовали будущему строительству, потому что места на горе было достаточно.
Утром, запасшись необходимыми для работы инструментами, братья понялись на гору. С молитвой и пением они приступили к делу.
Стены будущей часовни росли прямо на глазах, братьям очень нравилась их работа. Но через несколько дней, когда стены были уже достаточно высокими, небо вдруг затянулось мрачными тучами, поднялся сильный ветер и засверкали молнии. Небывалая гроза прекратилась лишь к утру.
Монахи поднялись на гору, чтобы продолжить свою работу и увидели, что удар молнии разрушил одну из стен. Жаль было братьям своей работы, и с не меньшим рвением они взялись за восстановление разрушенной стены.
Через несколько дней часовня была почти достроена. Но внезапно после заката солнца снова сгустились тучи, засверкали молнии, и утром одна из стен часовни снова оказалась разрушенной.
- Это дело рук дьявола! - сказал, перекрестившись, брат Хуан. - Видно, наша работа пришлась ему не по вкусу!
В третий раз дружно, с молитвой, взялись братья за работу, и выстроенная ими часовня была красивой и очень прочной.
Отложив лопаты и топоры в сторону, они опустились на колени и долго молились в новой часовне, благодаря Бога и надеясь, что теперь их труд не окажется напрасным. Уже был поздний вечер, и братья решили освятить часовню на следующий день.
Среди ночи брат Хуан внезапно проснулся. За окном шумел сильный дождь, непрестанно гремел гром. Вдруг в свете молнии он увидел стоявшего в углу кельи монаха, голова которого была закрыта низко опущенным капюшоном.
- Это ты, брат Пабло? - спросил брат Хуан.
Монах ничего не ответил.
- Кто здесь? - спросил брат Хуан уже менее спокойно.
- Буря опять разрушила часовню, - тихо произнёс монах. - Это место нечисто. Надо его очистить.
Брат Хуан зажёг свечу и, увидев, что в углу кельи никого нет, в испуге перекрестился и стал молиться.
Потом он встал с постели и пошёл рассказать о своём видении брату Пабло и брату Амбросио, кельи которых были расположены рядом.
- А откуда тот монах узнал, что часовня разрушена? - спросил брат Амбросио.
- Мне кажется, что он был не из нашего мира.
- А этот пришелец из иного мира не объяснил, каким образом очистить это недоброе место? - спросил брат Пабло.
- Нет. Я не успел узнать об этом, потому что он неожиданно исчез.
- Давайте дождёмся утра и тогда решим, что делать, - предложил брат Хуан.
Все согласились и разошлись по своим кельям, но ни один из них до рассвета не сомкнул глаз.
Утром дождь прекратился. Едва солнце выглянуло из-за цепи гор, три францисканца отправились к часовне. Она в самом деле оказалась разрушенной. Братья окропили всё вокруг святой водой, а потом брат Хуан сказал:
- Может быть, здесь остались языческие идолы и Господь не может допустить, чтобы они соседствовали с домом Божиим?
Братья принесли лопаты и стали раскапывать развалины. Вдруг брат Хуан вскрикнул, все подбежали к нему и увидели камень, напоминавший по форме огромную жабу.
Братья с трудом освободили его из-под развалин, подняли и отнесли в дальний лес. Вернулись на гору они только к вечеру.
- А теперь, в знак очищения этого места, в котором поклонялись идолам, давайте поставим здесь крест Господень, - сказал брат Амбросио.
Братья согласились с ним и на следующее утро взялись за работу.
Крест, который они установили на вершине горы, был виден издалека, а выстроенная братьями часовня простояла многие годы, и молния ни разу не ударила в неё.
ОГОНЁК СВЯТОГО ФРАНЦИСКА
Тихо и мирно текла жизнь в монастыре францисканцев на острове Святого Хуана в Карибском море. Братья недавно приплыли туда из Испании, горя желанием нести язычникам истину Святого Евангелия, и за короткое время добились больших успехов. Они даже не предполагали, что их проповеди найдут такой живой отклик в душах бесхитростных детей природы, которые очень легко отказались от прежних ложных верований.
Каждый вечер далеко разносились призывные звуки колокола францисканской обители, и сотни новообращённых христиан шли к монастырю, чтобы услышать слово Божие.
Однажды настоятель, собрав всех монахов, сказал:
- Милость Господа сделала лёгкой нашу миссию в окрестных селениях. Но есть другие места, где нам следует повторить то, чего удалось достичь здесь. Пусть в обители останутся лишь несколько братьев, а остальные разойдутся по острову и призовут в лоно святой Матери-Церкви другие заблудшие души.
Все монахи мечтали о подвигах во славу веры Христовой и ради её торжества не пожалели бы и собственной жизни. Каждый был готов перенести любые лишения, и тихое и спокойное существование в монастыре казалось многим недостойным той великой цели, ради которой они покинули родину. Со всех сторон послышались голоса:
- Благословите меня, отче, отправиться в дальний путь!
- И меня!
- И меня тоже!
Настоятель с улыбкой посмотрел на братьев и сказал:
- Я рад, дети мои, что вы так стремитесь отдать горение ваших сердец святому делу. Но не забывайте, что смирение и повиновение старшим - великие достоинства тех, кто посвятил себя служению Богу. Помните об этом и примите, не подвергая сомнениям, то, что будет назначено каждому из вас.
Он назвал тех, кто пойдёт странствовать по острову, и тех, кто останется в монастыре, и братья стали готовиться к исполнению возложенной на них миссии.
Большинство монахов решило отправиться в путь на следующее утро, но двое - брат Андрес и брат Ансельм - горели таким нетерпением, что, быстро собравшись, сразу же вышли за ворота и пошли вдоль берега моря. Наступили сумерки, братья остановились, чтобы осмотреться и выбрать место для ночлега.
- Посмотри, брат Ансельм! - сказал вдруг брат Андрес. - Кажется, кто-то плывёт к нашему острову!
И в самом деле: вдалеке, почти у самого горизонта, на волнах виднелось множество тёмных точек.
Монахи пошли дальше, поглядывая на море. Точки всё приближались, и скоро уже можно было различить, что это индейские лодки - каноэ.
- Я слышал, - сказал брат Ансельм, - что в таких лодках плавают индейцы-карибы. Они живут на многочисленных островах, рассеянных в море, и время от времени совершают разбойничьи набеги на соседние земли. Упаси Бог, если они нападут на наш монастырь и мирных туземцев, которые с нашей помощью обратились к истинной вере Христовой!
Братья опустились на колени и принялись молиться.
А лодки были всё ближе.
- О, если бы мы сумели добраться до монастыря раньше них! - сказал брат Андрес. - Может быть, мы бы хоть чем-то помогли нашим братьям!
Идя вдоль берега залива, они никак не успели бы раньше индейцев добраться до монастыря, а прямой путь через лес был им незнаком и опасен из-за множества болот и змей. Помолившись и уповая на Господа, монахи углубились в росший на берегу лес. Там не было никакой дороги, и они скоро сбились с пути. Солнце уже село, стало совсем темно, и они остановились, не зная, куда идти.
Брат Андрес огляделся вокруг и сказал, указывая в глубь леса:
- Посмотри, брат Ансельм, что это?
Брат Ансельм взглянул туда и увидел яркий голубой огонёк, маленький, словно звёздочка, неподвижно застывший среди деревьев.
- Пойдём посмотрим, - сказал брат Андрес.
Они пошли, но и огонёк тоже сдвинулся с места, словно приглашая следовать за ним.
Так они шли всю ночь, пересекая овраги и перепрыгивая через небольшие ручейки, поднимаясь на холмы и спускаясь в долины, выходя из леса и вновь вступая в его чащу. Если братья прибавляли шаг, то и таинственный огонёк удалялся быстрее; если останавливались, он тоже застывал на месте, словно их поджидая.
Но вот небо посветлело и за деревьями загорелась заря: приближался рассвет. Огонёк вспыхнул особенно ярко и исчез. Братья вышли на опушку леса и увидели вдали стены своего монастыря.
Брат Ансельм осенил себя крестным знамением и сказал:
- Видно, это святой Франциск зажёг огонёк, который привёл нас сюда.
Настоятель, услышав рассказ об индейцах и о чудесном огоньке, который помог братьям найти дорогу к обители, собрал всех монахов и жителей окрестных деревень.
Настоятель объявил о приближающейся опасности и призвал всех к молитве. Преклонив колени, монахи и местные жители стали горячо молиться, взывая к заступничеству Пресвятой Девы Марии и святого Франциска.
Вскоре на море показались лодки, двигавшиеся по направлению к монастырю. Когда они приблизились на расстояние выстрела из лука, на берег дождём посыпались стрелы. Но, несмотря на то что несколько человек были ранены, дикарям не удалось захватить жителей острова врасплох: они были готовы к нападению.
Увидев, что островитяне тоже вооружены и их гораздо больше, нападавшие, уже не надеясь на легкую добычу, отступили.
НАСЛЕДСТВО
Хуан Баландрадо из города Сан-Луис рано остался сиротой. Мать его умерла, когда он был совсем маленьким; отец, отправившись по торговым делам в Мехико, погиб на обратном пути при нападении индейцев. Мальчика взяли на воспитание родственники и постарались лишить его всего, что осталось от родителей.
Когда Хуану исполнилось восемнадцать лет, он решил по примеру отца заняться торговлей в Мехико; своих денег у него не было, пришлось для начала брать в долг, чтобы приступить к делу. Ни посоветовать, ни научить его было некому, и скоро, не сумев в срок возвратить одолженное, он оказался в долговой тюрьме. Несколько месяцев провёл юноша в заключении и совсем было отчаялся, когда в камеру, где он сидел, вошёл тюремщик и сказал:
- Дон Хуан, вас хочет видеть какой-то монах. Пойдёмте, я отведу вас к нему.
В приёмной Хуана ожидал пожилой монах-францисканец, поразивший его своим пронзительным взглядом.
- Дон Хуан, - сказал он глухим голосом, ещё усиливавшим необыкновенное впечатление, - вам следует посетить монастырь францисканцев, там вам помогут. Я уже договорился, чтобы вам разрешили туда сходить.
После чего монах простился и ушёл.
- Когда мне можно будет сходить в монастырь? - спросил юноша стражников.
- Да хоть сейчас, - любезно отвечали они.
Через полчаса он был у ворот францисканского монастыря.
- Как доложить о вас? - спросил привратник.
- Дон Хуан Баландрадо, коммерсант из Сан-Луиса.
Привратник по длинным коридорам провёл юношу в комнату со сводчатым потолком и белёными стенами; посередине стоял некрашеный дубовый стол и такие же табуреты. Через некоторое время туда вошли три монаха.
- Ваша милость - сеньор Баландрадо? - спросил один из них.
- Да, это я.
- Что привело вас к нам?
- Мне велел прийти сюда один монах. Он не назвал своего имени, но вы, наверное, его знаете: необычный, пристальный взгляд и голос совсем не похож на голоса обыкновенных людей...
Монахи переглянулись.
- Вашего отца звали дон Антонио? И он перед смертью побывал в Мехико?
- Да, это мой отец. Он часто бывал в этом городе, но из последней поездки не вернулся, потому что на их караван напали индейцы. Мне рассказывали об этом воспитавшие меня родственники.
- Сколько денег вам нужно вернуть, чтобы вас освободили из тюрьмы?
- Пять с половиной тысяч песо.
- Вот шесть тысяч. Но это не всё - когда будете на свободе, зайдите к нам ещё раз.
Хуану показалось, будто это ему снится - уж слишком всё складывалось неожиданно и хорошо.
Взяв деньги и от всего сердца поблагодарив монахов,
он поспешил в тюрьму сообщить, что готов сейчас же возвратить кредиторам всё, что у них занимал. Через несколько дней, когда долги были отданы, его отпустили. Сколько Хуан ни ломал голову над своим чудесным спасением, он не мог придумать ему никакого объяснения.
* * *
Чтобы понять, как это произошло, надо прервать на время наш рассказ о доне Хуане и узнать, что произошло незадолго до того в монастыре францисканцев.
... Как всегда, ровно в полночь зазвонил монастырский колокол, призывая братию к ночной службе, и монахи, молча выйдя из келий, медленно направились в храм. Там было сумрачно и тихо, кое-где тускло мерцали свечи и в их слабом свете по стенам колебались длинные тени. Отец-настоятель дождался, пока все заняли свои места, и служба началась по установленному порядку. Голоса монахов, сливаясь воедино, то уносились в заоблачные дали, уподобляясь пению ангелов, то будто низвергались с высоты, и тогда глубокая печаль слышалась в них.
Неожиданно дверь отворилась и вошёл неизвестный монах. Капюшон его был опущен так низко, что лица в полумраке не было видно. Незнакомец молча прошёл вперёд и, опустившись на колени, погрузился в молитву. Присутствовавших охватило любопытство: всем хотелось знать, кто он и откуда явился, но служба продолжалась своим чередом.
Уже отзвучали последние песнопения и братья разошлись по своим кельям, а незнакомый монах всё продолжал молиться, и настоятель отец Лукас терпеливо ждал у дверей, когда он закончит. Наконец пришелец встал с колен и, скрестив руки на груди и по-прежнему низко опустив голову, направился к настоятелю.
- Откуда вы, брат? - приветливо спросил его отец Лукас. - Наверное, из Сантьяго?
Монах не отвечал.
- Или вы пришли из Сан-Педро-и-Сан-Пабло?
Незнакомец всё так же молчал. Тогда отец Лукас спросил:
- Может быть, вы явились к нам с того света? Вы, наверное, хотите, чтобы мы помолились о вас, чтобы ваша душа обрела покой? Все наши братья готовы молиться за вашу душу.
- Нет, отец настоятель, - отвечал неизвестный. - Благодаря милосердию Господа я не осуждён и не страдаю. Да, я вернулся в этот мир. Вернулся, чтобы доверить вам тайну, от которой зависит судьба одного человека. Знайте же: моё имя - Бернардино де Йепес, и некогда я был, как вы сейчас, настоятелем этого монастыря.
Настоятель слышал об отце Бернардино: в монастырской хронике упоминались его дела и была записана дата его смерти. Глядя на неожиданного гостя и слушая его, он был взволнован, так как никогда не видел ничего подобного, но постарался говорить как можно спокойнее:
- Я слушаю вас, брат Бернардино. Какая же тайна побудила вас явиться сюда?
- Когда я был настоятелем здешнего монастыря, - начал свой рассказ гость из иного мира, - пришли ко мне однажды вечером два сеньора - дон Антонио Баландрадо и его брат дон Сальвадор. Они приехали в Мехико получить большое наследство, которое оставил им богатый родственник: золотые и серебряные монеты, драгоценные камни, множество дорогих украшений. Сокровище оказалось столь большим, что сеньоры не решились сразу везти его в родной город, потому что дорога туда была очень опасной из-за частых разбойничьих нападений индейцев. «Не позволите ли вы, отец, - обратился ко мне дон Антонио, - оставить это богатство на время в вашем монастыре?» Я согласился, и на следующий день они принесли несколько больших кожаных сумок, полных золота, серебра и драгоценностей. Вместе с одним пожилым монахом я вынул из стены кирпичи и в образовавшуюся нишу положил всё это богатство.
- И что же с ним стало потом? - спросил отец Лукас. Его охватило такое любопытство, что он уже забыл о том, что разговаривает с выходцем с того света.
- Оно хранится там и поныне. Дон Антонио и дон Сальвадор погибли в стычке с индейцами, и за сокровищами к нам никто не обратился. Потом умер пожилой монах, который помогал мне укрыть драгоценности, а за ним ушёл в иной мир и я. Но теперь мне стало известно, что сын дона Антонио, Хуан, заключён в долговую тюрьму. Я сам сообщу ему о наследстве, а вы приготовьтесь отдать сыну то, что оставил отец.
- А где же находится ниша, куда вы спрятали сокровища? - спросил отец Лукас.
- В приделе Кающихся Грешников, за картиной Страшного Суда.
Сказав это, монах опустил капюшон ещё ниже и медленно удалился. Какое-то время его шаги ещё доносились из-за колоннады погрузившегося в темноту храма, но скоро и их не стало слышно...
* * *
Получив наследство, дон Хуан пожертвовал половину на обновление монастыря, четвёртую часть раздал бедным, а на оставшиеся деньги занялся коммерцией. Теперь удача сопутствовала ему, и скоро он превзошёл богатством отца, но от всей прибыли всегда жертвовал половину на богоугодные дела.
БЕЛАЯ ПТИЦА
Отец Валенсий был одним из францисканцев, приплывших из Испании на Кубу, чтобы нести язычникам свет веры Христовой. Трудно было найти человека добрее; он всегда был готов поделиться с голодным последним куском хлеба, отдать нищему те небольшие деньги, которые порой бывали у него в кошельке.
Но самой большой заботой отца Валенсия, благодаря которой память о нём сохранилась до наших дней, была помощь несчастным, страдавшим от ужасной неизлечимой болезни - проказы. Добрый францисканец мечтал открыть особую лечебницу, где они могли бы жить, находя утешение в молитвах и не думая каждый день о том, как бы не умереть с голоду.
У ворот монастыря повесили большую кружку для сбора подаяния в пользу прокажённых, и сам отец Валенсий, а также и другие монахи в проповедях много раз обращались к прихожанам с призывом жертвовать на постройку лечебницы. Но тех денег, которые удалось таким образом собрать, было слишком мало даже для начала дела.
И тогда отец Валенсий решил обойти, призывая помочь несчастным больным, всю Кубу. Он обратился к настоятелю монастыря с просьбой благословить его на это трудное дело, и тот отвечал:
- Вы нужны здесь, в монастыре: братьям и всем прихожанам будет очень не хватать ваших добрых советов и слов участия, но я не могу противиться столь богоугодному намерению. Поступайте так, как подсказывает вам сердце.
Получив благословение, добрый монах уже на следующий день после утренней Мессы отправился в долгое путешествие.
У ворот монастыря его ждала большая толпа прокажённых: они узнали, что им предстоит надолго расстаться, и с грустью пришли проститься с ним.
Несколько лет продолжалось странствие отца Валенсия. За это время он побывал во многих городах и селениях, в маленьких рыбацких хижинах и воинских гарнизонах. Ему пришлось переносить и холод, и голод, но он продолжал упорно идти вперёд, пока не удалось собрать необходимую для строительства сумму. Теперь можно было возвращаться домой.
Радостно встретили монахи своего собрата. Сам настоятель вместе со всеми братьями вышел за ворота монастыря, когда сказали, что отец Валенсий показался вдали верхом на осле; собралось и множество прокажённых.
Через несколько дней закипела работа. Стены росли на глазах, и уже на следующий год госпиталь был готов. Его освятили, и прокажённые поселились в новом доме. С помощью братьев они вырастили вокруг госпиталя большой сад, стали сажать овощи, которые шли им на пропитание.
Казалось бы, отец Валенсий мог жить и радоваться, но силы всё больше оставляли его: ведь ему было уже много лет, и долгое, полное лишений путешествие не прошло без следа для его здоровья. Ему стало трудно выходить из кельи, и скоро повсюду разнеслась печальная весть: добрый монах, всю жизнь отдавший другим людям, умер.
* * *
Шли годы. Госпиталь процветал, и его обитатели неустанно молились Богу, вспоминая о своём благодетеле.
Но случилось так, что небывалая засуха уничтожила все посевы на Кубе; очень пострадали сад и огород при госпитале. Намного меньше стало и подаяние, которое приносили больным добрые люди. Прокажённые начали голодать.
- А не лучше ли нам уйти отсюда? - сказал товарищам один из них. - Разбредёмся по всему острову, и каждый сам станет заботиться о своём пропитании.
- А почему ты думаешь, что в других местах нам будет хорошо? - возразили ему другие. - Ведь сейчас голодает вся Куба.
Тут они услышали хлопанье крыльев и, подняв головы, увидели большую белую птицу, кружившую в вышине. Она стала медленно снижаться и села на стоявшее неподалёку дерево.
- Давайте поймаем её: у нас будет отличный суп и жаркое! - предложил тот, кто звал уйти из госпиталя.
Прокажённые стали осторожно подкрадываться, но птица не испугалась и не улетела, а наоборот, спорхнула с ветки и опустилась на землю совсем рядом с ними.
Через мгновение она была уже в руках одного из них.
- Пойду разожгу огонь, - сказал тот, кто хотел покинуть госпиталь. - Сегодня у нас будет королевский обед!
- Подожди! - остановили его товарищи. - Посмотри, это необычная птица! Она хоть и похожа немного на ястреба, но совершенно белая, а на лапке у неё золотое кольцо! Посадим-ка её в клетку и будем показывать добрым людям за деньги!
Все согласились, и скоро птица уже сидела в большой клетке. Она была очень красивой и чудесно пела, и посмотреть на неё приходили не только окрестные жители, но и те, кто жил далеко. К тому же разнеслась молва, что удивительная птица приносит счастье каждому, кто на неё посмотрит. В маленьком домике у ворот госпиталя, где стояла клетка, от посетителей не было отбоя, а кружка, в которую каждый опускал посильное подаяние для прокажённых, никогда не оставалась пустой.
* * *
Прошёл год. На этот раз поля, сады и огороды принесли щедрый урожай, и все, кто жил на Кубе, забыли о голоде. Прокажённые очень берегли птицу, но однажды утром клетка оказалась пустой, только на полу лежало золотое кольцо. Они подняли его и на внутренней стороне прочитали: «Раб Божий Валенсий, брат-францисканец».
СЛЕПЕЦ ИЗ ОЛАНЧО
Рассказывают, что много лет назад жил в небольшом городке Оланчо в Гондурасе слепой по имени Хуан. От родителей ему досталось неплохое наследство, и он мог бы жить, ни в чём себе не отказывая, да жадность не позволяла, и он, дрожа над каждой монеткой, думал лишь о том, как бы приумножить своё богатство.
Он сторонился соседей, они его тоже недолюбливали и старались держаться подальше. Единственным человеком, с которым Хуана связывало что-то похожее на дружбу, был Антонио, бедный крестьянин, человек очень скромный и набожный. Они любили коротать время, рассуждая о том о сём, и Антонио никогда и в голову не приходило получить от этого общения хоть какую-нибудь выгоду. Оттого-то он и пользовался расположением Хуана, который больше всего на свете боялся, как бы кто-нибудь не попросил у него взаймы денег.
Но однажды, когда у Антонио тяжело заболела жена, а денег на то чтобы позвать врача или купить лекарств не оказалось, он пришёл к другу и робко сказал:
- Хуан, у меня дома большая беда: захворала жена, и я боюсь, что, если ей не помочь как можно быстрее, она уже больше никогда не встанет с постели. Но у меня нет денег, чтобы...
- Разве это беда? - перебил его Хуан. - Ты же сам всегда говорил, что не в деньгах счастье! Вот ко мне настоящее горе уже давно пришло: ведь я ещё совсем молодым лишился зрения и не вижу Божьего света! Я гораздо несчастнее, чем ты, и меня надо жалеть, а не тебя! Ах, как я несчастен, как я несчастен!
Он даже заплакал от жалости к себе, и Антонио больше не осмелился говорить о деньгах. А Хуан продолжал:
- Но я твой истинный друг и помогу тебе. Я дам тебе совет: сходи в монастырь в Эскипуласе и помолись Господу, чтобы он исцелил твою жену. Не теряй времени, иди сейчас же!
И Хуан взял Антонио под руку и проводил к двери.
До монастыря было совсем близко, и крестьянин, решив сразу же последовать совету друга, отправился туда. Он купил на последнюю монетку маленькую свечку и, опустившись на колени, долго молился Спасителю.
Только к вечеру вернулся Антонио домой. Каково же было его удивление, когда у двери его встретила жена!
- Знаешь, - сказала она, - я вдруг почувствовала себя совершенно здоровой. Видно, Господь внял нашим молитвам и пожалел нас.
Утром Антонио, как только встал, пошёл к Хуану.
- Я пришёл поблагодарить тебя за добрый совет, - сказал он. - Я побывал вчера в монастыре в Эскипуласе и помолился Господу, поставив свечку, и сегодня моя жена уже совсем здорова!
- А большая была свечка? - спросил слепец.
- Нет, совсем маленькая, ведь у меня была всего одна самая мелкая монетка. Может, и тебе сходить в Эскипулас и попросить Господа вернуть тебе зрение?
- Хорошая мысль! - одобрил Хуан. - Я пожертвую Спасителю не мелкую монетку: для такого дела не жалко и большой золотой цепи! Думаю, что за такую цену Он мне не откажет!
Едва Антонио ушёл, богач положил в карман большую золотую цепь и отправился в путь, нащупывая дорогу палкой.
На следующий день по всему Оланчо разнеслась весть: слепой Хуан прозрел!
Хотя богач и не любил гостей, на этот раз у него в доме собралось очень много народу: всем хотелось своими глазами увидеть великое чудо и от самого Хуана узнать, как он исцелился; пришёл и Антонио.
- Расскажите, как это случилось! - просили все Хуана.
Он уселся в мягкое кресло, гордо посмотрел на всех и начал свой рассказ:
- Вчера я отправился, нащупывая палкой дорогу, в Эскипулас, нашёл там церковь и попросил первого же встречного проводить меня к статуе Христа. Опустившись на колени, я положил к ногам Спасителя большую золотую цепь, которую принёс с собой, и принялся усердно молиться. «Господи, - говорил я, заливаясь слезами, - верни мне зрение, которого я лишился совсем молодым, ведь я так несчастен!» Я повторял эти слова много-много раз и вдруг почувствовал, что мои глаза начинают видеть. Сначала я ощутил нечто вроде слабого света, который становился всё ярче, а через некоторое время с удивлением понял, что ясно вижу - и благосклонно взирающего на меня Христа, и высокие колонны храма, и молящихся, которых в тот день было очень много. Я с благодарностью встал с колен и вышел из церкви. Теперь мне уже не нужно было нащупывать палкой дорогу: я видел её своими глазами.
- Какое чудо! - восклицали все вокруг. - Бог оказал вам великую милость!
Он медленно обвёл всех взглядом, очень довольный всеобщим вниманием, и продолжал:
- Да, конечно, это великое чудо. Но, если подумать хорошенько, ясно, что иначе и быть не могло. Ведь я пожертвовал Господу большую золотую цепь, стоящую намного дороже, чем жалкая свечка, за которую Спаситель исцелил жену Антонио...
И вдруг, прервав рассказ на полуслове, он с отчаянием закричал:
- Ай, ай! Я опять ничего не вижу! Я снова ослеп, как прежде!
Опустив руку в карман, он нащупал неизвестно каким образом оказавшуюся там золотую цепь.
ПОБЕДИТЕЛЬ ДРАКОНА
Молодой рыцарь ехал верхом по дороге, и тысячи людей встречали его приветственными возгласами: они славили героя, который убил страшного дракона.
Сейчас чудовище, наводившее ужас на жителей города и всех окрестностей, было повержено, и каждый мог видеть его безобразную голову с разинутой зубастой пастью, тело, покрытое крепкой как броня чешуёй, и длинный хвост, один удар которого мог бы сбить с ног самого сильного человека.
- Откройте ворота! Он убил страшного дракона! - кричала толпа, провожая отважного юношу к монастырю. Монахи этой обители проводили время не только в постах и молитвах, они всегда были готовы, если нужно, взяться за оружие. И ещё они считали одним из главных своих дел заботу о странниках, нищих, больных.
Это были монахи-рыцари, которых называли госпитальерами - от латинского слова «госпиталис», что означает «гостеприимный». Их доспехи украшал большой крест.
И вот ворота монастыря-крепости отворились. Герой в сопровождении толпы вошёл на широкий мощёный двор и направился к зданию, где заседал совет братства госпитальеров во главе с Великим Магистром. Здесь собрались самые достойные и уважаемые монахи-воины.
- Что случилось? - спросил Великий Магистр суровым голосом, услышав шум и крики пришедших.
- Я убил страшное чудовище, которое поселилось у часовни Трёх Волхвов и нападало на странников, проходивших мимо, - отвечал, преклонив колени, молодой рыцарь.
- Сын мой, - сказал Великий Магистр ещё более сурово, - ты нарушил наши правила. Какова первая обязанность рыцарей ордена, к которому ты принадлежишь?
- Повиновение настоятелю, - отвечал юный госпитальер.
- Ты, давший клятву следовать всем нашим правилам, безрассудно и преднамеренно нарушил закон ордена монахов-воинов: ты должен был получить разрешение. Поскольку ты совершил то, что запрещено уставом нашего ордена, сними крест, который украшает твои доспехи. Ты недостоин носить его.
Толпа возмущённо зароптала, но рыцарь покорно повиновался приказанию сурового главы ордена. При всеобщем глубоком молчании он поцеловал руку Великому Магистру и, опустив голову, пошёл к выходу.
И лишь когда он был уже готов закрыть за собой дверь, Великий Магистр произнёс:
- Подойди сюда, сын мой. Ты только что одержал ещё большую победу, чем в сражении с драконом: ты победил самого себя. Прими опять крест госпитальеров и с честью носи его на своих доспехах. Ты заслужил его не только отвагой, но и смирением.
СКОРПИОН
Дон Лоренсо де Баэна был одним из самых богатых торговцев в Мехико: его корабли плавали и в Испанию, и во все колонии в Центральной и Южной Америке, и он торговал всем, что могло принести доход. Однако, несмотря на своё богатство, он оставался добрым и скромным человеком и всегда был готов помочь нуждающимся. Каждый мог, не стесняясь, прийти за помощью в небольшой домик, где он жил с женой доньей Каталиной, тоже очень доброй и набожной, и сыном Хорхе, юношей, который уже начал помогать отцу в делах.
Однажды дону Лоренсо сообщили, что самый большой его корабль, нагруженный дорогими тканями и другими ценными товарами, попал в жестокую бурю и пошёл ко дну. Он стойко принял это несчастье. Но через некоторое время обрушилась новая беда: принадлежавший ему корабль, который сопровождал его сын, был захвачен пиратами, а юноша попал в плен.
Дела дона Лоренсо пошли с того дня всё хуже, и скоро он совсем разорился. Однажды, когда он заглянул в порт, ему сказали, что скоро должен прийти большой корабль с товарами из Китая - шёлком и фарфором.
Если бы у него нашлось пятьсот песо, можно было бы выгодно пустить эти деньги в оборот, но у дона Лоренсо их не было. Он попробовал обратиться к прежним друзьям, которым никогда не отказывал в помощи. Но они, сославшись на разные причины, не дали ему ничего, а некоторые, когда он к ним пришёл, просили передать, что не могут его принять, потому что очень заняты.
- А не сходить ли мне в монастырь Сан-Диего? - спросил себя дон Лоренсо. - Там есть добрый монах, брат Ансельм. Я слышал, что он никогда не отказывает тем, кто обращается к нему в трудную минуту. Если у него не найдётся денег, он хоть посоветует, что мне делать.
Брат Ансельм радушно принял гостя в своей маленькой келье, усадил его на единственный стул, а сам сел на доски, служившие ему постелью.
- Брат Ансельм, - сказал дон Лоренсо, - я пришёл просить вас о помощи. Вы, наверное, слышали о несчастьях, которые обрушились на меня.
- Да, да, брат, - отвечал монах, - я всё время молю Бога о том, чтобы Он вернул вам Своё благоволение.
- А не могли бы вы, брат Ансельм, одолжить мне пятьсот песо?
- Пятьсот песо? Ах, дон Лоренсо! Откуда у бедного монаха такие деньги?
Дон Лоренсо уже было собрался попросить прощения за напрасное беспокойство и распрощаться, но брат Ансельм остановил его:
- Подождите, брат, нужно найти какой-то выход...
Брат Ансельм обратил взор к распятию, висевшему напротив двери, и увидел большого скорпиона, медленно поднимавшегося по выбеленной стене.
Монах осторожно двумя пальцами взял Божью тварь и, завернув в чистую тряпочку, протянул дону Лоренсо:
- Возьмите, брат! Больше у меня ничего нет!
- А что мне делать с этим скорпионом?
- Попробуйте отдать его в залог за необходимую вам сумму. А сейчас идите и молите Бога помочь вам.
В растерянности вышел дон Лоренсо из монашеской кельи. Может, брат Ансельм посмеялся над ним? Нет, такого не могло быть. А что, если последовать его совету?
Подойдя к дому ростовщика, дон Лоренсо тихо постучал в дверь. Его пригласили войти.
- Что у вас? - спросил хозяин.
Он смущённо протянул свёрток. Ростовщик развернул тряпицу и воскликнул, не скрывая восхищения:
- Ах, какая прелесть!
Дон Лоренсо увидел у него в руках великолепную брошь - золотого скорпиона, украшенного бриллиантами, рубинами и топазами.
- Сколько же вы хотите за такое чудо? - продолжал ростовщик. - Я даю вам три тысячи песо! Этого достаточно?
- Да, - сказал Лоренсо, поражённый ещё больше, чем ростовщик. - Но, если можно, я его выкуплю через некоторое время.
Получив деньги, торговец, благодаря опыту в делах, быстро вернул утраченное богатство и, помня об обещании, которое дал ростовщику, пришёл к нему, отдал деньги и попросил вернуть драгоценную брошь. Бережно завернув её в дорогой шёлковый платок, он направился в монастырь Сан-Диего.
- Я уже слышал о вашей удаче, дон Лоренсо, и неустанно благодарю Бога за оказанную вам милость! - сказал брат Ансельм, когда торговец вошёл в его келью.
Дон Лоренсо протянул ему сверток. Монах развернул платок, осторожно, двумя пальцами, взял оказавшегося там живого скорпиона и посадил его на стену. Божья тварь медленно поползла вверх.
От души поблагодарив брата Ансельма и прославляя Господа, торговец вернулся домой. Там его ждала величайшая радость: пришло письмо от сына, которому удалось бежать от пиратов.
КТО СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ
Давным-давно, никто и не помнит, когда это было, жила-была бедная старушка, тётушка Нищета; чтобы не умереть с голоду, она бродила по свету вместе с дочерью своей Бедностью, собирая подаяние.
Всего и было у них, что убогая хижина да собачка по имени Тарро, которая стерегла её. Рядом с хижиной росла большая развесистая груша, только плодов с неё хозяйке с дочерью почти не доставалось: каждый год, как только груши начинали созревать, озорные мальчишки воровали их, не обращая внимания на отчаянный лай собачки.
Однажды зимней ночью, когда дул пронизывающий холодный ветер и сыпал снег, в дверь хижины кто-то тихонько постучал.
Тётушка открыла и увидела бедно одетого старичка. Удивительно, но Тарро не залаяла на незнакомца, а приветливо завиляла хвостом.
- Пустите Христа ради переночевать: я иду издалека, а холод такой, что боюсь замёрзнуть в пути.
- Заходите, заходите в дом! - заторопилась тётушка Нищета. - Как можно в такую ночь оставаться на улице!
- Я вас не побеспокою, мне бы только отогреться немножко.
- Сейчас будем ужинать. У нас сегодня, к счастью, есть суп с бобами!
Хозяйки накормили гостя, а потом уложили спать, уступив ему свой соломенный тюфяк.
Утром, едва рассвело, незнакомец уже стоял у окна, поглядывая на падающий снег.
- Хорошо ли спали, дедушка? - спросила его девочка Бедность.
- Замечательно! - отозвался старик. - Только вот идти сегодня будет тяжеловато: метель-то ещё не утихла.
- И думать нечего выходить в такую погоду, - раздался из угла голос тётушки Нищеты. - Садитесь-ка лучше закусить, чем Бог послал.
Тётушка вытащила из холщового мешочка хлебные корки, которые подавали ей добрые люди, и размочила их во вчерашнем супе.
- Не взыщите, сударь, еда у нас уж больно простая.
- Да я и в королевских дворцах не пробовал ничего вкуснее, - улыбнулся гость. - Ведь вы угощаете меня всем, что у вас есть, и от чистого сердца.
Все поели, и Тарро тоже получила свою корочку.
- Вот теперь можно идти, снег уже перестал, - сказала тётушка Нищета.
- Да, мне пора, - отвечал старичок. - Но на прощанье я хочу наградить тебя за доброе сердце. Проси у меня, чего хочешь, и я постараюсь всё исполнить: я ведь вовсе не тот, кем кажусь.
- Да мне ничего не надо! - стала отказываться тётушка Нищета. - Я ведь не ради награды вас приютила!
Но старичок настаивал, и после долгих уговоров тётушка сказала:
- Очень мне докучают озорные мальчишки, что воруют мои груши. Вот если бы, забравшись на моё дерево, никто не мог спуститься с него без моего разрешения!
- Хорошо, так и будет, - пообещал старичок и, распрощавшись, ушёл.
Тётушка Нищета за повседневными заботами не вспоминала об этом случае, пока однажды ночью, уже среди лета, её не разбудили крики мальчишек. Схватив большую хворостину, она выскочила за дверь, следом с лаем выбежала Тарро.
- Мы не можем слезть! - отчаянно кричали три мальчика, забравшиеся на грушу и набившие карманы ещё незрелыми плодами.
- Ах вы, негодники! Ну-ка бросьте всё, что украли, тогда слезете! - сказала тётушка Нищета.
Мальчишки высыпали груши из карманов и спрыгнули к её ногам. Она хорошенько отстегала их хворостиной и только тогда отпустила.
Ещё две ночи повторялось то же самое, а потом весть о необычной груше, с которой можно слезть лишь с позволения её хозяйки, разнеслась по всей округе и набеги мальчишек прекратились. Теперь тётушка Нищета и её дочка могли и сами поесть вкусных плодов, которых в тот год уродилось очень много.
Наступила осень. Возвращаясь как-то под вечер домой, тётушка Нищета вдруг заметила под грушевым деревом высокую тень.
- Кто там? - спросила она.
Из сгущавшихся сумерек выступила костлявая старуха с косой на плече.
- Я - Смерть и пришла за тобой, - сказала страшная гостья.
- Ах, ах! - запричитала тётушка Нищета.- Что же вы пришли так неожиданно! Если бы вы меня предупредили, я бы сорвала последние четыре груши, чтобы дочка могла их съесть, вспоминая обо мне! Может быть, вы их сорвёте, пока я соберусь?
- Я к любому прихожу, когда захочу! - важно сказала Смерть. - Но если твоей дочери больше нечем помянуть тебя, так и быть, я исполню твою последнюю волю и сорву груши.
Она прислонила косу к дереву и с трудом забралась на его верхушку.
- Вот и сиди теперь там! - сказала тётушка Нищета и ушла в дом.
Люди скоро заметили, что Смерть куда-то исчезла: выживали самые безнадёжные больные, солдаты не погибали в самых жестоких сражениях и никто не знал, как объяснить такое чудо.
По соседству с тётушкой Нищетой жил один врач. Он был большим другом Смерти и отправил своим лечением на тот свет множество больных.
Шёл он однажды мимо тётушкиной груши и вдруг услыхал, как кто-то сверху зовёт:
- Эй, друг, поди сюда!
Он подошёл и увидел сидевшую среди ветвей Смерть. Она рассказала ему, что случилось, и попросила её освободить.
- Не беспокойтесь! Скоро вы сможете заняться своей работой, так необходимой многим! - сказал он и побежал за своими товарищами.
Узнав, в чём дело, к нему присоединились гробовщики, могильщики, палачи и другие люди, дружившие со Смертью.
Некоторые взобрались на дерево, чтобы помочь своей кормилице спуститься, но там и остались, не в силах слезть, и висели на ветвях, словно огромные груши. Пробовали сбросить Смерть на землю, срубить чудесное дерево, но ничего не выходило.
А тётушка Нищета смотрела на них и смеялась.
Тогда кто-то вспомнил, что мальчишки, воровавшие груши, спустились с дерева с позволения тётушки Нищеты. Пошли к ней и стали просить освободить Смерть.
- Не хочу! - отвечала она. - Пусть люди живут и не умирают!
Тогда люди из разных городов и деревень пришли к королю. Они рассказали ему, как плохо стало жить, когда пропала Смерть: не удаётся казнить ни одного преступника; тяжелобольные и столетние старики не могут избавиться от своих страданий; короли, воюя друг с другом, не могут истребить врагов, а множество людей осталось без привычной работы.
Выслушав их, король тут же издал указ, в котором велел тётушке Нищете отпустить Смерть. Самый важный королевский чиновник приехал к старушке в золотой карете и прочитал ей указ.
- Ну, так и быть, - сказала Нищета, - я отпущу Смерть, если уж люди не могут без неё обойтись, но только в том случае, если король впишет в свой указ одно условие.
- Какое? - спросили все.
- Пусть Смерть никогда не приходит ни ко мне, ни к моей дочке Бедности!
Гонец тут же поскакал к королю и скоро вернулся с указом, в который было вписано то условие, о котором она попросила.
- Спускайтесь на землю! - приказала тётушка Нищета всем, кто сидел на груше.
* * *
Много времени прошло с тех пор, умерло очень много людей, а тётушка Нищета и её дочь Бедность всё ещё живы. Вы и сами в этом легко убедитесь, если внимательно посмотрите вокруг.
БАБУШКА-ВЕДЬМА
Погода стояла ужасная, резкий осенний ветер гнал по небу грозовые тяжёлые тучи и холодный дождь срывал с деревьев последние листья. А ведьмам только того и надо: это самая подходящая погода для их праздника, и летят они на него со всех концов земли на мётлах, собираясь по дороге в большие стаи, стуча костями и придумывая пакости.
Та ведьма, о которой у нас пойдёт речь, летела медленнее всех - очень уж она была старая. Нос у неё был такой длинный, что доставал до крючковатого подбородка, зубов осталось только два, и вся она, от полей шляпы до пыльного подола, заросла паутиной.
За спиной у неё, вцепившись в метлу когтями, сидел большой чёрный кот. Звали эту ведьму Тоби, а кота никак не звали.
- Ох, не могу больше, - простонала она. - Ноги болят, будто собаки рвут, особенно правая, видно, опять ревматизм разыгрался. И почему это на праздник непременно надо лететь в такую сырость?
- Порядочные ведьмы предпочитают именно такую погоду, - наставительно заметил кот. - Впрочем, ты никогда не была правильной ведьмой, вечно какие-то капризы.
- А я никогда и не хотела стать настоящей ведьмой! Просто в молодости по глупости решила попробовать, а потом затянуло...
- Поздновато спохватилась, - мяукнул кот. - Смотри лучше, куда летишь, а то как бы люди с земли не заметили.
Тоби направила ручку метлы вверх и задумалась.
Люди... Встреча с ними не сулила ничего хорошего. Камнями могут побить, а некоторых ведьм, говорят, и на костре сжигали. Ну, и она им тоже спуску не даёт: порчу насылала, молоко у коров сколько раз отбирала, чёрные зелья варила, да мало ли что ещё...
Теперь и не вспомнить, кто первый начал, но так уж заведено - ведьмы людям вредят, как могут, а люди их гонят да боятся. И пуще всего опасаются за своих детей и пугают их ведьмами.
- Скажи-ка, кот, правильно я помню? Дети - это такие маленькие, пухленькие, румяные, всё время то смеются, то плачут? Они, кажется, безвредные... Или это тоже люди?
- По-моему, ты спятила, - возмутился кот. - Конечно, люди! Держись от них подальше, если уж ты ведьма.
- А как было бы хорошо перестать быть ведьмой, - мечтательно вздохнула Тоби. - Я бы сидела в тепле у камина, вязала и рассказывала внукам сказки.
- Какие внуки? Да ты глянь на себя! Тобой только детей пугать!
- А вот и нет! Я буду отличной бабушкой, только умоюсь немного.
И Тоби решительно направила ручку метлы вниз. Охая, слезла она с метлы, подошла к ближайшей канаве, быстро умылась и, как могла, отряхнула платье.
Оглядевшись, она увидела у дороги домик с приветливо светящимися окнами.
- Давай зайдём сюда, вдруг как раз здесь детям нужна бабушка?
- Не одобряю, но хоть погреюсь, - буркнул кот.
Спрятав метлу под деревьями, Тоби постучала в дверь домика.
Доносившийся из-за двери весёлый смех умолк.
- Кто там? - спросил детский голос.
- Это я, ваша бабушка, - ответила Тоби хриплым от волнения голосом. Дверь распахнулась.
Какое чудесное зрелище открылось ей! Четверо детей - один совсем маленький - сидели на полу у камина, в котором полыхал огонь. Смеясь и болтая, они строили что-то из кубиков.
- Добрый вечер, детки! - сказала Тоби как можно ласковее.
Дети только глянули на неё - и сразу попятились и задрожали от страха. Тоби грустно улыбнулась.
- Дети мои... - начала она, но её перебил отчаянный рёв малыша. Тоби подхватила его на руки, чтобы успокоить, но тот отбивался и плакал всё громче.
- Нет-нет, - воскликнула ведьма, поспешно усадив его обратно на ковёр, - я не хочу причинить вам зла!
Двое детей спрятались под столом, а старший выглядывал из-за кресла.
Страшная боль пронзила сердце Тоби: дети её боялись!
- Ты не наша бабушка! - закричал старший. - Наша бабушка добрая и красивая, и лицо у неё приветливое. Она не тощая, как ты. А ты, ты... ведьма! Вон с тобой и чёрный кот!
Тоби почувствовала, что слёзы вот-вот брызнут у неё из глаз. И вдруг все дети начали кричать:
- Уходи отсюда, злая ведьма! Уходи сейчас же!
Тоби бросилась к двери и выбежала из дома.
С болью в сердце, с глазами, полными слёз, она вскочила на метлу, свистнула, подзывая кота, и быстро взлетела вверх.
- Ты потерпела неудачу, правда? - спросил кот. - Я же тебя предупреждал, что ни один ребёнок не захочет иметь такую бабушку - ведьму!
- Бабушка вовсе не ведьма! - послышался голосок сзади.
Обомлевшая Тоби еле совладала с метлой, осторожно приземлилась на поле и только тогда оглянулась: перед ней стояла девочка! Лет семи, нос в веснушках, две косички... Худенькая...
- Ты откуда взялась? - спросила её Тоби.
Девочка улыбнулась:
- Я ждала тебя, бабушка, очень долго ждала, потому что моя тётя сказала, что ты улетела на небо. Я как увидела, что ты спустилась и вошла в тот дом, сразу подумала, что ты ищешь меня. Поэтому я и села к тебе на метлу. Мои тётя и дядя совсем не любят меня, и я сегодня убежала от них.
- А твои родители? Они умерли?
- Нет, бабушка. Они улетели на небо точно так же, как и ты. Разве ты не помнишь?
- Да-да, - закивала головой ведьма и, поняв, что случилось с девочкой, продолжала:
- Так ты сирота?
- Да, бабушка.
- И ты часто вспоминала обо мне?
- Каждый день!
У ведьмы дрогнуло сердце, и она погладила девочку по голове.
- Осторожнее, - прошептал кот, - с теми, кто доверяет людям, всегда случаются неприятности.
- Кис-кис! - позвала девочка. Кот изумлённо оглянулся: таких слов он ещё не слыхивал. - Можно, я буду звать тебя Усик?
- Что ж, не самый худший вариант, - сдержанно отозвался кот. (Подумать только - собственное имя! Усик!!!).
- Я так рада, бабушка! - воскликнула девочка. - Теперь мы больше никогда не вернёмся к дяде и тёте, правда?
- Нет, конечно, нет! - успокоила её Тоби. Подхватив девочку на руки, она уселась на метлу и понеслась домой. Долго летели они над лесом, но наконец метла начала снижаться: в густой чаще показалась полянка, а на ней - домик ведьмы.
- Это твой дом, бабушка? - спросила девочка. - Какой-то он... неказистый. Ты бедная, да? Ну, ничего, теперь я буду тебе помогать.
Дом и в самом деле выглядел ужасно. Век не мытые окна, отовсюду свисают клочья паутины, за которыми что-то попискивает и потрескивает, а над очагом булькает огромный котёл с ведьминым зельем из гадюк, жаб и ядовитых трав.
- Вот здорово, суп варится! - обрадовалась девочка. - Я так проголодалась!
- Э-э... суп ещё не готов... Поди-ка сюда! - Тоби поспешно отвела её подальше от очага (если бы девочка попробовала этого варева, она могла бы превратиться в жабу или летучую мышь). - Кстати, как тебя зовут?
- Ты что же, бабушка, забыла?! Хотя ничего удивительного, ведь тебя так долго не было. Меня зовут Пакита.
- Так вот, Пакита (имя-то какое славное!), что бы ты хотела на ужин?
- Тёплого молока и яблочный пирог, как ты делала раньше, - отвечала девочка.
Бедная ведьма! Откуда ж ей знать, как готовят яблочный пирог? Делать нечего, придётся в последний раз прибегнуть к колдовству. Тоби свистнула, кот выскользнул за дверь и мигом вернулся, неся кувшин молока и тарелку с пирогом (а где он их взял, этого никто до сих пор не знает).
- Ах, как вкусно пахнет! Ты, бабушка, настоящая волшебница! Давай поскорее ужинать и спать, мы все сегодня устали. Не беспокойся, завтра я встану пораньше и займусь уборкой. Я умею, у тёти я всегда мыла посуду и пол.
После ужина Пакита уснула, а ведьма с котом, не сговариваясь, начали выносить во двор все принадлежности прежнего ремесла. Стараясь не шуметь, они тащили с чердака старые мётлы, черепа и скелеты, выгребали из углов вязанки ядовитых трав и сушёных крыс и ещё много такого, о чём и говорить не стоит.
Стая летучих мышей с отвратительным писком вылетела через слуховое окно и скрылась в лесной чаще.
Сложив во дворе огромную кучу, Тоби подожгла её. Столб огня взметнулся в ночное небо. Ведьма с котом молча смотрели на костёр, как вдруг налетевший порыв ветра направил языки пламени в сторону дома, и соломенная крыша сразу занялась. Тоби опрометью бросилась в дом, кот за ней.
Здесь в дыму и пламени уже ничего не было видно, и сколько Тоби ни звала: Пакита, девочка моя! - ответа не было.
- Ищи, ищи её! - В отчаянии кричала ведьма, и наконец кот нашёл её, спящую как ни в чём не бывало!
Они вытащили девочку из дома и, отнеся подальше от пожара, уложили под деревом.
Убедившись, что невредимая Пакита сладко спит, и слегка отдышавшись, Тоби глянула на свой бывший дом и увидела вместо него только догорающие угли.
Пакита потянулась, открыла глаза и испуганно вскрикнула:
- Что случилось, бабушка? Где наш дом?
- Не бойся, теперь уже всё позади, - постаралась успокоить её Тоби.
- Где же мы будем жить? - жалобно проговорила девочка.
- А вот теперь-то мы будем жить в новом доме! И всё у нас будет новое! - торжествующе провозгласил кот. - Денежки-то в подполе были зарыты, так что от пожара им ничего не сделалось!
И с этими словами он отправился на пепелище и принялся прилежно разгребать угли, время от времени дуя на обожжённые лапы.
Пакита побежала к ручью умываться, а ведьма и кот уселись под деревом.
- Ты никогда не пожалеешь о том, что сделала? - спросил кот.
Тоби не отвечала. Глаза её были устремлены на розовеющее небо за лесом - ведь она столько лет не видела дневного света!
* * *
Пакита подросла и учится теперь в деревенской школе.
Тоби округлилась и похорошела; доктор вставил ей новые зубы, и даже нос её теперь стал вполне приличной длины. Готовит она замечательно: её яблочные пироги славятся на всю округу. Она всегда носит чёрные платья с белым кружевным воротничком, а при встрече с соседями приветливо улыбается. И повсюду, куда бы она ни пошла, её сопровождают внучка Пакита и кот Усик.
Глядя на неё, никто не мог бы даже себе представить, что было время, когда она летала на метле! Она собирает у камина в своём домике детишек со всей округи, угощает их печеньем или сухариками с мёдом и рассказывает самые лучшие сказки о ведьмах, домовых и привидениях.
Пакита слушает внимательнее всех, а Усик дремлет у огня, вспоминая о тех далёких днях, когда он был ведьминым котом и ему не предлагали каждое утро блюдечко с молоком. И с сожалением думает о бедных котах, которым приходится летать при свете луны за спиной у ведьмы на метле.
НЕ НАДО БОЯТЬСЯ ТРУДНЫХ ДЕЛ
У одного крестьянина был сын, которому он велел подготовить к посеву небольшое поле. Почва там была очень плодородной, но всё заросло чертополохом и ежевикой.
Юноша, увидев, сколько работы предстоит, не стал даже приступать к столь трудному делу, а лёг под кустом ежевики и проспал до вечера, а потом вернулся домой и сказал, что всё исполнил.
На следующее утро отец пошёл посмотреть его работу и увидел обман. Однако мудрый старик не стал ругать провинившегося, а с любовью объяснил, почему тот поступил неправильно:
- Подумай, сын мой, и ты увидишь, как мала задача, которую я перед тобой поставил, по сравнению с теми заданиями, что поставит перед тобой жизнь. На твоём пути встретится ещё много трудностей, и нужно не избегать их, а преодолевать и идти шаг за шагом, не переводя дыхания, не отступая перед преградами.
Если поле, которое я велел подготовить к севу, показалось тебе слишком большим, вначале обработай маленький его клочок, всего по пять шагов в длину и ширину. Если и это кажется тебе очень сложным, обработай вначале клочок земли в один шаг, потом другой, потом следующий, и так постепенно подготовишь к севу всё поле.
Юноша последовал совету отца, и поле, которое он терпеливо, шаг за шагом, очистил от чертополоха и ежевики, принесло обильный урожай.
МИЛОСТЫНЯ
Однажды отец сказал дочери:
- Послушай, дочка! Когда бедняк стучит в твою дверь и просит дать ему хлеба, он просит об этом ради Бога и Господь, Который даёт всем хлеб, в этот момент призывает дать милостыню.
Отец всего сущего на свете жалеет каждого, терпящего боль, и все добрые дела, которые помогают страждущим, возносятся к небу, собираются там, подобно облакам, и возвращаются, словно дождь, на землю. Поэтому, пока совершаются добрые дела, источник добра неиссякаем и каждый хороший поступок искупает плохой.
Когда милосердие подаёт милостыню, подаяние получают двое: тот, кто просит, принимая хлеб и утоляя голод, и тот, кто подаёт, получая в награду благословение Господа; трудно сказать, кто от этой милостыни получает больше: несчастный ли нищий или милосердная рука, которая подаёт ему милостыню.
У этой задачи нет решения, потому что точно подсчитать приобретённое каждым невозможно. Да это и не нужно, важно понять: если ты дала хлеб и получила Божье благословение - это самое лучшее подаяние для тебя!
ГОСПОДИ, ЭТО Я, ХУАН!
Жил один очень хороший человек - благочестивый, добрый и честный. Но ему всегда не везло: за что бы он ни брался, всё для него кончалось плохо. Хотя он каждый день усердно молился, чтобы исполнились его желания, удача всё больше и больше отворачивалась от него.
Его жена, а потом и дети заболели. Он непрестанно просил Господа, чтобы они выздоровели, но они умерли один за другим. А ведь в них было всё его счастье!
Однако он был далёк от того, чтобы впасть в отчаяние или поколебаться в вере, и сказал себе:
- Видно, я просил Бога не о том, о чём следовало бы. Пусть исполняется Его святая воля, а я больше не стану обращаться к Нему с мольбами о земных вещах!
С тех пор он каждый раз становился перед образом Господа на колени и говорил только:
- Господи, это я, Хуан!
Так продолжалось до самого конца его святой и нелёгкой жизни. Он спокойно умер, и когда его душа вознеслась на небо, она повторила те же простые слова:
- Господи, это я, Хуан! - и в ответ услышала:
- Хуан, это Я, Господь.
И врата рая тут же широко распахнулись.
ЕСЛИ БОГУ БУДЕТ УГОДНО...
Один галисиец побывал в Севилье и возвращался домой.
- Куда ты идёшь? - спросил его прохожий, когда он уже почти дошёл до своей деревни.
- К жене и детям, - отвечал крестьянин. - Скоро я их увижу!
- Если Богу будет угодно, - сказал прохожий.
- Я непременно их увижу, будет это угодно Богу или нет! - с гордым видом возразил галисиец. - Ведь стоит мне лишь перейти тот ручей, и вдали покажется мой дом!
И он пошёл дальше, но, переходя через ручей, поскользнулся, упал в воду и превратился в лягушку.
Целых три года прожил бедняга среди мокрой травы, питаясь мошками и личинками, и всё время боялся, как бы его не съела цапля, не укусила пиявка, не ударили палкой или камнем озорные мальчишки. И вот через три года случилось так, что мимо проходил какой-то человек, который, как когда-то и он, тоже возвращался домой. Прохожий присел на берегу ручья и сказал:
- Скоро я увижу своих детей и жену...
- Если Богу будет угодно! - закричала, высунув голову из воды, лягушка и тут же превратилась в человека.
Можете себе представить, как он обрадовался!
Даже в Рождество он не радовался так самым лучшим подаркам!
- Куда ты сейчас пойдёшь? - спросил его прохожий.
И он отвечал:
- Домой, если Богу будет угодно, повидать жену, если Богу будет угодно, моих детей, если Богу будет угодно, и мою телушку, если Богу будет угодно, а потом, если Богу будет угодно, я засею поле и, если Богу будет угодно, соберу хороший урожай.
Увидев, что он добавляет ко всему, о чём говорит: «Если Богу будет угодно...», - Господь захотел, чтобы все его желания сбылись: он нашёл и жену и детей в добром здравии, а телушка собиралась родить телёночка, а поле принесло хороший урожай, потому что Богу так было угодно.
Вот почему всегда, когда мы говорим о чём-нибудь, что собираемся сделать, нужно добавлять: «Если Богу будет угодно...» Но так можно говорить лишь тогда, когда нам хочется, чтобы наши намерения благословил Господь. Конечно, недобрые, бесчестные, недостойные и непозволительные дела Ему никогда не будут угодны.
ЧТО БОГ НИ ДЕЛАЕТ, ВСЁ К ЛУЧШЕМУ
Прохожий присел отдохнуть под могучим дубом возле огорода, где росли крупные тыквы, посмотрел по сторонам и сказал с важным видом человека, который всё знает лучше других:
- Если бы я сотворил эти растения, то сделал бы так, чтобы плоды у дуба были размером с тыкву, а у тыквы - маленькие, как жёлуди. Зря Бог не посоветовался со мной. Я сказал бы Ему, как лучше сделать.
И в этот миг ему на голову упал жёлудь. Он быстро вскочил и воскликнул:
- Теперь я понял, что ошибался! Если бы плоды на этом дереве были величиной с тыкву, что стало бы сейчас с моей головой! Всё, что сотворил Господь, сделано так, как надо!
